Встав чуть поодаль от трона, Люба, все повторяющая в голове свое новое имя, поклонилась. Харита — это нужно было запомнить, вызубрить. Нельзя проговориться, нельзя дать им понять, нельзя!

— Прикажите им выйти. — широко раскрыв янтарные глаза, Харита уставилась прямо на хозяйку дома.

Ее сердце едва не выпрыгивало из груди от волнения, а ноги предательски подкашивались. Хотелось сбежать, забиться в угол, лишь бы не стоять вот так перед людьми гораздо выше ее по статусу. Никогда Любе не приходилось представать перед монархами или феодалами, и как общаться с ними она тоже мало себе представляла. Оставалось лишь разыграть единственную оставшуюся карту и попытаться обратить разговор в то русло, которое нужно ей. Оставалось надеяться, что она главнее местной правительницы и сможет это показать.

— А представиться? — нахмурилась женщина на троне, поджав губы.

— Всем вон, — Харита продолжала гнуть свою линию. Отступать было некуда. Люди вокруг замолчали. — ВОН!

Ее голос, отражаясь от стен зала, заставил всех присутствующих сжаться от волнения и дискомфорта. Некоторые сразу же поспешили к выходу. Хозяйка дома приподнялась в своем троне, краснея от возмущения, но ее сын, нервно вздохнув, положил руку ей на плечо, успокаивая.

Зал пустел, и гораздо быстрее, чем ожидала того Харита.

— Я — Харита из дома Артанитов. — пытаясь придать уверенности голосу жестко отчеканила она. Господи, пусть это будет правильное произношение, пусть их напугает это имя…

На несколько секунд зал погрузился в тишину. Явно взволнованно и нервно правительница втянула носом воздух, ворочаясь на троне и тщательно обдумывая свои слова. Не только гостье было страшно вести этот разговор, и именно этого та и добивалась.

— Фарталин из дома Янцар, — наконец, произнесла она. — Ты принесла с собой проблемы, Харита из Артанитов.

— Вот как? — она попыталась применить давно известную ей технику чтобы скрыть свое волнение, и принялась концентрировать внимание на ощущениях в ногах. — Что ж… Позвольте с вами не согласиться.

Она медленно, неспешно прошла к стене, у которой подле длинного обеденного стола были хаотично расставлены резные стулья. Под ошалевшие взгляды стражи и хозяйки дома, Харита взяла один из стульев, ухватившись за спинку, и попыталась поднять, однако быстро поняла, что он оказался гораздо тяжелее, чем казался на первый взгляд. Она потащила его за собой, с отвратительным звуком скрипя ножками по полу, пока не вытащила на середину, после чего села, показывая, что не собирается стоять перед местной госпожой. Та едва сдерживалась, лицо перекосило от злости, рвущейся наружу, и лишь рука сына на ее плече удерживала ее на троне.

— Матушка… Выслушаем ее.

— Нахалка… — процедила сквозь зубы Фарталин, усаживаясь обратно на трон.

Харита прочистила горло, и сразу же об этом пожалела. В голову ударила резкая, неприятная мысль о том, что знатная женщина, пожалуй, не должна так делать, но уже было слишком поздно.

— Ведь это ваши земли простираются отсюда и на юг, по полям окали? Ваши шурры работают и живут в этих полях?

Женщина молчала. Цвет ее лица быстро менялся с розоватого, полного ненависти, на белый.

— И именно на ваших землях происходит… Такое. Меня похищают, доставляют сюда, и с вашего, подчеркну, вашего позволения проводят надо мной непонятный ритуал.

— Это беспочвенные обвинения. Прозелиты обвиняют вас в еретическом отступничестве.

“Вас”? — подумала Харита. Хороший знак.

— Возможно, возможно. Кардийцы арестуют меня и доставят на Эрцилль, где я предстану перед судом. Где я поведаю им обо всем, что произошло со мной, пока я была вынуждена бежать от преследования на ваших землях. О ритуалах, которые проводятся здесь, о том, как шурры очищают миам…

— Клевета! — не выдержав, Фарталин вскочила на ноги, ударив кулаком по подлокотнику. — Миам Шурраха ни на что не пригоден, люди не могут его использовать!

— Так говорят, — кивнула Харита. — Однако шурры, судя по всему, могут. Один такой, например, слился с источником, питался им.

Юноша, стоящий возле своей матери, едва заметно улыбнулся. Харита успела заметить, как уголки его губ дрогнули, и тот сразу же отвернулся, что-то шепча своей матери.

— Таким образом, вы действительно можете отдать меня кардийцам, и они доставят меня на Эрцилль, где прозелиты узнают о том, что творится в вашем такурате. Либо же… Вы можете отсечь мне голову прямо здесь и сейчас.

— Стража! — прикрикнула хозяйка.

— Стоять, — Харита схватилась за подлокотник, окинула взглядом схватившихся за оружие стражей. Те остановились. — Скажите, Фарталин, сколько людей видели, как я вошла в этот зал? Сколько людей укрылись за стенами внутреннего города? Сколько среди них торговцев, которые вскоре отправятся в другие города. Вы сможете удержать слух, если меня видели столько людей?

Молчание. Женщина понимала, что избавиться от непрошенной гостьи просто так нельзя. Оставался лишь один выход: взять ее в заложники, не позволять покидать поместье, пока проблему не удастся решить с ее родственниками.

— Так что же вы решите? Вы рискнете своей безопасностью чтобы сохранить свой секрет, либо же отдадите меня кардийцам?

— Чего ты хочешь? — прошипела Фарталин, усаживаясь на трон.

— И вам, и мне присутствие захватчиков… Доставляет неудобства. Но я, возможно, смогу с ними справиться.

Женщина приподнялась, что-то шепнула своему сыну, он прошептал ей в ответ.

— И как же? Магией вы не владеете, это широко известный факт.

Харита хищно улыбнулась.

— Взглянем на город. Господин, вы покажете мне верхние этажи вашего дома?

Глава 13: Обезглавленная птица

Лишь наверху, когда на город окончательно опустилась ночь, и ни в одном окне не загорелся свет, Харита смогла увидеть город таким, каким он был на самом деле. Мрак, рассеиваемый холодным светом Эрцилля, вырисовывал темные очертания домов, возвышающейся над улицами охранной башни, огромной мельницы, что все еще медленно вращала лопастями ветряка. С юга пробежал, взъерошивая коротко остриженные волосы, прохладный ветер.

В темноте было проще скрыть свое волнение, но все же тяжело было находиться рядом с тем, кто запросто мог продать ее кардийцам. Юноша, не старше двадцати, был высок, выше даже самой Хариты, и какая-то странная, непонятная тревога нарастала внутри когда он просто находился рядом.

— Что вы видите? — негромко спросил он.

Голос у него был приятный, вкрадчивый и ненавязчивый. Так не говорят от природы, подобным интонациям учатся. Харита молчала, прикусив губу и вглядываясь в разом замолкший город, еще пару часов полный жизни.