– Грешно ведьме носить чепец монашки, – усмехнулась Гронья и надела на себя плащ. Закинув на одно плечо лиру на ремне, она снова наклонилась над котлом.
– Готово, – прошептала она и залила горячие угли водой. Под шипение гаснущих угольков, ведьма вылила сваренное зелье в походную флягу и положила её на дно сумки. – Дочь, остаёшься за старшую. За домом следи, с чужими не уходи, себя береги, ясно?
Корина кивнула в ответ и поцеловала мать.
– Пора дикой лесной вороне петь погребальную песню, – сказала ведьма самой себе и открыла дверь.
* * *
Чёрная Гронья почти никогда не покидала свою землянку в лесу Вен-Либре. Поэтому, когда на следующий день к её логову подошла серая овца, явно отбившаяся от чьего-то стада, животное увидело только полено, подпирающее дверь и лужу от зелья, всё ещё пахнущую болотом и жжёной ящерицей.
Овца жалобно проблеяла, встала рядом с поленом и принялась ждать.
Часть 1
А капелла
Воздух внутри усадебного сада был тяжёл и вязок. Слышалось ржание лошадей в конюшнях, пустые кареты ждали своих хозяев. Сквозь дождь ко входу шла одинокая фигура женщины, которая тщательно скрывала что-то под длинным плащом. Обойдя широкие лужи, она постучала в тяжёлые ворота.
– Кого несёт? – раздалось с той стороны двери.
– Вы ждёте барда? – сквозь дверцу просунулась худая ладонь, сжимающая промокший пергамент.
Стражник развернул его, подозвал к себе второго, они перекинулись парой фраз. Приподнялся засов, ворота раскрылись.
– Проходите, – второй стражник протянул ей руку.
Незнакомка ответила кивком головы, потом сняла капюшон – чёрные волосы, чуть подёрнутые сединой у корней, худое лицо, морщины в уголках глаз.
– Жизнь потрепала эту ворону, – гордо ответила женщина. – Четвёртый десяток лет к концу подходит.
– Вы похожи на мою мать, – тихо заметил второй стражник. Потом откашлялся. – Может, вина, хлеба?
– Нет, благодарю. Чуть обсушить пёрышки – и будет мне, – она потянула носом воздух. – Пахнет как в зарослях дикого винограда. Торжество началось?
– Нет! Его Милость велел не начинать, пока новый бард не появится! Какое торжество без музыки и песен!
– О, нет, – женщина достала инструмент из-под недр плаща. – Всё же намокла!
Грубо сделанная из куска дерева лира истекала остатками дождя. Гостья резко откинула с рамы оставшиеся капли и прислонила инструмент к ножке стула. Потом скинула с себя плащ – на шее у неё висел потёртый кожаный плетёный ремешок.
– Значит, время есть, присаживайтесь, – второй стражник подвинул стул поближе к очагу. – Если его Милость увидит вас, то сразу же прикажет играть, не отдохнувши. А за отказ – знаете, что может быть?
– Подозреваю, уговорили, – женщина села к огню, взяла протянутую кружку и ломоть хлеба. – Дорога была долгой, а лошади у меня нет. Благодарю вас, господа. Надо подождать, пока инструмент высохнет.
Незнакомка вздохнула, отвернулась к огню и начала прислушиваться. От входных ворот раздавался шёпот стражников.
– Платье-то какое дорогое! И украшения! Может, из знатного рода, дама-то? Хотя, она могла его и украсть…
– Может, предупредить? – засомневался второй стражник, перебирая в руках копьё. – Такая женщина, а он её…
– Молчи! Ты и предыдущего барда отпустить хотел! Тебя самого потом чуть не!.. – первый стражник, поняв, что чуть не сболтнул лишнего, покосился на пришедшую.
Женщина продолжала смотреть на огонь, жевать хлеб и запивать его лёгким вином из глиняной кружки.
* * *
Гости скучали, барон Жонкиль начинал злиться. Неужели приём сорвётся? И это после того, как пошли слухи, как взлетела его репутация! Что только в его поместье ни происходило: каждый месяц новая музыка, новые песни, да такие, что вы никогда не слышали и не услышите больше никогда! Ради этого стоило ехать в глухомань, но как же ему не повезло с владениями! Какой же он молодец – нашёл выход из ситуации! Да ещё не один.
– Отец, мне скучно, – капризным голосом простонала девушка, сидящая радом с хозяином поместья. – Я пойду к себе.
– Сиди, Ида, сиди, – строго прошипел он ей на ухо и огляделся. – Хотя, нет, впрочем, если ты встанешь, то все увидят, что ты в положении. Встань.
– Я устала.
– Чёрт с тобой, как и с твоей матерью! Родить толком никого путного не смогла, помирали все, и она сама в конце… – последнюю фразу барон пробормотал в сторону и вновь посмотрел на свою дочь.
Сидя в платье, расшитом узорами нарциссов, Ида нюхала росток резеды и безучастно глядела в потолок. Глупая девка, становится всё капризнее день ото дня. Ничего, вот скоро разродится, тогда уже можно будет отправиться к графу.
– Породнимся с де Корбу – проблема земель и дохода будет решена.
Барон облизал губы и посмотрел на живот своей дочери. Глупая, зачем она прикрывает его шалью. Надо, чтобы все видели! Тогда им поверят, а графский сыночек сам подтвердит истинность их слов. Малолетний простофиля.
Но проблема насущная никуда не делась, и решения у неё до сих пор не было. Где новый бард? Он же дал чёткие указания – найти нового к сегодняшней встрече. Кто-то из прислуги будет сегодня наказан.
– Подготовить пару петель из верёвок и отнести их на крышу, – шепнул барон слуге, стоящему рядом. – Ты слышал, что моей дочери скучно. Пускай развлечётся после приёма.
Дверь главного зала открылась, все затихли, на люстре под сводом дрогнули свечи.
Хозяин приёма уронил кубок с вином и резко встал на ноги.
Что это за женщина? Почему она в плаще? Только кончик носа видно! Как она выглядит? Это что – новый бард? Надо срочно её выгнать! Нет! Уже поздно! Поздно её выгонять, её заметили! Вот, уже гости говорят:
– Кто это?
– Ведьма, что ли?
– Переодетая?
– Ха-ха, да!
– А чего лицо скрываешь?
– Гадалку пригласили!
– Гнать её!
– Музыки! Музыки!
Женщина скинула с себя плащ – гости поместья ахнули.
– Какое дорогое платье!
– Только графини носят подобные котарди!
– Удивительно!
– Кто она?
Женщина сняла свою лиру с кожаного ремня, провела по струнам пальцами и запела. Музыка и мелодичный голос наполнили залу, гости совсем забыли о еде. Песня напоминала шелест листьев на ветру, их волнение перед бурей, тихое угасание осени и смерть под тяжёлым зимним снегом.
Недоверие сменилось восторгом. Да, слухи не обманули – такого и правда, нигде больше не услышишь!
– Нимфа!
– Соловушка!
– Красавица!
– Ещё! Ещё!
– Не сравнится с тем, что было в прошлом месяце!
– Да, намного лучше, намного!
– Интересно, куда делся прежний бард? – поинтересовалась дама в пышном платье. – Я бы хотела его приобрести.
– По сравнению с этим, его музыка была старьём!
– Или потому, что он был такой молоденький?
– Ха, вампирша!
– Вина! Вина!
Хмель полился по кружкам и кубкам, женщина продолжала играть и петь. Мелодия уносила их в бурном потоке, срывающемся с горных скал, и разбивавшем вдребезги об острые камни внизу.
– Но всё же? А куда делись те, кто был до неё? – дама не унималась.
– Говорят, что он их убивает, – кто-то показал на хозяина поместья, вальяжно развалившегося в кресле и разговаривающего со своей дочерью. Та поднялась и ушла из зала. Барон погрозил ей вслед кулаком.
– Это просто слухи!
– Он такой ценитель прекрасного! Он бы не стал подобного делать!
– Барон их просто отпускает, буквально озолотив, и ищет нового барда!
– Верно! Чтобы мы не скучали! И его дочь!
– Она ведь у него единственная?
– О да! Но вы видели?
– Что именно?
– Она в положении!
– Она же не замужем!
– Кто посмел такое с ней сделать?
– Хозяин дома шепнул мне, что вскоре все об этом узнают!
– О! Как интересно!
– А вы видели инструменты, висящие в главном холле? Не они ли принадлежали прежним бардам?
