Привидение выглянуло из-за него и показало язык.

Карси обернулась, не понимая, о каких "них" он говорил, даже не видела, что стены меняли цвет и становились красными…

– Тут никого нет. – Попыталась заверить она.

– Они боятся тебя, вот и прячутся. – Прошептал Саймон, боясь, что духи за шкафом всё слышат.

– Неужели я такая страшная?..

– Нет, нет. Ты очень красивая!

Карси порозовела. Она этого не ожидала:

– Я тебе мандаринов принесла. Тебе их можно, – она смотрела куда-то сквозь него.

– У тебя великолепные крылья. Это так хорошо, когда можешь летать, не боясь разбиться. Побудь со мной.

– Я никуда не ухожу.

Карси внезапно сжала его ладонь в своей.

Саймон вздрогнул, парень смотрел в её зелёные глаза, и ему казалось, что он утопает. На потолке распускались фиалки.

– Я люблю тебя…

Сказав эту фразу, он провалился в сон.

Если бы тогда Саймон был в здравом уме и памяти, признаться в своих чувствах так и не решился бы. Вы не представляете, как, порой, это бывает трудно.

Двадцатое апреля. Унылый день. Небо заволокли серые тучи, накрапывал противный дождик.

Сидя на паре по истории Листона, Саймон заставил себя не смотреть в окно и записать важную дату на полях. Правда, он прослушал, какое событие записал в тетрадь, ведь мысли были далеко не здесь. Афанасий Лоин, что сидел рядом, зевнул. Их последняя парта, что находилась у окна, скрипела, когда сосед опирался на нее локтем.

– Как же хочу спать. – Пожаловался он, снимая очки и протирая их тряпочкой. – Глаза слипаются. Ну не кощунство ли, полдевятого утра!

Не получив никакой реакции на реплику, Лоин с любопытством глянул Саймону под руку, тот что-то рисовал на листе в клеточку. Афанасий следил за движением ручки, как зачарованный, наблюдал за тем, как появляются линии, контуры. Даже от лекции отвлекся, что бывало крайне редко.

Заметив это, Саймон одарил однокурсника непонятливым взглядом. Тот вздрогнул:

– А ты, это… – Смутился он. – Почему не записываешь?

– Решил в Раю Демонс поиграть? – недовольно спросил Саймон, загораживая рисунок ладонью. Ему не нравилось, когда вторгались в личное пространство.

Рая Демонс была их старостой и постоянно совала свой нос в чужие дела.

– Красиво. Это ведь, Карсилина? – поинтересовался Лоин, давая понять, что всё видел. – Похоже очень…

Ручка покатилась и с громким стуком упала со стола. Точнее, это Саймон, вздрогнув, выронил ее из пальцев. Любое упоминание о Карси причиняло ему боль.

А ведь уже больше года прошло. И должно хоть что-то в его сердце за это время зажить?

– Ты чего? – шепотом спросил Афанасий, заметив, как тот вздрогнул.

– Голова… – Единственное, что смог придумать Саймон, и картинно прислонил руку ко лбу.

Затем быстро побросав тетради в сумку, он вскочил из-за парты так, что голова действительно закружилась, и, стремглав, выбежал из кабинета, ударившись мимоходом коленом. Нужно было прийти в себя. И, плевать, что пара еще не кончилась!

– Рейли! – Ларина Венировна была возмущена. – Куда вы! Лекция еще не кончилась!

Но дверь уже захлопнулась.

***

Двинувшись к концу коридора, Саймон остановился отдышаться перед окном. Сердце выстукивало дикий тревожный ритм. Дальше пройти он не успел, услышав:

– Саймон, почему ты не на лекции?

Это был декан Физ-Маг факультета, по фамилии Магик. И чего всё никак его имя не получалось запомнить?

В руках этот мужчина средних лет держал синюю папку.

– Собираюсь уйти. – Признался Саймон равнодушно, не пытаясь оправдаться. Он уже так устал.

Пусть делают, что хотят. Ему все равно.

– Появились дела, которые важнее учёбы? – поинтересовался декан, даже не возмущенно. Скорее, не понимал. Да и Магик относился к Рейли снисходительно. Хоть тот почти и не появлялся на лекциях.

Саймон посмотрел себе под ноги, держась руками за подоконник, затем перевел взгляд на Магика:

– Мне нужно домой.

Слегка согнувшись, парень отвернулся от декана, желая прислонить лоб к стеклу.

– А как же занятия? – в голосе Магика проскользнула стальная нотка.

Беспокойство нарастало, и Саймон боялся, что еще чуть-чуть, и он не сможет больше дышать.

– Я… – он сделал паузу и затем резко выдохнул, – не хочу больше учиться. Отчислите меня.

– Почему сразу отчислять! Ты обещал лорду Мартину Вейсу, что будешь стараться хорошо учиться и больше не убегать с лекций.

– И что? – Скептически проговорил Саймон, глядя на бегущую по стеклу каплю. – Отец вас нанял приглядывать за мной?

Казалось, это уязвило Магика, но тот и глазом не моргнул:

– Я должен присекать твои опрометчивые поступки. Человек ты способный, мозги есть, поэтому…

– Можно я пойду? – Саймон выпрямился и отвернулся от окна. Нужно было скорее отделаться от декана. Он не желал слушать дальше.

– Пообещай, что больше не будешь пропускать учебу. Многие преподаватели жалуются.

Парень промолчал, уже представляя, как прячется в уборной, чтобы никто не трогал.

– И лучше тебе носить форму университета, – строго сказал декан, не дождавшись ответа Саймона.

Саймон даже не посмотрел на него. Дождь становился сильней.

Магик нахмурился, словно изучал дикое неизвестное животное, сжал покрепче папку и произнёс:

– Я настаиваю.

Саймон выдохнул, не шелохнувшись. Он не мог заставить себя надеть что-то, кроме черного. Его мир был бледным и серым, словно изображение в старом телевизоре.

Декан помотал головой, не добившись внятного ответа, и зашагал прочь.

Саймон проследил взглядом, пока тот скроется, заставил себя убрать руки с подоконника, достиг двери в уборную и зашел, стараясь не хлопнуть дверью.

Зеркала над раковинами тут же встретили его собственными бледными отражениями. Он ненавидел смотреть на себя, и это заставляло сердце колотиться быстрее. Непонятная паника разрасталась, руки тряслись, и Саймон, тяжело дыша, прислонился спиной к кафельной стене, стараясь по ней не съехать.

На него смотрели его испуганные бледные отражения. Саймон дотянулся ладонью до своих черных заколок в волосах и на миг прикрыл глаза.

– Я должен быть нормальным, должен! – проговорил он сам себе. Почему он так боялся сейчас разучиться дышать?

Саймон иногда даже жалел, что не всегда принимал таблетки, назначенные психотерапевтом. Но, во-первых, на сессии к врачу его затаскивал отец, а во-вторых, Саймон не видел в этом необходимости. Если и получить за гибель Карси сполна, то не должно быть поблажек.

"Нормальным!"

Пронеслось у него в голове.

Сносным не было ничего. А душевное состояние стремилось к нулю. Никаких ярких цветных пятен на скучном полотне нудного течения жизни не предполагалось. Саймон знал, что некоторые психиатры в своих трудах писали, что при депрессии люди могут видеть мир менее цветным.

Заставив себя выйти в коридор, Саймон принял решение вернуться в аудиторию. Он более-менее унял свою паническую атаку и мог некоторое время видеть на месте.

Не обращая на то, что осталось десять минут до звонка, внимания, Саймон открыл дверь. Ларины Венировны не наблюдалось.

– Ты не ушел? – удивилась Раиса Демонс, округлив глаза.

– Венировна докладную умчалась писать. – Тут же сообщила Нэйза, прыщавая волшебница с косичками.

Молча, Саймон вернулся на место рядом с Афанасием. Тот открыл рот, чтобы что-то сказать, но вовремя передумал.

А Рая Демонс, увлеченная ролью старосты, ведущей своих непутёвых однокурсников в светлое будущее, деловито подошла и спросила:

– Слушай, Саймон, я постоянно забываю. У тебя День Рождения завтра или послезавтра? – при этом она перекинула через плечо свою густую пшеничную косу.

– Хочешь совет? – грубо отозвался Рейли. – Возьми ведомость, открой, посмотри, там всё написано.