Катрин. Да уж… Кокетничала с Жоржем даже после нашей свадьбы. Сестра, называется. Неужели ты не хочешь замуж?

Азя. Кому мы, бесприданницы, нужны?

Катрин. Но мы-то вышли замуж!

Азя. Ваши свадьбы Россия оплатила слишком большим приданым. Я такого не приму.

Катрин. В няньках у Ташки ты никогда замуж не выйдешь.

Азя. Лучше быть в старых девах, чем выйти замуж за человека, который тебя не любит.

Катрин. Аркадий тебя не любит?

Азя. Не спрашивала и на шее у него не висла.

Катрин. Да Жорж любит меня, любит! Если Наталья уедет, он и совсем успокоится. Ты не читала его письма ко мне…

Азя. Они тебе адресованы, ты и читай. А мне чужих писем не надо.

Катрин. С твоим злым языком и таким характером никогда замуж не выйдешь.

Азя. Какой характер может быть у старой девы? Только скверный.

Катрин. И ты смирилась с этим?

Азя. Я только констатирую. Наберусь опыта, стану более спокойной и рассудительной, тогда… Лучше ведь совершать безрассудства до свадьбы, чтоб избежать их позднее…

Катрин. Я что-то не слышала о твоих чудачествах до сих пор…

Азя. И не услышишь. Мой мир закрыт для других, и я живу в нем, как мне нравится. И уж точно не стану жертвой сплетен и пересудов.

Катрин. Ну знаешь ли… Волков бояться – в лес не ходить.

Азя. Так бояться надо не волков, а людей.

Катрин. Мы же родственники, и мне непонятна твоя скрытность.

Азя. У родственников осталась одна забота: меня замуж без приданого выдать. Правда, для этого придется искать еще одного Пушкина.

Катрин. Зло шутишь…

Азя. Это не шутка. Только Пушкин согласился жениться без невестиного приданого и заботиться о всех нас. А в благодарность получил пулю от родственничка.

Катрин. Александр сам виноват! Жорж только защищался. А в какую историю Пушкин его втянул! Я до сих пор не могу придти в себя от всего этого! Ранение, тюрьма, суд… И говорят, Жоржу грозит виселица!

Азя. За убийство надо отвечать. Мы как раз волновались за тебя: как ты с убийцей жить-то будешь?

Катрин. Ни слова в простоте… Азя, ты знала о дуэли?

Азя. Александр взял у меня столовое серебро на покупку пистолетов.

Катрин. И ты никому об этом не сказала?

Азя. Представь себе…

Катрин. Рассчитывала, что мы останемся вдовами? Завидовала нам? Ну ты и змея!

Азя. Я надеялась, что оба останутся живы и жизнь Пушкина изменится к лучшему.

Катрин. Чем же плоха была его жизнь?

Азя. Я только что говорила об этом Натали и не хочу повторяться.

Натали (Катрин). Ты все еще здесь? Здравствуй. Представь, Азя знала о дуэли и ничего нам не сказала.

Катрин. Я тоже знала. Но чего мне стоило ждать конца этой затеи! Напридумывали каких-то кодексов чести и готовы умирать из-за своих выдумок.

Азя. Если готовы, то честь – не пустой звук.

Натали (Катрин). Тебе повезло.

Катрин. Да, слава богу, рана Жоржа оказалась несерьезной.

Натали. Что ж… будьте счастливы…

Катрин. С чего мне быть счастливой?

Азя. Теперь уж не жалуйся – такого красавца увела у столичных невест! А я повторю сказанное на свадьбе: совет вам да любовь!

Катрин. Совет да любовь… Не будь он под арестом, прибежал бы сейчас прощаться с Натали. И не посмотрел бы, что жена здесь.

Азя. А кто б его принял? Здесь его и раньше не жаловали, а теперь ему, висельнику, и совсем тут делать нечего.

Катрин. Я еще понимаю поклонников Пушкина и других, которые закрыли для нас двери. Но мсье Геккерена не хотят принимать даже в посольствах.

Азя. Приятно слышать, что в посольствах порядочные люди есть.

Катрин. Даже во французском! А ведь д'Аршиак был секундантом Жоржа и мог бы выступить в его защиту. Но он уже отправлен в Париж с каким-то неотложным делом. Ясно же – чтоб избежать суда над ним.

Азя. Зачем же лишних людей наказывать? Нам и от пролитой крови не отмыться.

Катрин. Это все интриги, и они – чужие люди. Но вы-то что против нас имеете? И дверь закрыли, и перессорили со всеми!

Азя. Дверь закрыл Александр, и не нам ее открывать.

Катрин. Но его уже нет! Вы и меня не хотите видеть? За что?

Азя. Бесполезный разговор, если ты до сих пор ничего не поняла. Только нервы друг другу портим.

Натали. Не беспокойся, Катрин: в Сибирь за твоим мужем я не поеду.

Катрин. Бесчувственная ты! Каменная баба!

Натали. И место мое на капище.

Катрин. За что тебя мужчины любят – не понимаю.

Азя. Катрин, ты все сказала и можешь идти.

Катрин. Она и в Полотняном у нас всех женихов отбивала, и здесь заманивала Жоржа на свидания.

Азя. Кто кого заманивал – у Идалии спроси и себя не забудь. Кто сообщал Дантесу о наших визитах? Ведь куда ни придешь – он уже там.

Катрин. Мне-то откуда знать?

Азя. Не делай большие глаза! Ты его хотела видеть, ты и сообщала Идалии адреса, а уж она – Жоржу. Сводницы вы обе, и Наталью не вини.

Натали. Зачем все это перетрясать?

Азя. Извини, Ташка. Но зло берет: на наших глазах произошла страшная трагедия, мы повинны в ней, но пытаемся оправдаться. А Катрин чуть ли не с блинами масленичными пожаловала.

Катрин. Если Натали так дорожила мужем, ей следовало уехать после дипломов, что Александр получил в ноябре.

Азя. Нам бы не довелось тогда быть на твоей свадьбе.

Катрин. Это бы я пережила… За что вы все так невзлюбили Жоржа?

Азя. Не надо обобщать. Вы обе симпатизировали ему. И чем черт не шутит… Натали свободна, так что…

Катрин. Нет уж, пусть и не мечтает!

Азя. А что их может остановить? Разве что Жоржа повесят, тогда, конечно…

Катрин. Типун тебе на язык! Ты вот защищаешь Пушкина, а все его осуждают. На отпевании никого не было. Даже шутку пустили, что француз Барант и испанец Герера были единственными русскими в церкви. Сидите тут и не знаете, что люди говорят.

Азя. Да никакая церковь не вместила бы всех желающих быть на отпевании! А то, что полгорода пришло сюда для прощания с Пушкиным – не любовь и скорбь, не осуждение виновников?

Катрин. Да они не знают всех подробностей!

Азя. Если б знали, твоим новым родственникам головы бы не сносить!

Катрин. Два дня попереживали, а спустя неделю масленицу провожают и довольно весело. А о Пушкине забыли уже.

Азя. Пусть лучше гуляют, чем сплетни злостные выдумывать. И мы знаем, кто тон задает. А ты рада все это повторять.

Катрин. Ладно, собрались, так уезжайте. (Натали). А как же твои успехи в вихре света?

Натали. Я-то хочу здесь остаться. Жду ответа императора на мое письмо – Василий Андреевич должен принести. Что касается успехов… мы в трауре…

Катрин. Так балу дать нельзя?

Азя. Это ты во время траура вся в белом блистала, о свадьбе своей оповещала.

Катрин. Мне разрешили!

Азя. Ты и сейчас готова ехать на бал, хотя твоему любезному веревку намыливают.

Катрин. Ненавижу вас!

Натали. Ну и уходи!

Азя. Не будь жестокой, Натали. Хватит и того, что он ее не любит. Катрин. Ухожу, ухожу. И вы не задерживайтесь здесь…

Загряжская. Что не встречаете, дорогие племянницы? Все еще в сборах? Ну. здравствуйте…(целует и обнимает всех троих). Ташенька, ты как? Оправилась немного? Дорогу-то осилишь?

Натали. Я-то что… Как дети выдержат? Особенно Маша…

Азя. Да не оправилась она. Плохо спит, по ночам кричит, зовет Александра, а днем только о нем и говорит.

Загряжская. (Натали). С отцом Василием встречаешься?

Натали. Каждый день… Он мне очень помогает.

Загряжская. Ну и славно. А то уж я не знала, что делать…(Азе). Александра, почему до сих пор не собрались? Где дети? Дмитрий?

Азя. Все готовы, вас только ждали. Но Натали капризничает: хочет остаться в городе ради детей.

Катрин. Дети – прикрытие… я знаю, зачем она хочет остаться…