странно обострившимися, как бы волевыми движениями и сильно блестящими глазами. Царило зверское веселье. Да и понятно, если начинать гулять с утра, что будет в часов 5-6 вечера. Крыша то уже находится рядом с туловищем и никак они, практически уже не контактируют. А Царица Бамбасса, обогнув огромную площадь на своем золотом ландо, подъехала к крыльцу, взошла на балкон и в рупор, который опять подвезли к ее царственному голосу, произнесла, нет. Не произнесла, а прокричала – Дети мои! Подданные мои! Желаю счастья вам, процветания и размножения! Главное, это хорошо сегодня погулять и потом, хорошо работать во славу мою! – Что тут случилось. Народ охнул, взвыл, потом заорал что-то бессвязное, типа, – Богиня!!! Славься!!! Дай тебе всего!!! – И так далее, в том же аспекте, значить. Бамбасса ликовала. Это был ее триумф! Да и действительно, зрелище и момент соединились в потрясающее событие. Царица оглядывала свой народ и понимала, что только ее приказ отдаляет момент принятия дозы варева. Ведь народ, как только примет дозняк ритуального супер продукта, начнет заниматься, ну, этим самым, причем наиболее честным и беззастенчивым способом. А читающих прошу успокоиться. Это не разгул и порнография, а политика, а значит сплошной позитив. Да, да! Что нужно власти, так обязательно становится положительным и важным в эволюции и развитии, ну и так далее. Только что-то печальное и сентиментальное кольнуло душу Бамбассы. – Ведь вон оно как. У всех значить, счастье. Все балдеть щас будут. Это делать, эх мма, а я…, как же. Давненько я не помню себя в роли гулящей…. – Эх, тяжела кольчужка царская. Мда.… И кто бы знал, какие сны и слезы царевы льются порой, как иногда не сладко и одиноко сидеть на золотом унитазе и мечтать о любви… А хочется в итоге простого женского счастья. Ну ладно, пора отдавать команду о всеобщем разгуле. Пусть хоть народ побалдеет и дала отмашку своей царственной рукой. Зазвучал сигнал фанфар. Загремели залпы пушек. Стали зажигать огромные ритуальные костры. Царица набрала воздух для всеми ожидаемой команды и.…

Вдруг сотня вооруженных всадников, прорезая толпу гуляющих, вскочила на площадь и понеслась, словно хирургический скальпель прямо к крыльцу дворца. Закрутилась такая суматоха, – крики, оры! – Людоеды, караул! Нас хотят сожрать! Атас! Война! Спасайся, кто может… Премьер-министр крикнул в рупор, отпихнув Бамбассу за себя, – Стража! В ружье! Опциол поднял вверх свою ритуальную большую пыпырку, оберег все-таки. Стражники сомкнулись в каре и подняли пики. Народ расступился. Всадники подъехали к ощетинившимся стражникам. Остановились и один огромный детина на большом коне, подняв белый флаг, приблизился к старшему стражнику. Они пошептались. Каннибал передал старшине большую грамоту с вензелями и отъехал к своим. Среди прибывших, выделялся в центре группы всадник в красивом сером кожаном плаще с подбоями из меховых вставок. Серая в яблоках, украшенная дорогой сбруей лошадь, также смотрелась безукоризненно. Было понятно, этот всадник главный. Старшина стражников поднялся на балкон и почтительно передал грамоту премьер-министру. Дюшес подошел к царице, раскрыл грамоту перед очи Бамбассы.– Читай – приказала царица. Площадь притихла, хотя вдребезги пьяные муржилки

недоумевали, почему музыка, куда-то делась, не порядок, мол.… В грамоте этой, декламировал с волнением Дюшес, указывалось, что прибыл с почтением и всемерным уважением наследный принц Липердоль, сын самого грозного царя каннибальского Конь Небала. Что мол, весть о славе и красоте великой Бамбассы разлетелась по всей земле южного междуозерья. И что мол, визит этот, самый уважительный на свете, и что принц, оглушенный красотой и мудростью царицы, по уши влюбился в образ распрекрасной Бамбассы. Царица, услыша все это, начала краснеть, прям с низу и до самых щек и ушей. Ее шикарная грудь во всех смыслах, начала как-то неровно вздыматься и покрылась предательскими красными пупырышками. – Вот оно…– ёкнуло в сердце изголодавшейся женщины. Сглотнув, чтобы смочить речевой аппарат, царица в рупор решительно произнесла. – Сегодня на празднике любви и счастья любой желающий может провести этот день с душой и весело. Мой народ! К нам приехал именитый гость Заозерский принц Каннибалии Липердоль, собственной персоной! Я прошу Вас, Ваше Высочество подняться ко мне на балкон. А войско Ваше пусть квартируется и гуляет, конечно, по нашим пищевым законам. Итак, народ мой верный! Праздник продолжается, и отдаю приказ палить из пушек и выпить по чарке нашего ритуального варева из пыпырок и да умножится наша держава! Ура! – Народ так заорал, что казалось, где-то взорвалось. Музыка загрохотала вновь. Пушки лягнули воздух с такой силой, что лошади, стоящие на площади, подпрыгнули от неожиданности. Принц Липердоль спешился и со старым ведуном направился на балкон. На телегах с чанами здоровенные муржилки принялись разливать большими ковшами варево в миски. И во что ни попадя, целясь в тянущиеся руки народа. А из первой телеги, повариха Берда налила в золотой кувшин напиток и торжественно с охраной понесла на царское крыльцо для именитых гостей Бамбассы. Странное дело, но сколько времени варили пыпырки в царстве, а Бамбасса ни разу не пробовала сей полезный продукт. Ну, во-первых, не надо, ведь жила одна, в смысле не замужем. Для любовников этого не нужно. Стимулов у этих самых любовников был и огромный. Близко к власти, да и тщеславие, от того, что сверлишь богиню… ну понятно. Эти и без допинга, вспоминала царица, работали не покладая. Надеялись, ха ха, да рожей не вышли, ха ха…. А так, ничего, приятно вспомнить. Всякие мадригалы писали, картины разные, ну ладно. Надо бы как-то особенно поприветствовать принца. Все-таки царская кровь. Это не шутки. Ровня, так сказать.

Надо сказать несколько слов о Дюшесе. Да, это трагический момент в его жизни. Он жаждал взглянуть в наглые очи старого товарища и пройдоху ведуна. Вот ведь гад, думал он, как же использовали мою доверительность и наивность! Короче, переживал полнейшее политическое фиаско. А меж тем, старая лиса, поднявшись с Липердолем, увидя Дюшеса, дружески подмигнул, тот опешил, но поспешил представить по этикету принца царице. А Опциол, на всякий случай как бы окаменел и превратился в слух. Премьер-министр громко, как положено при дворе, провозгласил – Ваше Величество! На торжественный праздник в честь Вашего Величества прибыл наследный принц Царства каннибальского

Липердоль! С официальным визитом, Ваше Величество! – Принц подошел и сделал глубокий и чувственный книксен – поклон то есть. – Однако – подумала Бамбасса, – Не плох, даже напротив. И кожа хороша. Что-то на людоеда не похож. – Как дорога, принц? Не беспокоил кто великого гостя? – Уверяя Вас, Ваше Величество! Нет – приятным баритоном ответил Липердоль и отвесил снова поклон. – Благодарю за беспокойство. – А вежлив и приятен, – подумала царица. – Ну, как Вам праздник наш простецкий? – лукаво по-доброму вскинула на гостя свои блестящие глаза. Липердоль немного смутился. – Вы прекрасны, Ваше Величество и соответственно и праздник в Вашу честь тоже великолепен. – А умен – проскочило в голове, – Располагайтесь рядом, Ваше Высочество, – будем смотреть, наслаждаться. И, неожиданно, тихим голосом, взглянув прямо в глаза, произнесла – Беседовать будем… – Не часто царских кровей компания. – Принц сдержанно поклонился и откинув плащ, присел рядом на креслах. Слуги тут же бросились подносить красивые золотые подносы с яствами, фруктами и напитками. Увидев, какое изобилие на столе, принц улыбнулся и взял кубок с портвейном. – Ваше Величество! Ваша красота и мудрость светит далеко за пределы Вашей страны. И эти лучи света настигли и меня. И вот я здесь! И поднимаю этот кубок с душистым вином в Вашу честь! – А хорош! – бросилось в голову, одновременно с приятным приливом крови. Честно говоря, Бамбассе не с кем было так общаться. Единственный потомственный аристократ и то Дюшес. А он зануда, глядит, не мигая и что противно, будто следит или запоминает. Ну не почешешься, лифчик не поправишь. А этот помоложе будет и деликатен весьма. Интересно, волосы свои или красит? Все это и многое другое пронеслось в голове у женщины, начинающей млеть. – Ну, спасибо тебе, принц, за слова твои мудрые и во всех смыслах приятные. Прошу откушать с дороги. Здесь у меня вкусно абсолютно все. Липердоль действительно хотел есть, ведь в дороге еда не лезла в горло. ОН ловко красивым кинжалом, украшенным каменьями и вензелями, надрезал на блюде фрукты разные и с аппетитом, подцепляя их ножом, стал вкусно и азартно поедать и запивать портвейном. Во время еды он улыбался и блестящими глазами иногда поглядывал на Бамбассу. – А ведь и кушает красиво. Не чавкает, не сопит. – Принц. – Обратите внимание на рябчиков всяких, вальдшнепов. Есть носорог копченный, – задняя часть. Считается деликатес. – Ваше Величество, я мяса не ем. Веготорианец я. – Бамбасса пришла в изумление. – Мне не изменяет память? Принц!? Ты ж из самой, что ни на есть мясного государства! Или лукавишь? – Нет. Ваше Величество. Мяса не ем. Только фрукты и овощи, ну сыр, рыбу могу. – А пьешь крепенького? – совсем изумившись, спросила царица. – За встречу нашу выпью от чистого сердца! – Ну, удивил, так удивил принц. – А скажи, вот, а страна батюшки твоего, вроде каннибальская? – Да, Ваше Величество. Но эти традиции испокон веков живут. Только мне думается, уходят все эти людоедские помыслы обратно в века. А жить надо любовью. – Сказал Липердоль и от такого длинного монолога немного покраснел. – Действительно, дела твои не виданы, – поразилась Бамбасса. Мужик как мужик, а думает про любовь. Поразительно! – Но тут все отвлеклись. На площади натянули канаты и далеко в высоте пошли канатоходцы.