Мурашки побежали по спине.

А ведь, правда, не думал Юрка об этом. Как-то казалось, что в «Школе Рока» везде можно оставаться собой. На острове же получалось! Но там они были одни, а здесь… Кто знает, как обустроены «декорации» второго года?

Остаться навсегда в усадьбе дяди Гриши, чтобы ухаживать за лошадьми, – худший из вариантов будущего. Что ж, вот и появилась мотивация стать дерзким и решительным!

– Спасибо, дядь Гриш! – бодро отсалютовал Юрка учителю, отчего тот глаза выпучил: он не понял радости проклятого ученика и не понял, как тот его обозвал. Стоит вызвать щенка на дуэль?

Пока же он стоял, раздумывая, Юрка уже рысью мчал в ту сторону, куда ещё недавно указывал неморгающий взгляд старого Смотрителя. Чутьё подсказывало: именно там дорога в Виртус. В крайнем случае, можно спросить у крестьян или прохожих.

Луга с одуванчиками, зверобоем, пижмой, купальницей пестрели желтизной вперемешку с зеленью побегов и листьев. Невозделанные поля радовали глаз, но и вселяли тревогу почти четверть часа, пока впереди не возникли аккуратные стебли кукурузы с межой и широкими дорожками. Значит, близко люди, и будет шанс узнать, куда ехать.

А как же магия?

Только сейчас до Юрки дошло, что он же не просто пацан, которого проучил сгоряча ворчливый дедок. Он же будущий повелитель Судьбы!

Найти выход из лабиринта – самое простое для мага. Пожалуй, подойдёт последнее заклинание, которое они применяли на острове. Юрка записал его в блокнот как «Неожиданное избавление после долгого ожидания». Конечно, он наизусть помнил слова из «Робинзона Крузо»:

– Не успел я взобраться на холм, как тотчас увидел корабль. Он стоял на якоре у юго-восточной оконечности острова, милях в восьми от моего жилья, – прочитал Юрка момент, когда к Робинзону пришло долгожданное избавление – корабль, на котором в итоге он и отправился домой после двадцати восьми лет пребывания на необитаемом острове.

Произнёс, и тут же в голове ясно обозначился маршрут.

Рядом!

Примерно в квартале отсюда тот человек, что может указать путь в Виртус.

Юрка развернул коня и приказал ему ехать в том направлении, которое высвечивалось путеводной нитью в голове. Лошадь послушно шла по новой тропе вдоль бесконечных зарослей кукурузы. Они терялись за горизонтом, и, казалось, кроме них, никогда не будет больше ничего – разве лесопосадки вдоль широких дорог.

Тут за поворотом межи Юрка увидел комок, преграждающий путь. Чем ближе подъезжал, тем отчётливее вырисовывался вместо него силуэт гнедой лошади и поникшего всадника в белой мантии. Невозможно было не узнать Плащ смерти.

Неужели кого-то уже вывели из Игры?! Год только-только успел начаться!

Юрка подъехал ближе и узнал в выбывшем Азиза. Тот не видел ничего вокруг, а лишь горько всхлипывал, утирая костяшкой указательного пальца нос.

– Азиз, привет. Ты как вообще?

Он поднял безучастно голову, будто его не интересовала и сама судьба Вселенной.

– А то не видно, да? Я ж даже не знал, что у нас типа тёрки уже пошли. Эти уроды выскочили из кустов, с лошади свалили, потом к горлу шпагу… И тут – вжух – на мне Плащ! Нечестно так! Нас не предупредили, что Игра началась! Нам не сказали, кто мы и кто они! Это против правил! Так нельзя!

Юрке нечего было и сказать в ответ. Он не создавал правил, не следил за их выполнением. Он просто ещё в Игре, а вот Азиз уже нет. И как будто одно это уже делало его виноватым.

– Видно, снова проделки их директора Корбиниана. Помнишь, в прошлый раз Тёмным удалось найти нас гораздо раньше, чем полагалось, – решил успокоить приятеля Юрка, пытаясь и ему, и себе объяснить причину несправедливости. Он слез в коня и расхаживал по меже, соединив указательные пальцы на переносице. – Если бы Тёмные уже хоть немного овладели магией Судьбы, думаю, они нашли бы нас тоже в самый первый день. Но тогда они, как мы, постигали первый Учебник, учились – не знаю – жить дикарями, что ли на необитае…

Юрка поднял взгляд от пыльной межи и замер на полуслове: на всём скаку на него нёсся жеребец с огромным всадником, размахивающим шпагой.

Шестнадцатое сентября

Знаете, что самое грустное?

Всё!

Семнадцатое сентября

Уже могу сидеть на кровати.

Ручка куда-то пропала, и мне трактирщик дал перо с чернилами. Видите, как буквы пляшут? А чёрные разводы возле них называют кляксами.

Я не думал, что хоть какая-то школа может позволить ученику оказаться в такой ситуации.

«Школа Рока» может. Я уже писал, что это очень весёлое учебное заведение.

Раз героя в книге ранят, так и нас, всех д’Артаньянов должны ранить, иначе мы не сможем прочувствовать то же, что и он! Понятно, почему с самого начала Учебник не выдали – это был бы жирный спойлер! И я бы трижды подумал, прежде чем пойти на поводу у мерзкого актёра! Конечно, актёра! А кем ещё он мог быть? Как обычно, гильдия менестрелей придумала для нас не слишком оригинальные сюжеты…

Написал сейчас от злости всё в кучу. Непонятно ничего, да? Надо разложить по полочкам и осмыслить произошедшее. Должна же быть от него какая-то польза, иначе к чему оно? Ради ещё одного повода для грусти?

Вчера общий отец решился-таки отпустить нас на волю. Интересно, остальных наших тоже учили на лошадках кататься? По идее, должны. Просто не с такой любовью, видимо. О да, нас пестовал лучший! Не проникнуться его задушевными беседами невозможно. Но самое обидное, что для учёбы они нужны. Вот как сегодня, например! Не слушай я полмесяца наставления, проехал бы мимо, как обычно, а не лез в перебранку, задрав хвост.

Старый мушкетёр подарил мне чахлую лошадёнку, потребовав ни в коем случае не продавать её. Судя по виду, конь таскал на себе ещё прадеда их рода. Сунул в карман штанов записку с рецептом бальзама. Помню, она должна помочь мне подружиться с Атосом. Дал письмо рекомендательное к де Тревилю и пятнадцать серебряных чандов. Один, правда, уже забрал трактирщик за ночлег. Чувствую, я тут залёг надолго. С моими-то способностями к выздоровлению… Обычная простуда у одноклассников с прежней школы длилась неделю, а моя – две!

Добрейший отец, как я понял, от меня избавился первым. Ну… я, по крайней мере, по дороге никого не встретил. Сейчас же прикован к постели, так что навестить других раненых д’Артаньянов не могу. Как и они меня…

Добрался благополучно до постоялого двора «Вольный мельник». Тоже, наверное, сделан специально для Школы. Я жуть как проголодался за время пути: душевный папашка всё предусмотрел, кроме перекуса. В Дормвасе мы привыкли к трёхразовому качественному питанию. А в усадьбе старика ели за общим столом утром кашу, в обед овощи с тушёным мясом, а вечером похлёбку. И так каждый день! С ума сойдёшь от однообразия. То ли повар у общего отца за что-то ему мстит, то ли у одного из них напрочь отсутствует фантазия. Или другие продукты в доме отсутствуют…

Как я постоялый двор с вывеской увидел, так слюнки и потекли. Что-что, а кухня в таких местах водится. И знатная кухня! Деньжата с собой были, так что даже коняшка моя понесла быстрей, чем обычной рысью – еле в седле удержался!

Подъехал к дверям, лошадь осадил и тихонечко хотел уже сползать с неё, как вдруг – громкие разговоры и заливистый смех над головой. Дико, честно, после безбрежных полей с одним лишь карканьем ворон да топотом копыт по пыльной дороге слышать звуки человеческого голоса.

– Паренёк лошадь, кажись, за прадедом донашивает, – вроде сказал тот субъект. Не, если я то же самое про мою лошадь выше писал – это объективная оценка. Но когда такое говорят со стороны – это оскорбление.

Представьте, что вы двухсотфунтовый жирдяй. Вы об этом знаете. И знаете, что это правда. Но когда вам скажут на улице: «Эй, жирдяй, дай пройти!», разве это не будет оскорблением?

Конечно, будет!

И как вы поступите?