И в этот момент в шею нападавшего вонзилась стрела с белым оперением. Воин на миг остановился, но рана, по-видимому, смертельная, всё ещё позволяла ему двигаться, поэтому с исказившей его лицо яростью враг вновь занёс меч над Дориком.

Вторая стрела попала ему точно в голову, не защищённую шлемом, войдя в затылок и застряв в сновании черепа. Смерть наступила мгновенно и воин, выронив меч, тяжело рухнул прямо на принца, придавив того тяжестью своего тела. Кровь из пробитой шейной артерии обильно хлестнула по лицу Дорика.

Принц, измученный коротким, но тяжёлым боем и не силах сразу сбросить с себя грузное тело, только открывал рот, жадно глотая воздух и стараясь отдышаться. На его лицо попало несколько густых капель крови, и он чувствовал на губах её густой металлический вкус. Казалось, кровь была повсюду.

Друзья принца стащили, наконец, с Дорика ещё тёплый труп врага, едва не лишившего его жизни, и с беспокойством стали рассматривать залитого кровью принца, не в силах понять, ранен он или нет.

Опираясь на руки, Дорик сел на землю, и с трудом проговорил, всё ещё не в силах отдышаться:

– Всё в порядке. Это не моя кровь. Я цел. В жизни ещё не бывал в такой переделке… – и тут принц запнулся, вспомнив, как ещё совсем недавно чуть было не погиб от рогов гигантского оленя, и поправился: – В таком бою. Этот воин чуть не прикончил меня.

И принц ещё раз оглядел своих друзей, убеждаясь, что никто не ранен.

– Я, между прочим, его уже почти и уделал, но споткнулся, – широко улыбаясь, заметил Дорик.

Его белозубая улыбка резко контрастировала с залитым кровью лицом.

Окончательно отдышавшись, принц обратился к лигилийцу:

– Спасибо, друг мой!

«И опять меня спасла белая стрела!» – подумал он про себя, но вслух этого не произнёс.

– Мы – хозяева своей судьбы! – добавил Дорик и улыбнулся, искренне радуясь настоящей победе и тому, что остался жив.

Друзья принца переглянулись и с облегчением вздохнули. Послышался смех. Все поздравляли друг друга с победой в настоящем бою. И только наблюдавший со стороны за схваткой и всё ещё связанный мальчик так же беспомощно сопел, глотая слёзы и с испугом рассматривая своих невольных спасителей.

Не все те горцы, кто надевают горскую одежду.

Горская пословица

– Кто были эти люди? Говори, если хочешь жить! – вынув кляп изо рта всё ещё связанного мальчика, Ворчун бесцеремонно тряс его за плечи. – Почему они напали на нас? Чья это была засада?

Ответа не последовало. Казалось, что как только кляп будет вынут изо рта пленника, он разразится плачем и криками. Но вместо этого мальчик откинулся назад, прижавшись к камню, и упрямо сжал губы. На его глазах выступили слёзы, но он не издал ни единого звука. В его взгляде стоявший рядом Лигилин разглядел непреклонную гордость, не свойственную простолюдинам, и одобрительно кивнул головой.

– Может, он не понимает общий язык? – неуверенно высказался Молот.

Мальчик кинул на него быстрый взгляд, и Агвес усмехнулся:

– О нет, я уверен – он понимает всё!

– Говори, маленький негодяй! Кто были эти люди? – не выдержав, Ворчун занёс ладонь для удара, но поднятую руку перехватил Лигилин.

– Не тронь его, Наннос! Он же ещё ребёнок, – спокойно произнёс менестрель своим мелодичным голосом и таким тоном, что пленник вздрогнул и внимательно посмотрел на своего невольного заступника.

– Да какой ребёнок! Он же не из наших! – не сдержался Ворчун. – Наверное, такой же зверь, как и эти…

И Ворчун плюнул в сторону трупа лежащего в локтях в четырёх вражеского воина, в котором торчала стрела. Но руку опустил и повернулся за помощью к Дорику, всё ещё беспомощно сидящему на голой земле.

Друзья обступили принца. Молот подал Дорику просмоленный кожаный мешочек с водой, которую тот сразу ополовинил. Пил принц с жадностью, а утолив жажду, тут же вылил вторую половину жидкости себе на голову, надеясь хоть как-то смыть с себя налипшую и уже загустевшую густую кровь.

– Ворчун, отойди, я поговорю с ним сам, – принц говорил прерывисто, стараясь отдышаться. – Этот малыш не может быть одним из нападавших. Он ведь связан. И этот кляп во рту… Ты разве этого не заметил?

Ворчун пожал плечами и кивнул на труп со стрелой:

– Но одет-то он точно так же, как эти. Смотрите: кожаная безрукавка, короткие сапоги и, главное, килт в полоску. Все они с гор. Только горцы носят такую одежду. И те, кто на нас напал, были горцы.

– Конечно, это горцы. А кто же это ещё мог быть? Это же их край. Ты же не рассчитывал встретить здесь моряков из Грен-Па? – насмешливо бросил Агвес. – Они тут все горцы, только кланы разные. – Услышав эти слова, мальчик почему-то резко мотнул головой и с ненавистью уставился на труп со стрелой. – И если он горец, тем более не следует обращаться к нему, пока он связан. Он не будет говорить, пока ты его не развяжешь. Разве под пыткой. Лигилин прав – он ещё ребёнок, и пытать его недостойно для воинов…

Как раз в этот момент Лигилин, после молчаливого кивка Дорика развязывавший пленнику руки, оглянулся на Агвеса и одобрительно улыбнулся, подтверждая сказанное другом.

Молот подал мальчику ещё один кожаный мешочек с водой:

– Пей!

Пленник жадно припал губами к сосуду, а Агвес, повернувшись к друзьям, пояснил:

– Он бы и хотел заговорить, да не может. Его горло пересохло. Связали его давно, и похоже, что похитители не слишком-то заботились о своём пленнике.

Действительно, ослабевшие от долгого связывания руки мальчика, державшие кожаный сосуд, подрагивали. Напившись, пленник с благодарностью вернул остатки воды менестрелю.

Но тот, приняв сосуд, покачал головой:

– Умойся, вытри слёзы. Давай, подставляй руки, – и лигилиец тоненькой струйкой начал лить воду из мешочка в протянутые ладони мальчика.

Тот стал плескать воду себе на лицо, а потом что-то пробормотал на своём языке. Несмотря на то, что некоторые спутники Дорика немного разбирали горские диалекты, что сказал пленник, они понять не могли. Быстрый отрывистый говор горцев казался им чем-то вроде лая собаки, – таким жёстким и грубым он был.

– Ну, вот ты и заговорил. Это хорошо, – обратился принц к мальчику. – Надеюсь, ты не будешь играть в молчанку. Мы не разбойники, а посланцы королевства Аревмут к вашим старейшинам. Меня зовут Дорик Нанаскела, и я предводитель этих воинов. Мы тебе не враги. Мы – враги тех, кто только что напал на нас, но, как я понимаю, это и твои враги, если держали тебя в плену? Надеюсь, расскажешь, почему? Для выкупа, полагаю? Не знаешь, почему эти люди пытались убить нас? Ответь. Только говори на общем языке. Я знаю, ты понимаешь нас, – глядя в спокойные чистые глаза мальчика, Дорик не сомневался в ответе.

Лигилин, обращаясь к мальчику, не только помогал ему умыться, но и проверял его на знание языка. А пленник явно понимал менестреля, когда тот протягивал ему воду.

И принц не ошибся.

– Эти люди не из наших, – с трудом разлепил губы мальчик. – Я вижу их впервые. Они не имеют отношения к этим горам.

– К вашим горам?

– Да. Они не наши.

– Что вы его слушаете, он обманывает! – опять вскинулся Ворчун и попытался отодвинуть стоявшего прямо перед мальчиком Лигилина. – Отойди, соломенноголовый, я сам его разговорю! Пленник он или не пленник этих людей, но он точно знает, кто его связывал. Так мы ничего не добьёмся! Дорик, позволь, я поговорю с ним, с этим маленьким мерзавцем по-своему!

Лигилин не сдвинулся с места. Загородив мальчика, он в упор смотрел Нанносу в глаза, но тот, набычившись, вовсе не собирался отступать.

– Не трогай его, Ворчун, – недовольно откликнулся Дорик, видя, что его друзья уже готовы броситься друг на друга. – Лигилин же тебе ясно сказал – он ещё ребёнок. Лучше принеси мне ещё воды, дружище, из наших запасов. А то здесь вся кончилась, – и он потряс перед собой рукой с опустошённым кожаным мешочком. – А мне ещё надо отдышаться!