А это уже совсем другое понимание главного тезиса гуманизма. Теперь этот тезис принимает другую форму: человек является высшей ценностью во Вселенной.
Согласимся, это качественно меняет дело. В науку вводятся такие понятия как «антропный космологический принцип», «человеко-размерность природы», «принцип наблюдаемости» и др. Теперь уже и природа принимает «человеко-размерную форму».
Возьмем для иллюстрации «принцип наблюдаемости». Его главным утверждением, если опустить разного рода нюансы, важные только для специалистов, является утверждение о том, что в физическом мире существует то и только то, что «в принципе наблюдаемо». Однако мы вправе спросить: кем наблюдаемо? Ответ может быть только один: человеком. В крайнем случае – прибором, но таким, который сделан человеком, под человека и ради наблюдения человека.
Я не имею здесь возможности останавливаться на деталях «принципа наблюдаемости» и поэтому отошлю к работам, где комплекс этих проблем рассмотрен более основательно.32
Главное, что я хотел бы зафиксировать – гуманизм овладевает и естествознанием (космологией, физикой, химией, биологией), утверждая свою власть надо всем, что существует. Однако всякая власть не бесконечна.
Теперь, после того, как гуманизм оказался нами раскрыт в своём существе и в своих формах, попытаемся выявить исток европейского гуманизма, то есть попытаемся ответить на самый важный, в контексте рассмотрения взглядов Достоевского, вопрос.
2.4. Вопрос: Что такое «гуманизм» с религиозной точки зрения ?
В основе религиозного – в нашем случае библейского – гуманизма лежит библейская установка на то, что «человек создан по образу и подобию Божию».
Что же следует из этой весьма безобидной фразы? Из неё следует почти всё, с чем придётся Достоевскому жить, бороться и искать ответы.
Итак, полагая «человека подобием Бога», мы получаем несколько очень важных для нас выводов:
Вывод первый. Утверждение о богоизбранности и богоподобии человека, предполагает поставление человека в исключительное положение во Вселенной. Ведь, по определению, все другие существа (будь то камень или высшее животное) не созданы по подобию бога.
Вывод второй. За счёт своего богоподобия человек «поднимается» над всей тварью, то есть над всем сотворенным.
Вывод третий. Вся тварь (весь сотворенный мир) отдается человеку в обладание, владение, господство и покорение. Человек, теперь – господин природы. Это прямо описано в Ветхом Завете.
Вывод четвёртый. Христианство обязывает человека «обожиться», т. е. стать Богом и богоравным33.
Итак, мы видим, что первые три вывода – это только предпосылки для вывода четвертого. Все они – условия для реализации процесса «обожения». Здесь позволим себе несколько предвосхитить события и спросить: что значит для человека «обожиться»? Это значит, что человек должен превозмочь себя, должен перестать быть собой, должен качественно трансформироваться. Всё так. Получается, что человек должен, пользуясь уже словарем нашего времени, стать «сверхчеловеком». Не правда ли, как это знакомо!? Я почти чувствую, как рождается и закипает возмущение тех, кто оказался обличен и, что называется, выведен на чистую воду. Но всё по порядку.
Для уяснения только что полученных выводов, т.е. «демонстрации того – какое они имеют отношение к “Лекциям о Достоевском”», произведем уже полюбившуюся мне процедуру34 секуляризации любых религиозно нагруженных тезисов.
Итак, предлагаю произвести мысленный эксперимент: представим, что мы развили в себе те качества наших убеждений, которые были описаны в Выводах 1–4. Теперь представим, что мы довели эти качества до совершенства. Если мы это сделали, то теперь представим, что нам объявили о том, что «бога нет», а человек с полученными «библейскими» качествами остался. Что же мы получим в качестве сухого остатка?
Не нужно долго думать и колебаться, чтобы дать однозначный ответ – мы получили «гуманизм», с соответствующими коннотациями.
1 . Человек – богоподобен.
2) Человек – занимает исключительное место во Вселенной
3. Человек – выше всей природы.
4. Природа – отдана человеку в обладание.
5. Человек – должен стать богом, в пределе сам и есть «бог», т. е. высшая ценность.
После того, как мы проделали эту аналитическую работу – т. е. совершили секуляризацию «религиозного библеизма» в «светский библеизм», у нас возникает возможность заявить о своей готовности приступить к анализу текстов Достоевского. Поскольку без проделанной предварительной работы всё сказанное ниже о Достоевском превратилось бы в обыч ную литературоведческую констатацию фактов.
Вопрос: Гуманистические истоки философии Ф.М. Достоевского
Получив в предыдущем разделе 5 замечательных выводов, попробуем теперь понять, как могли герои Достоевского родиться в такой восторженной атмосфере взглядов на человека?
По видимости, это кажется даже кощунственным, невозможным, а само рождение этих героев, как правило, списывают на особенность психического склада писателя35, бытовую неустроенность его жизни, черты его характера и т. д. и т.п.. На мой взгляд, за этим типом аргументации скрывается либо непонимание сути проблемы, либо намеренное введение читателей Достоевского в заблуждение.
А если дело обстоит именно так, то нам следует прямо указать на причину возникновения героев Достоевского. Я имею в виду и Макара Девушкина из «Бедных людей», и главного героя «Записок из подполья» – отставного коллежского асессора.
Итак, как же могли возникнуть эти персонажи? Ответ может быть только один: они могли возникнуть – именно «люди из подполья» – как закономерный итог эволюции гуманизма. Во всей аргументации Достоевского просматривается поразительная логическая строгость, но недоумение может усиливаться чувством переживания, если угодно – обиды, за гуманизм. Как такое возможно, чтобы из самого возвышенного – «гуманизма» – логически строго следовало самое низменное – «подпольное»? Отвечу прямо: возможно и ещё как возможно. Для демонстрации этого вернёмся к нашим 5-ти пунктам «секуляризованного библеизма» и посмотрим, что же получилось с ними в реальности.
Итак, почему «человек из подполья» есть закономерный итог эволюции гуманизма? – Потому, что человек оказался:
1 . Небогоподобным (несовершенным).
2. Не занимающим исключительное место во Вселенной.
3. Не находящимся «выше» природы.
4. Не обладающим (владеющим) природой.
5. Не являющимся «богом».
Достоевский глубоко осознал этот факт36 и поэтому, на протяжении всей своей жизни, пытался, с одной стороны, избавить читателя от этой «гуманистической иллюзии», а с другой стороны – найти выходы, например, в виде возвращения к богу, и, используя художественные и образные средства литературы, продумать (или я бы сказал резче – смоделировать) пути выхода из этого гуманистического тупика, т. е. самыми разными, в том числе и нерелигиозными средствами. Именно эта модельная сторона размышлений Ф.М. Достоевского и будет меня интересовать больше всего, на протяжении всего лекционного курса. Каковы же эти «моделируемые сценарии» выхода из гуманистического тупика, воплощенные литературно в образах героев?
Достоевским предлагается несколько строго логических сценариев развития темы «секуляризации библеизма» и падения гуманизма.
Это и Кириллов, решивший утвердить и провозгласить себя богом, это и Макар Девушкин, осознавший, что он «тварь дрожащая», а торжество «возвышенного человека» где-то там, «за окном», «на другом конце города», и этому «всему возвышенному» нет до Макара Девушкина никакого дела. О нём «забыли». Он «заброшен». Это и герой «Записок из подполья». Он уходит в «подполье» с тем, чтобы скрыться от «достоинства человека» и его притязаний: иметь право думать о всей полноте человеческой жизни, а не только о «возвышенном», или как говорит Достоевский – о «хрустальных замках».