Внезапно звук шагов прекратился. Никита почувствовал, что кто-то уже стоит прямо за дверью, все внутри Никиты сжалось, и он старался не издавать ни звука, чтобы себя не выдать.

Прозвучал щелчок дверного замка, и дверь начала медленно открываться.

В мгновение до удара Никита мимолетно заметил лицо человека, вошедшего в комнату, после чего, на мгновение прикрыв глаза, он изо всех сил ударил по голове входящего незнакомца, а уже в следующее мгновение он перед собой увидел руку, державшую какой-то цельнометаллический баллончик, больше похожий на баллончик духов, и еще через мгновение из него вырвался впрыск жидкости, которая оказалась на лице Никиты, и в тот же миг он потерял сознание и рухнул на пол.

Открыв глаза, Никита вновь увидел белый потолок больничной палаты. В мгновение пронеслась мысль:

– День сурка! Меня вернуло в начало…

Однако, опустив глаза, он тут же увидел те самые кровати с людьми и приборами. В этот раз он не заметил на себе никаких катетеров, однако заметил и почувствовал, что лежит на оранжевой липкой жидкости.

Услышав шум, он резко повернул голову налево и в первую секунду был удивлен и обрадован, увидев стоящего в метре человека, визуально он был ростом, как у Никиты, в его новом теле с белокурыми коротко стриженными волосами, одетый в белый медицинских халат, но мгновением позже он увидел, как этот человек спокойно взял одной рукой стойку, которую Никита не мог всем своим телом поднять и катить, в этот момент ужас вновь наполнил его голову.

Человек, стоявший рядом, резко повернул голову, посмотрев на Никиту с широкой улыбкой. Увидев лицо человека, новая волна страха захлестнула его. Лицо человека было практически такое же, как и у него самого, такое же, как и у большинства «образцов», находившихся здесь. В страхе Никита начал сучить руками и ногами, пытаясь выбраться с кровати и отойти подальше от человека.

– Вы проснулись! Вы, кажется, хотите что-то мне сказать, раз так открываете рот и жестикулируете руками! Кажется, я знаю в чем дело! – с натянутой улыбкой сказал человек, затем сделал несколько шагов и резким движением руки схватил Никиту за плечо.

Никита ощутил, словно его схватил не человек, а прищемила дверь вагона метро, не давая ему выбраться из захвата человека. Человек с улыбкой отодвинул свой халат, за которым были скрыты белые штаны и белая футболка, и притянул руку к поясу, взяв небольшой металлический по виду баллончик серебряного цвета, который висел на его поясе, как и еще десяток других.

– Откройте рот! – вновь с широко натянутой улыбкой сказал человек.

Никита отворачивал голову и не хотел следовать указанию человека, похожего на него.

В мгновение человек в халате перехватил рукой Никиту за челюсть и, разжав ее силой, открыл рот Никите и, поднеся баллончик, сделал несколько впрысков.

Никита думал, что вновь потеряет сознание, как и при первой встрече с этим человеком. Однако, спустя несколько секунд, Никита ощутил облегчение в горле. Пронаблюдав за Никитой еще минуту, человек его отпустил и, улыбнувшись, сказал:

– Должно было уже исправить ситуацию. Попробуйте что-нибудь сказать.

– Козел ты! – неожиданно выпалил Никита, после чего удивленно посмотрел на человека в халате, явно не ожидав услышать свой голос.

– Ну вот, другое дело. А теперь расскажите, что здесь произошло? – вновь спросил человек в халате.

– Кто ты такой? Что это за место? Какой сейчас год? Что это за люди здесь лежат? В общем, что здесь происходит, мать его! – нервно сказал Никита, срываясь на крик.

– Вам пока лучше не кричать, если не хотите вновь потерять голос. Отвечая на ваш первый вопрос, я Федор – модель сто семнадцать, – ответил человек в халате, положа свою руку на грудь.

– Сто семнадцать? Ты тоже, как и я, «объект»? Хотя погоди! – возмущенно и внимательно посмотрев на Федора, сказал Никита, – я прошел все палаты, здесь таких номеров нет!

– Все верно! – вновь широко и натянуто улыбнулся Федор, затем продолжил, – я не, как вы выразились, «образец», я – высокотехнологичный андроид модели сто семнадцать. Был создан для того, чтобы следить за содержанием отдела испытания, где мы сейчас и находимся.

– Ты типа медсестра тут? – с осторожностью спросил Никита.

– Если хотите, можете так меня называть. Однако, я хочу заметить, что в отделе испытаний я выполняю задания по поддержанию в оптимальных условиях образцы, расположенные, в том числе и на втором уровне, где мы сейчас находимся. Меняю колбы с питательной жидкостью, также контролирую параметры образцов и уничтожаю при необходимости.

– Это ты про ту огромную печь в конце темного коридора? – с опаской спросил Никита.

– Именно. Поставка новых ламп задерживается, нужно будет написать об этом в очередном отчете.

– Ты еще и отчеты пишешь? И кому же, если не секрет?

– Конечно, ежедневно отправляю отчеты. А отправляю я их руководителю проекта Павлову.

Услышав знакомую фамилию, Никиту аж всего передернуло.

– Интересно, это совпадение или это какой-то родственник Андрея, – размышляя, тихо сказал Никита.

– Андрей Владимирович Павлов вы что-то знаете про него? – с интересом спросил Федор, даже стянув со своего лица неправдоподобную улыбку.

– Конечно! Мы с ним когда-то работали! Наверное, – ответил Никита, взглянув на свое тело.

– Это очень интересно. Простите за мое любопытство, просто я давно не встречал живых людей, с которыми можно поговорить.

– О чем это ты? Тут вон сотни людей!

– Возвращаясь к вашим вопросам после моего оскорбления, я хочу вам сказать, что все эти люди – это клоны, как, собственно, и вы. Однако, чьи именно и для чего вы здесь, я вам не смогу сказать. Этой информации мне не вложили, у меня весьма узкий спектр полномочий и знаний. Но могу сказать, что вы первый, кто пришел в сознание и можете говорить, да и вообще функционировать.

– А что не так было с теми, что ты сжигал в печи?

– Неудачные эксперименты. Кто-то из них выходил из состояния искусственного сна и сразу умирал, кто-то умирал медленно путем отмирания мозга. Было несколько случаев, когда приходили в сознание и начинали бегать как сумасшедшие, разбивая голову об стены, и даже я им никак не мог помочь, они просто стремились убить себя всеми способами, печальное зрелище.

– Ты можешь испытывать печаль? – с интересом спросил Никита.

– Я, конечно, высокотехнологичный андроид, но я не могу чувствовать ни печали, ни радости, но моя программа довольно совершенна, и я могу изображать печаль, когда это уместно.

– Ну я почему-то так и думал. Так, вернемся к Павлову. Что это за проект, как можно с ним увидеться?

– Я боюсь, что вас ждет разочарование. Я с ним уже очень давно не виделся, с момента своего создания. Кроме того, что это лаборатория Павлова, я вам ничего не смогу сказать. Я просто ассистент и передаю ту информацию, которую мне предписано передавать, обслуживаю, как вы выразились, «образцы». Единственного, кого я вижу, это своего коллегу Федора модели сто восемнадцать.

– Это еще кто такой? Еще один андроид?

– Именно, он привозит сверху питательную жидкость, детали и приборы при необходимости, а также проводит мою диагностику и ремонт, если нужно.

– Вот он же явно общается с людьми, верно? – с надеждой спросил Никита.

– Не могу подтвердить вашу версию. Мы с ним не общаемся на сторонние темы. Исключительно по работе. У меня есть мнение, что он вообще не любит говорить.

– А ты, я смотрю, разговорчивее.

– Имеется такая функция, – ответил Федор, натянуто улыбнувшись.

– Так, ладно, я проснулся, какие твои действия дальше? Ты же, вероятно, как-то должен связаться с исследовательской группой. И, кстати, какой сейчас год? Я все верно понял, что сейчас две тысячи семьдесят четвертый год?

– Все верно, сейчас две тысячи семьдесят четвертый год.

– Черт возьми, я проспал пятьдесят лет! Ты, вероятно, про суть эксперимента ничего не скажешь, верно? И про то, что я нахожусь не в своем теле тоже?