Если бы, какъ утверждает г. Маковей, в 1848 году «галицкие малороссы выступили на арену политической деятельности, как самостоятельный русский народ», то на упомянутом «соборе», на котором присутствовала вся тогдашняя галицко-русская интеллигенция, был бы наверно вопрос о самостоятельности поставлен и решен, между тем мы видим из записок участников «собора», что «собор» решил галицко-русское наречие очищать от полонизмов и сближать к литературному языку, значит, «собор» признал литературное и национальное единство русского народа. А нам кажется, сам г. Маковей согласится, что больше компетентного органа, чем «собор», для решения национального и языкового вопроса тогда в Галичине не было. Удивительно ли после того, что по мере исследования галицко-русского наречия и изучения литературного русского языка, галицко-русские деятели чем раз больше убеждались в национальном единстве и что, наконец, в 1866 году объявили это единство всенародно? Это другое дело, что наша интеллигенция и до сих пор не знает русского языка, но где ей изучить его, если в школах раньше учили по-немецки, ныне же учат по-польски и на искуственном «русько-украинском» языке, которого, какъ мы после докажем, народ не понимает. Тем не менее галицко-русская интеллигентенция понимает русский литературный язык и гораздо больше читает, произнося по-галицки, русские сочинения, чем украинофильские. Не смотря, однако, на столь неблагоприятные условия, у нас уже многие галичане говорятъ и пишутъ на литературном русском языке не хуже тех жителей юга России, которые кончили русские гимназии и русские университеты. Дело, однако, не в одном языке, так как не менее, если не более важна русская мысль, которую русская партия поддерживает в Галичине, а которую украинофилы так ненавидят. Украинофилы, особенно социалистического оттенка, сами читают сочинения на русском литературном языке, а голова «русько-радикальної» партии, т.е. социалистов, М. Драгоманов, даже советовал им изучать русский язык, хотя бы для того, чтобы читать на немъ социалистические сочинения и подпольную литературу. Редакция социалистического «Народа», выходившего во Львове на малорусском наречии, давала приложения на русском языке, конечно, не в целях его распространения, а в целях пропаганды в России. Даже реформованные иезуитами василиане печатают в своей типографии в Жолкве какие-то брошюры на русском языке. Дело, повторяем, не в одном языке, а в национальной идее. Но и дело сближения галицко-русского книжного языка к общерусскому и изучение и распространение последнего было бы пошло совершенно иначе, если бы русская партия не встречала в сем отношении препятствий и противодействия сначала со стороны таких факторов, как правительство и поляки, а ныне и со стороны покровительствуемых одними и другими украинофилов. Впрочем русская партия не могла даже развить в этом отношении серьезной деятельности, так как находясь до 1879 года в связи с правительством, она боялась потерять его приклонность, а вместе с тем и возможность выторговать то или другое для народа. Серьезное изучение русского языка и русской литературы началось в Галичине только с 80-ти годов, т.е. тогда, когда правительство отдало гегемонию в Галичине в руки поляков.

Мы видели выше, при каких условиях последовало возрождение Червонной Руси. Теперь посмотрим, при каких условиях пришлось ей развиваться, начав с 1848 года, а тогда покажется, оправданы ли нападки г. Маковея на русскую партию в Галичине. По историческим условиям в Червонной Руси русскому населению выпала на долю особенно тяжелая судьба. Червонная Русь представляет русскую этнографическую окраину, где непосредственно соприкасались издревле русская и польская народности, так же как исповедуемые ими русская (прежде православная, потом униатская) вера и латинство. Находясь в политической зависимости от Польши, Червонная Русь видела себя в самой беззащитной близости от ее политических, культурных и религиозных влияний. Лишившись дворянства, единственного элемента, который имел голос в Польше, и стесняемая немецким купечеством, которому польские короли давали многие преимущества, особенно перед православными, Червонная Русь могла противопоставить очень мало препон латинству и полонизму. Можно лишь удивляться национальной жизненности, благодаря которой Червонная Русь не стала чисто польским краем и сохранила, хотя и с большими утратами, русское сознание, русский язык и веру. Естественно, что край, испытавший столь тяжкие исторические судьбы, обессилел и ныне представляет пеструю смесь элементов, с которыми столько веков, ибо от Казимира, от 1340 года, боролось русское население.

В одних городах и местечках русская народность и русская вера стерты польским населением, латинством и жидами, в других русский, латино- польский и жидовский элементы перемешаны между собою. Русский элемент по преимуществу состоит из слоев беднейших, менее образованных, а кроме сего латино-польский элемент имеет за собою все преимущества и силы векового господства, дворянство, купечество, польскую администрацию, польскую автономию и польский язык во всех государственных и частных учреждениях. Еще ныне русское население испытывает недостатки в многом, необходимом для национального существования. А между тем Червонная Русь все-таки живет и развивается, не смотря на то, что наше теснейшее отечество все еще пропитано последствиями многовекового иноплеменного господства. Мало того – возродившаяся пятьдесят лет тому назад Червонная Русь ныне уже начинает побеждать многие веками накоплявшиеся препятствия. Конечно, не украинофилы положили основание возрождения и развития Червонной Руси, так как они существуют в Галичине всего тридцать слишком лет. Заслуга возрождения и развития Червонной Руси принадлежит всецело русской партии, члены которой и пятьдесят лет тому назад и ныне проявили и проявляют примеры такого самоотвержения, такой любви к церкви и народности, таких подвигов, какими в праве были бы гордиться и более счастливые народы, Ныне не трудно украинофильствовать при поддержке и под покровом правительства и верховодящей в крае польской партии, а трудно было русской партии действовать среди столь неблагоприятных обстоятельств и при таких ничтожных средствах, в каких застал Червонную Русь 1848 год и какие существуют еще и ныне. Посмотрим только на препятствия, которые русской партии пришлось поборивать на заре возрождения Червонной Руси и в течение ее развития до нынешнего дня.

Еще не успели наши деятели организоваться и устроиться в 1848 году в политическом и общественном отношениях, как уже рядом с возникновением «Головной Русской Рады» польские политики учредили общество Ruskij Sobor и рядом с возникновением первой галицко-русской газеты «Зори Галицкой» возник орган польской партии Dnewnyk Ruskij. Ruskij Sobor задался целью сбивать с толку неокрепших еще в национальном сознании русских галичан, a Dnewnyk Ruskij, в редакторы которого польские политики приобрели способного, но бесхарактерного Ивана Вагилевича, имел противодействовать «Зopе Галицкой». Одновременно польские политики засыпали Червонную Русь летучими листками, отзывами, подложными письмами и дерзнули даже составить адрес к императору, по галицко-русски и кириллицею, яко бы от имени русского населения края. («Вселаскавѣйшій Пане! Въ Львовѣ 18 марця 1848».) Все это имело на цели не допустить организации русского элемента и внести в ряды его замешательство. Как и ныне, и тогда уже нашлись отступники, которые будучи русского происхождения, действовали в мысль люблинской унии и служили польским целям. Тогда и возникла крылатая фраза: Puscic rusina na rusina, т.е. русскими отступниками поборивать русское движение. Роль русинов, которых польские политики, подобно гончих на дичь, выпускали на русских патриотов, играли первоначально ополяченные галичане; с временем эта незавидная роль перешла в руки украинофилов, которые усердно ее исполняют под видом «истребления москвофильства» в Галичине и во имя «самостоятельности русько-украинского народа».