– Образец двести сорок четыре. Состояние – активен, – прочитал про себя Никита.

– Если они оба образцы, а я похож на них, то, получается, и я тоже образец. Не человек, а просто какой-то эксперимент…, – подумал Никита, после чего воткнул планшет обратно.

Нервно ковыляя, Никита дошел до своей койки, где в том же самом месте, где и у его соседей, находился планшет, взяв его в руку, он также дернул его вниз и поднес к своему лицу. Потыкав пальцем в экран, он загорелся. Однако, по краям экрана была оранжевая подсветка.

– Образец двести сорок пять. Состояние – пробуждение, – прочитал Никита.

Его заинтересовал тот факт, что слово «пробуждение» было выделено оранжевым цветом и постоянно мигало, словно указывало на какую-то ошибку. Взглянув на следующие строки, Никита заметил, что параметры жизнедеятельности отличаются от его соседей, и тоже большинство из них выделены цветом и мигают.

– Вероятно, это и есть оповещение о том, что я очнулся. Если этот планшет имеет связь с другими устройствами, то те, кто тут главный, должны вскоре появиться здесь и проверить что происходит, – думал про себя Никита. Повернув голову и подняв ее, Никита устремил свой взор в потолок, где заметил, что в одном из углов была, судя внешнему виду, камера видеонаблюдения.

– Хотя, если кто-то следит за тем, что здесь происходит по камерам, то уже давно должны были появиться, – продолжал размышлять Никита, глядя на камеры.

Факт того, что он похож на двух рядом лежащих мужчин и того, что он является образцом какого-то эксперимента не покидал Никиту, поэтому он, набравшись сил, проследовал к другим койкам, где лежали люди. Пройдя по всем двенадцати койкам с людьми, включая свою и соседей, Никита убедился, что на всех них написано практически одно и тоже, за исключением номера.

Подойдя к одной из пустых кроватей, Никита заметил, что планшет, который висел у края каждой кровати отсутствовал. Обойдя все пустые кровати, он не обнаружил ни одного планшета, однако, его внимание привлекла одна из кроватей, возле которой он остановился и долго вглядывался.

На койке осталось еще постельное белье с оранжевыми и красными пятнами на нем, в отличие от остальных пустых коек, где уже не было постельного белья.

– Вероятно, не так давно здесь кто-то лежал. Однако, пол чистый, и возле кроватей не видно других пятен, – подумал Никита, оглядев пол вокруг койки.

Вернувшись к своей кровати, он взял один из катетеров и размазал у себя на пальце оранжевую жидкость, несколько капель которой было на катетере. Потерев пальцы, он поднес их к носу, попытавшись уловить запах жидкости. Никита долго принюхивался, сладость в аромате он сразу почувствовал, но вот сопутствующий запах он долго не мог определить. Это был некий химический, синтетический запах, и определить с чем это ассоциировалась, Никите так и не удавалось. Продолжая потирать пальцы, он подошел к койке, где было белье с пятнами. Принюхавшись, он сразу понял, что красные – это пятна от крови, а вот оранжевое – это было, судя по запаху, пятно от оранжевой жидкости.

В моменте Никита осознал, что ходит голым по комнате с непонятными людьми, да еще и камера, которая его снимает, ему стало от этого неловко, и он, подойдя к своей кровати, сорвал белую простынь и в момент обернул ее вокруг пояса. Неожиданно раздался довольно громкий щелчок. Никита резко поднял голову и начал осматривать все вокруг, чтобы понять, что же щелкнуло. Неожиданно ему на глаза попала единственная в комнате дверь.

Быстрым шагом Никита подошел к двери и протянул по привычке руку к ручке. Но рука не смогла нащупать ручку, Никита опустил глаза и увидел, что на металлическом корпусе белой, как и все в комнате, двери, не было ручки. Подняв глаза, оглядывая дверь, он заметил лишь небольшое окно, в котором стояло непрозрачное стекло. Взглянув в него, словно в зеркало, Никита еще раз увидел незнакомое ему лицо в отражении. Противясь осознать то, что его разум каким-то образом оказался не в его родном теле, а теле какого-то человека, похожего на одного из десятка других лежавших в комнате, он разозлился и изо всех сил ударил в это стекло.

Зажмурившись от болевых ощущений, которые он почувствовал в момент удара, в отчаянье и расстройстве от непонимания происходящего он еще несколько раз ударил в дверь, оставив несколько кровавых следов и вмятин на двери.

Через мгновение после ударов вновь прозвучал щелчок, и, не успев поднять глаз от своих окровавленных рук, Никита почувствовал сильный удар от открывшейся двери такой силы, что он отлетел на несколько метров назад, рухнув на пол и потеряв сознание.

Очнувшись, Никита открыл глаза и в тот же миг почесал лоб. Вспомнив сон, в котором он был в какой-то лаборатории, он тут же начал вертеть глазами и осматривать где находится. Разочарование его настигло буквально через несколько мгновений, когда он осознал, что он все в той же комнате с кучей больничных коек и людьми, лежавшими в части из них. Все словно рухнуло куда-то в пятки, страх неизвестного вокруг заполнял мысли Никиты.

Пролежав в тяжелых мучительных мыслях, он осознал, что даже в такой ситуации унывать не стоит, и раз уж он здесь, надо как-то начать узнавать, что вообще происходит.

– Я же ведь здесь могу остаться и навсегда, верно? А это значит, надо разобраться что к чему! Для начала нужно найти хоть кого-нибудь в сознании, а то от этих овощей на подпитке толку немного, правда, я и сам был таким, вероятно, ну или это тело, не знаю пока, как правильно все это понимать, – продолжал мысленно рассуждать Никита.

Закончив размышления, он поднялся с пола, и, почувствовав, что у него что-то на лице, он подошел к вновь закрытой двери и взглянул в разбитое стекло. Под носом были подсохшие следы крови.

– Вероятно, кровь пошла из носа, когда меня дверью ударило. Интересно, это кто-то специально сделал? Хотя, какая разница, если меня ударило дверью, значит, кто-то ее открыл! Нужно срочно выбраться из этой чертовой палаты в коридор, там явно есть люди! – думал про себя Никита, одновременно разглядывая стекло, разбитое им.

– Так, дверь мне, вероятно, не открыть, да и выбить будет крайне тяжело, а это значит, что можно попробовать выбить стекло! Окно как раз нужного размера, чтобы я мог через него выбраться. Так, только чем же его разбить? – размышлял Никита, оглядываясь по сторонам.

Взор Никиты упал на боковое ограждение у больничной койки. Подойдя к ближайшей кровати, он хорошенько уперся в нее ногами и, приложив немало усилий, с большим трудом все же оторвал ее.

– Прорезиненная ручка с металлическим основанием была наиболее подходящая вещь для того, чтоб разбить стекло, – думал про себя Никита.

Подойдя к двери, Никита начал изо всех сил бить куском койки в стекло. Стекло начало трескаться, но пленка, которая была поверх стекла, никак не рвалась, но, спустя десять минут, даже она не выдержала и порвалась, высыпав мелкие осколки стекла на пол.

Стянув с себя простынь, Никита обернул в нее свою руку и аккуратно прочистил оконный проем от стекол, которые остались. Закончив, он вновь обернул простынь вокруг пояса и аккуратно пролез в окно двери.

Выбравшись из комнаты, Никита оказался в длинном коридоре с множеством дверей по обе стороны. Оглядев коридор, он заметил, что на дверях были небольшие таблички с цифрами. Повернувшись к двери, ведущей в комнату, из которой он выбрался, Никита заметил такую же табличку, на которой были цифры.

– Двести сорок один, двести шестьдесят, – прочитал про себя Никита.

– На планшете у моей кровати было написано образец двести сорок пять, вероятно, эти цифры обозначают порядковые номера объектов, как тут людей, как я, называют.

Пройдясь к следующей двери, Никита прочитал следующую табличку, на которой все также были цифры.

– Двести шестьдесят один, двести восемьдесят, – прочитал про себя Никита.

Ускорив шаг, он пробежал вдоль длинного коридора, читая таблички на дверях. Сделав несколько кругов, внезапно он остановился возле одной двери, которая отличалась от остальных.