Человек этот имел остроконечный нос с горбинкой, большие голубые глаза и сросшиеся на переносице брови. Его волосы, зачёсанные назад, имели золотисто – рыжий оттенок и плавно переходили в того же цвета густую жёсткую бороду. На вид мужчине было чуть больше сорока, хотя на самом деле не так давно ему исполнилось пятьдесят семь. Этим человеком был хозяин трактира Крэнстон.

– Крэнстон, рад тебя видеть, – пожал ему руку Витор.

– Я тоже рад, – Крэнстон смерил недовольным взглядом хохочущую троицу и громко прикрикнул. – Бургунди, будь любезен, веди себя потише, иначе я тебя мигом выпровожу отсюда.

– Я сама тишина, – заверил его забулдыга. Компания действительно притихла. Они прекрасно знали, что Крэнстон не шутит.

– Так-то лучше.

Крэнстон направился к шкафу с бутылями и принялся внимательно его осматривать, бормоча что-то себе под нос.

– Вчера завезли тридцать бутылей грога. В погребе места уже нет. Пришлось перетаскать наверх в кладовую. А ты-то чего так рано? Дело какое есть ко мне?

– Можно и так сказать, – ответил Витор. – Просто у меня сегодня…гм…день рождения!

– Вот так номер! – Крэнстон хлопнул ладонью об ладонь, да так громко, что служанки с перепугу аж подпрыгнули. – Честно говоря, я и не вспомнил.

– Я не удивлён. Сколько раз ты поздравил отца за всю жизнь?

– Раза четыре точно. Но у меня железное оправдание – плохая память на числа, ты же знаешь. А если учесть, что у Хакана дюжина детей, то всех упомнить ну просто невозможно.

– Нас пятеро, а не дюжина.

– Я же говорю, плохая память на числа, – Крэнстон улыбнулся. И сделал это так, как умел только он – элегантно и располагающе. – Но шутки шутками, а я тебя всё-таки поздравляю, друг мой. Что я могу сделать для тебя в этот чудесный день, чтобы загладить вину за мою дырявую память?

– Не утруждай себя, – скромно ответил Витор. – На самом деле я зашёл перекусить. У нас дома сорвался праздничный завтрак, а мой желудок жаждет чего-нибудь вкусненького.

– Намёк понят, – Крэнстон посмотрел на служанок, притихших и следивших за его разговором с «красавчиком Витом». – Так. Чего уши растопырили? А ну-ка, быстро сюда жаркое и вина побольше. Да пошевелитесь, растяпы.

Служанки испуганно поспешили выполнять указание трактирщика.

– Ох уж и сплетницы. Везде суют свои носы, а потом треплют остальным девицам округи. С ними надо держать ухо востро. Пойдём, присядем в уголок.

– Хочешь сказать, что у тебя уже готово жаркое?

– В отличие от вас, молодых и ленивых, я встаю ещё до рассвета. В этом залог моего успеха. Шучу. Я его вчера приготовил, – подмигнул Крэнстон. – Присаживайся.

Не успел Витор расположиться за столом, как на нём уже оказалось несколько блюд. Служанки, а их было уже четверо, торопливо расставляли тарелки и подносы. Помимо жаркого и вина они принесли ещё и запечённого гуся, куриных ножек и несколько овощных салатов. От обилия блюд глаза Витора разбежались.

– Благодарю, – сказал Витор, и служанки, хихикая, засеменили прочь.

– А теперь займитесь приборкой на кухне и в погребе, пока народ не набежал, – окликнул их Крэнстон.

Бургунди и компания с завистью покосились на шикарно накрытый для Витора стол.

– Он вообще не просыхает, что ли? – спросил Витор, кивком головы указав на пьяницу.

– Да. Товарищи меняются, а он остаётся.

– На твоём месте я бы уже давно вышвырнул его отсюда за шкирку.

– Он приносит мне регулярную и очень неплохую прибыль, поэтому это – не вариант.

– Я уже лет пять не слышал, чтобы Бургунди работал. Откуда у него деньги?

– Говорят, что у его жены было неплохое состояние. Как раз с тех пор, как он овдовел, он и стал моим постоянным клиентом. Жаль старика.

– Старика? Он моложе тебя лет на десять.

– Попридержи коней, Нуйо – младший, я ещё в состоянии уложить тебя на мечах.

– Это вызов?

– Я к твоим услугам, мальчишка.

– Тогда тебе несдобровать.

Несколько секунд Витор и Крэнстон пристально смотрели друг другу в глаза, после чего разразились хохотом.

– Приступай к трапезе, а то остынет, – сказал трактирщик, наливая себе вина из кувшина.

– Сию минуту, – ответил Витор, накладывая в свою тарелку поочерёдно каждого салата. – Кстати, знаешь, что передала тебе моя мать?

– Наверное, то, что я должен накормить тебя бесплатно?

– А ты очень проницательный.

– Можно подумать, от вашей семейки стоит ожидать чего-то иного. Но я буду благороден, и – так тому и быть – не возьму с тебя денег.

После того, как долгожданная трапеза была окончена, и Витор, наевшись вдоволь, откинулся на спинку стула, наступило время поведать Крэнстону о том, что натворил Марк. Надолго история не затянулась, хоть Витор и рассказал её во всех подробностях.

– На твоём месте я бы выпорол Марка. И хорошенько. Плетью да по заднице, –нахмурился Крэнстон.

– Зачем же так строго? Проступок того не стоит, – возразил Витор.

– Не согласен. Хотя бы за то, что он сразу не признался, его стоило выпороть. Хакан бы сразу это сделал. Прости, конечно, но я считаю, что ты должен быть куда строже к своим братьям.

Витор не любил, когда в житейских ситуациях ему в пример ставили отца. Если сравнения были похвальными, то он их принимал. Но ежели шла критика, то тут уж всё внутри у него закипало. Витор не хотел быть похожим, он хотел быть собой, поэтому часто принимал решения, расходящиеся с тем, чего от него ожидали окружающие.

– Я не буду этого делать, – твёрдо ответил он. – Вернее, уже не сделал, когда следовало. И не жалею об этом.

– Наверное, потому что ты не Хакан, – улыбнулся Крэнстон. – Расслабься. Помню, твой отец в юности делал всё, что ни попадя, лишь бы избежать сравнений с твоим дедом. У вас, Нуйо, судьба такая – слишком уж известная для Саноура фамилия. А так как ты недалече окрестил меня стариком, я должен следовать канонам и утверждать, что в наше время трава была зеленее, а молодёжь нынче пошла не та. Старческая демагогия, знаешь ли, приятная штука.

– Да не старик ты. Пошутил я.

– Так-то лучше, – Крэнстон осушил свою кружку с вином и, взяв кувшин, снова налил её доверху. – Что тебе хоть подарили-то?

– Честно говоря, пока не знаю. Мы решили отложить церемонию до вечера, так что подарки я не открывал. Хотя кое-что у меня есть с собой.

Витор опустил руку в карман камзола и вынул из него коробочку Марка и письмо от Фиби. Амулет Бабули он пока решил не показывать.

– Угадай от кого? – спросил Витор, продемонстрировав Крэнстону коробочку с синим бантом.

– От тётушки Нейбл? – наугад предположил трактирщик.

– Нет, от Марка.

Синий бант, тщательно и аккуратно прикреплённый к коробочке, был варварски сорван. Витор торопливо открыл крышку и его взору предстал небольшой блестящий компас – изобретение храмовников, которое они даровали людям для определения сторон света.

– Как мило! – Крэнстон изобразил возглас точь-в-точь такой же, какой издала бы тётушка Нейбл при виде компаса. – Теперь не заблудишься, возвращаясь из моего трактира домой.

– Между прочим, очень полезная вещь. И довольно дорогая. Интересно, где Марк раздобыл его.

– Для твоей работы в самый раз. Братишка постарался. Возможно, ты был прав, что не выпорол его. Подарок стоящий. А это что за конверт?

– Это от Фиби. Мать сказала, в нём что-то важное.

– Ещё не читал?

– Нет. Но, кажется, я знаю, что она будет в очередной раз восхвалять Храйхорф.

– У тебя предвзятое отношение к этой стране. Сейчас раскричишься, но это у тебя от Хакана. Он вечно возмущался на эту тему, будто мы, логгеры, какой-то избранный народ. Если бы это действительно было так, то мы бы не прозябали среди убогих песков, а нашли себе земли поприличнее.

– Я просто считаю, что Фиби могла найти себе хорошего мужа из местных. Это не значит, что я презираю Храйхорф, – возразил Витор, вынимая письмо из конверта.

– И, между прочим, – добавил Крэнстон – Не забывай, что лучшим другом твоего отца, после меня конечно, был Трогвард – парень из Храйхорфа, который сражался с нами бок о бок за Саноур.