Адмирал Ф.Ф.Ушаков, например, ориентировался при воспитании моряков на традиционные артельность и общинность, ответственность за общее дело русского человека. Братско-сыновнее чувство, облегчавшее воспитание на флоте, состояло в том, что товарищи на корабле были друг для друга частью Отчизны, и каждый, как считал Ф.Ф.Ушаков, должен был понимать свое предназначение и обязанности: осознанная работа рядового состава усиливала чувство сопричастности людей к решению общих задач и повышало боеготовность. Ф.Ф.Ушаков внедрил на кораблях Черноморского флота правило, ставшее традицией русского флота: «уметь действовать споро, расторопно, артельно, делать все безоплошно, без ошибок, без дефектов, точно и четко». Продолжая традицию, П.С.Нахимов, Г.И.Бутаков, С.О.Макаров закрепили ее институционально, что стало основой для русского воинского характера как такового, превратившись со временем в среду формирования национального характера (братское пространство). Ее характеризовали: приучение личного состава кораблей к сверхнапряженной работе в условиях непрерывного и длительного пребывания в морской среде, к своеобразной морской соборности, выраженной в слаженном, с полной отдачей сил коллективном действии (вахтенная соборность), но и к принципу «частного почина» в морском бою и к доверию суверенному командирскому решению. Например, А.А.Ливен пишет о значении укрепляемой временем личной связи начальника с подчиненными, о необходимости взаимного доверия и сочувствия, поскольку эффективно действовать можно только в единении общей воли, когда в подчиненных осуществляется воля начальника, а не только формальное исполнение его приказа: «Если подчиненные видали своего начальника в самой разнообразной обстановке, если они знакомы с его взглядами, стремлениями и характером, и если они привыкли в продолжении долгого времени всегда действовать в его духе и по его соображениям, то они в сомнительных случаях догадаются, что им делать для осуществления его воли. В военном деле почти все случаи сомнительны…» [4]. Содействие коллективному усилию, совместное дело, – что является нравственной ценностью в русской культуре, – состоит в доверии командиру. И личная ответственность командира в том, чтобы не обмануть это культурой подпитываемое доверие людей.

Размывание границ через глобализацию единого медиапространства ведет к утрате подлинности своего дела и своего сообщества, уникальности собственной судьбы, как утрачивает ауру произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости, согласно В.Беньямину [1]. Монотонное мелькание кадров, медиа-фрагментов и медиасюжетов не дает свершиться самоидентификации, в том числе определению ценностей в рамках своего сообщества, совместного проживания и действий людей. Забота, попечение, совершенствование, созерцание красоты, личный моральный выбор и следующий из него Поступок, наконец, утверждение личной и социальной чести – это дело, требующее индивидуального решения, мгновения решимости и ответственного шага. Но череда медиаобразов, новостной шум, многократная прокрутка визуального ряда растрачивает время личного усилия до скуки и неопределенности границ личного поступка. Сегодня уже можно сказать: «Голливуд внутри нас», – интериоризирован и стал нормой нашего мышления и действия.

Также как важен язык со всеми тонкостями и нюансами для сохранения культурной идентичности народа, так важны его культурные институты, сберегающие целостность и культуру народа. В конечном итоге, только в среде культурной традиции могут сформироваться проявления доблести, подвиг самопожертвования, способность «пострадать за други своя». В такой среде только возможно совершенствование, «животворящий дух», а не мертвая Буква, пестование лучших личных образцов, о которых, вслед за Нахимовым, говорят: «Душою чист и любит море». Созданная адмиралом Павлом Степановичем Нахимов национальная морская система воспитания воинских качеств по сей день, несмотря на перипетии сложной истории ХХ века является культурным достоянием.

Или другой пример: принцип военно-морского обучения «Помни войну» адмирала Степана Осиповича Макарова, который стал всеобщим «моральным императивом» для русского воинства, хотя и написан для флота: «На море большое сражение может последовать совершенно без предварительной подготовки, и тот флот, на котором личный состав еще в мирное время освоился с мыслью погибнуть с честью, тот флот будет иметь большое нравственное преимущество над противником». В этом принципе проводится и удерживается граница между повседневной деятельностью мирного времени с его неизбежным бюрократизмом, к которому склона регламентированная военная система, и сакрализованным состоянием, когда человек поставлен войной на свой экзистенциальный рубеж, «перед лицом смерти».

Если обратиться к этимологии слова «образование», то очевидна отсылка к «образу». Образ, образец, всегда был важным компонентом сохранения и трансляции традиции: образу непосредственных учителей подражали, его воспроизводили из поколения в поколение. Сегодня стало принятым говорить о социальных, политических, педагогических технологиях, что определяется современным отношением к человеку и обществу, отождествляющим их с управляемыми и контролируемыми механизмами. Но технологии рассчитаны на фиксированные, ограниченные задачи, и связаны с показателями эффективности и оптимальности их решения. Преследуя универсальность и функциональность, то есть независимость от культурно-исторического контекста и от личностей, от локальных, бережно хранимых культурных практик воспитания человека и сплочения сообщества, технология является проекцией на мир человека производственно-индустриального процесса, с его алгоритмами и программами. И хотя технология (в том числе политическая, управленческая, педагогическая) позволяет получить предсказуемый и ожидаемый результат, включает инструментализацию всех сфер жизни и цифровизацию компетенций в угоду бюрократической унификации, но межличностные связи, традиционные для воинского союза и особенно значимые в морском братстве в чужеродной морской стихии, – формируются социально-культурной средой с уважением к каждой уникальной личности. Методы морской системы воспитания, наследуемые и передаваемые в боевых походах, представляют собой актуальную ценность, а не являются лишь архивным и субкультурным историческим наследием. Ценность их состоит в утопическом горизонте, в неуловимом духе, который питает эти методы: в нем сосредоточена доблесть и слава, величие и честь, самоотверженность и великодушие народа. Вот как точно об этом пишет Александр Дмитриевич Бубнов: «Вождь, не чувствующий в себе биения духовного пульса нации, не понимающий и не учитывающий ея национальных особенностей (не связанный тесно с предводимой им вооруженной силой; отсутствие в его творчестве влияния духа и характера нации, ведет к духовному разрыву его с вооруженной силой, что неизбежно должно отразиться на том напряжении, которое она способна дать) – не может рассчитывать вести ея вооруженную силу за собой, об этом влиянии нации на боевое творчество прекрасно говорит Л.Н.Толстой, разбирая причины, почему Кутузов так упорно держался своего метода действий…(часть IV глава V): «Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать так верно значение народного смысла событий, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему? Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его. Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями, из в немилости находящегося старика, выбрать его, против воли царя, в представители народной войны» [8, с.100]. Александр Васильевич Немитц, анализируя Русско-Японскую войну и критикуя высшее командование российского флота, также подчеркивал важность единосущного народу управляющего состава, исполненность его величием и личной ответственностью: «Способность народа побеждать зарождается в виде страстного духа, стремление к славе и подвигам, на верхах его военной организации. Только оттуда может начать распространяться эта творческая жажда по всей массе личного состава военных сил. Только при этом условии флоты и армии находят победу. Когда иссякнут в горах родники, питавшие мощные потоки, высохнут и орошавшиеся когда-то ими широкие и многошумные долины» [9].