Из магазина я ушла через полтора часа. Мои руки приятно оттягивали несколько пакетов с фирменным логотипом. Тех денег, что были у меня с собой, разумеется, не хватило, но я была словно сама не своя от нахлынувшего на меня счастья, эйфории. Перерасходов по кредитке я всегда боялась как огня. Но сегодня мною двигал сам дьявол, сладкими голосами продавщиц он рассказывал мне, как прелестно я выгляжу, и какая дивная у меня фигура, и о том, что мой парень, должно быть, в восторге от меня. Я купила два комплекта, и шортики, и пеньюар, и неоправданно дорогие чулки на резинке.

Я гордо вышагивала по улице, задрав нос, я гордилась собой – в красивом платье, обвешанная пакетами, словно картинка со страниц гламурного глянца, воплощение успешной девушки. Я – худая. Да. Даже Ана с Мией отступили, когда увидели меня такой – обновленной, уверенной. Я решила зайти в кафе выпить кофе. Все происходило словно в красочном голливудском фильме. Передо мной распахнули дверь, я вплыла внутрь, лучась светской улыбкой, словно бы каждый день я завтракаю, обедаю и ужинаю исключительно здесь, где стакан воды стоит чуть меньше неплохой туши. Все шло прекрасно. И когда за соседним столиком я увидела Марту и Викторию, я даже не удивилась. Красиво махнула рукой официанту, чтобы перенес мои вещи и приборы, пересела к ним за соседний стол. Они улыбались мне, одобрительно глядя на мое платье и пакеты с покупками. В тот момент всё происходящее казалось мне абсолютно нереальным, я словно видела себя со стороны. Мы пили смузи и смеялись, все вместе, как настоящие подруги со страниц глянца. Подруги, которых у меня раньше никогда не было. Наши волосы блестели, а лица были беспечны и подкрашены безупречно. В тот момент я была по- настоящему счастлива.

Словно само небо взяло меня под крыло в тот день. После смузи мы решили взять бутылочку красного вина, и даже Виктория одобрила мой выбор. Когда Берта, лукаво улыбаясь, спросила у меня, что новенького у меня в личной жизни, в моей сумочке зазвонил телефон. Марек. Я совсем забыла о нем.

– Хэллоу, Марек, – пропела я, ласково поглаживая запотевшее стекло бокала. – Рада слышать тебя.

– Саша, как ты? – Голос Марека, приятный и тягучий, всегда расслаблял меня.

– Отлично, милый, – ответила я, подражая интонации Виктории. – Надеюсь, что и ты в порядке.

– Саша, я бы очень хотел увидеть тебя. Ты занята?

Я подпустила в голос томности.

– О, совсем нет. Сижу с подругами в «Шуме».

– «Шум»? -Марек был явно озадачен. – Я думал, ты не ходишь в такие места.

Я рассмеялась так очаровательно, как только смогла.

– Милый, ты неподражаем. Так когда ты приедешь?

– Через четверть часа. Жди. – И Марек повесил трубку.

Я непринужденным жестом кинула телефон в сумку, пытаясь сделать вид, что ничего особенного не произошло, но, должно быть, вид у меня был победоносным, потому что девушки вцепились в меня мертвой хваткой.

– Кто он? Ты ничего не рассказывала нам! Расскажи! Что за Марек?

Я скромно потупила взор.

– Марек, мой друг, он драматург.

Виктория широко распахнула свои зеленые глаза.

– Марек Бершевский? Восходящая звезда светских тусовок? Ну, Саша! – И она посмотрела на меня с уважением.

В этот момент счастья во мне было столько, что я боялась, что меня разорвет.

Эмма.

Еда. Еда должна быть сексуальной. Джерри Холл говорила, что мужчинам нужна шлюха в спальне и шоколадный соус в кухне. Как по мне, то я отвела бы место соусу в спальне, почетное место на тумбочке у кровати. Устрицы и мидии. Крошечные канапе. Никакой клубники. Клубника – верх вульгарности. А сливки хороши лишь в кофе (не считая того роскошного сливочного соуса, который мне как-то подали к медальону из свинины в Монте-Карло).

Иногда (примерно раз в неделю, не реже) мои клиенты спрашивают меня, есть ли у меня постоянный парень, и знает ли он о моей работе. Конечно, я кормлю их пикантными историями о том, как дома меня каждый день встречает с горячим ужином бедолага-рогоносец, как он чистит мне рабочие туфельки и помогает выбрать наряд на очередной вызов. А ночью в постели он жестко вымещает на мне всю свою ревность.

Но это неправда.

Ни у одной из нас нет постоянного мужчины. Как вы вообще себе это представляете? При знакомстве на вопрос о работе отвечать «Я работаю шлюхой» – и тут же получить предложение руки и сердца?

Мне рассказывали, что у одной из наших девушек был парень. Он любил ее и старался не обращать внимания на ее отсутствие по ночам и кучу влажных трусиков в корзине грязного белья. Я не поверила ни в эту историю, ни в его любовь. Парень, как выяснилось, был нищим студентом, девушка оплачивала счета, продукты, покупала для парня одежду, а по ночам, надо полагать, старалась вдвойне, как для лучшего клиента, чувствуя свою вину. Тот ублюдок неплохо устроился. Целыми днями он лежал на диване с джойстиком в руках и ни разу не упрекнул ее в том, что она спит с другими мужчинами – ну естественно!

У меня тоже нет мужчины. Впрочем, меня это ни капельки не тяготит – на работе я получаю все, что только может хотеть девушка, и, когда я возвращаюсь домой, рано ли утром или после обеда, у меня никогда не возникает желания готовить кому-то еду, стирать чью-то одежду и выслушивать чужие проблемы. Если я голодна, я заказываю пиццу или пару блюд в китайском ресторанчике напротив, а в свой выходной… Когда у меня вообще в последний раз был выходной? На позапрошлой неделе, кажется. Да. Один из клиентов пригласил меня провести с ним время на его яхте, я немного обгорела на солнце – но заработала неплохо, да еще и на свежем воздухе. Можно ли это назвать выходным? Думаю, да.

Самый жадный клиент? Пожалуйста – тот, что оставил в качестве чаевых шоколадку с подушки гостиничного номера. Самый щедрый клиент – о, не хотелось бы загадывать, но пока лидирует тот симпатичный издатель, что пригласил меня в собой на неделю в Париж – такса в таких случаях рассчитывается по дням, не по часам – и купил мне в Галерее роскошные серьги.

Думала ли я когда-нибудь завязать? Ну разумеется. Я часто думаю о том, чем я займусь через лет пять-семь. Век девушки по вызову короток, молодые и нахальные девчушки наступают на пятки, конкуренция чудовищна.

До тридцати девяти можно успешно работать Госпожой – зрелые дамы смотрятся в латексе с плеткой в руках органичнее, чем двадцатилетки, и спрос на этот вид досуга есть всегда. Больше, чем можно даже представить.

Но сорок – это предел. Маленькая смерть, после которой ничего нет. Когда ты выходишь в категорию «40+», становится неважно, сколько тебе лет – сорок один или сорок девять. Больше нет граней времени, и ты звонишь своему косметологу намного чаще, чем своим родственникам. В агентстве нет ни одной девушки старше тридцати пяти – как бы свежо ни старалась выглядеть женщина, никто не захочет ее купить.

Мысли об этом неизменно повергали меня в уныние – что я буду делать после сорока? Продавать косметику скучающим домохозяйкам? Или работать в книжной лавке? А, может быть, мне самой стать агентом – опыта у меня хватит, чтобы даже открыть свой бордель. А это мысль! В моем воображении сразу же возникли картинки, одна ярче другой. Вот я, в красном бархатном платье, встречаю гостя у двери, обнаженная прекрасная девушка подносит ему шампанское, я хлопаю в ладоши – и сверху вереницей спускаются мои девочки. Конечно, клиент осмотрит их всех и выберет меня, хозяйку. (На то это и фантазия, верно?).

Это никогда не сработает. Современный вариант публичного дома – это сайт в интернете. Никто давно не приезжает в малоприметные снаружи и богато украшенные внутри дома под покровом ночи, никто не оплачивает проживание двум десяткам девушек в отдельных комнатах – ведь гораздо удобнее и дешевле, когда каждая шлюха живет у себя дома, сама приезжает на вызовы да еще и отстегивает тебе половину своего заработка. Я только что сказала «половину»? Ну нет, конечно нет. Столько мы не платим агентам. Процентов сорок, может быть, но не половину. И это совсем немного, ведь они, в сущности, находят нам клиентов, да еще и обеспечивают нашу безопасность. Никто никогда не жалуется на скромные заработки в нашей индустрии. И уж, конечно, чаевые всегда остаются у тебя на руках.