— А если я…

Но не успел Келеф закончить, как женщина, взмахнув одним пальцем, заставила маску буквально слететь с его лица. Невидимая, мощная сила откинула ее в другой конец комнаты, а юноша впервые за долгое время предстал перед другим человеком без нее.

— Хм… Искусная работа, — она едва заметно нахмурилась, прищурила глаза, разглядывая собеседника. — На такое способны всего несколько магов, и только одна из них на Темиле.

— Это не дело рук мага, — Гидон, наконец, обратил свое внимание на Келефа. — Когда мы его нашли, у него из живота торчала пуповина, а сам он не мог и двух слов связать. Его не изменяли потехи ради, он и есть тагац.

— На Темиле нет резервных саркофагов, — отмахнулась, откинувшись в кресле, женщина. — Нам известно о всех его тайниках. Здесь он запасные тела не хранит.

— Видимо, не о всех, — улыбнулся Гидон. — Ты ведь сама сказала, что настолько качественную подделку может сделать только мастер в области проспории, и на весь Темиль этим занимается одна только ее мудрейшая благость Рина. Но скажи, солнце мое ненаглядное, на кой гух ей такое делать? Дом Сеотосов в фаворе у тагаца.

— Эксперимент. Неудачный. Попытка создать идеального мужчину, — его собеседница никак не хотела признавать его правоту. — В ее возрасте это нормально.

— И подвергнуть риску весь дом? — мужчина в красном цокнул языком, прохаживаясь по комнате взад-вперед. — Сомневаюсь…

Келеф пытался смотреть на женщину прямо, не скрывая своего взгляда, но всякий раз, как она опускала свой взор на его лицо, он нехотя сдавался под напором, отводил взгляд. Слишком тяжело было смотреть на нее вот так, слишком мрачная и гнетущая аура окружала ее. Разрыв здесь был даже не такой, как с Гайлитом, которого юноша мог разве что презирать, нет — она была гораздо, гораздо выше и сильнее него.

— Допустим, я тебе верю, — она скрестила руки на груди. — И верю, что ты не набиваешь цену своей находке. Но положиться на… это.

Келеф стиснул зубы от вскипающей внутри злобы. Найдя, наконец, силы, он зло прошипел:

— А вы, дамочка, еще плюньте в меня. Вот только это вы ко мне приплыли, не я к вам.

Она тихо усмехнулась, черные губы едва тронула улыбка. Подняла бокал, стоявший на столе:

— Этот бокал полон моего беспокойства твоей судьбой, — рука медленно перевернула сосуд. Он был пуст, ни капли не вылилось на стол. — Пока что я вижу тебя даже не как инструмент, а как сырую заготовку. Собаку, маску которой ты так старательно носишь поверх этого до смешного похожего на нашего Повелителя лица. Это тебе нужно доказать, что ты мне нужен, а не наоборот.

— Это почему же? — юноша склонил голову набок.

— Потому что твой корабль стоит на якоре, потому что сюда идет флот торговой гильдии Бальдам и потому что ты, недалекий мой, не в ту сторону воюешь. Не теми, вернее сказать, способами. — Гидон облокотился на спинку стула, на котором сидел Келеф. — Твое маленькое восстание скоро закончится кучей трупов, которые просто оставят под дождем. Ты слишком недалек, чтобы видеть картину целиком, и оттого проигрываешь даже… Даже этому.

Он бросил брезгливый взгляд на вжимавшегося в угол Гайлита. Тот, ощутив на себе взгляд своего раба и вторгнувшегося на его корабль мужчины, вдруг подал голос, едва не переходя на писк:

— Я это так не оставлю..!

— А он не оставит, — улыбнулся Гидон, похлопав Келефа по обросшей коротким ежиком макушке. — Даже если ты сам убежишь, они тебя быстро найдут, не говоря уж об остальных.

— Что вы предлагаете? — юноша нахмурился.

Пока все звучало и выглядело как некий заговор, в который его пытаются втянуть. Проблема же была лишь в том, что, пусть он и не знал многого об этом мире, все, что он видел до этих пор — насилие, рабство и нескончаемый ужас творимого вокруг беспредела. И выглядели пришельцы ровно так, словно они подобное и устраивали.

— Ты отправишься с нами и станешь рабом на службе у дома Сеотосов. Ты будешь служить личным телохранителем, игрушкой и питомцем ее благости Рины Сеотос. Будешь выполнять все ее капризы, пока мы подготавливаем почву для дальнейших действий.

— Зачем мне это? Из одного рабства в другое, еще и так унижаться.

— Ну, ты можешь сдаться гильдии Бальдам и сгнить на лесоповале вместе с остальными, — пожала плечами женщина со скучающим видом. — В одиночку ты не добьешься ровным счетом ничего. Как и заметил Гидон, тебе, с твоим примитивным разумом, не хватает видения и способностей планировать свои действия.

— И поэтому я должен стать частью чужих интриг? — усмехнулся юноша. — Пошли вы все в жопу. Прямо вместе с вашими заговорами. Я не буду служить тем, кто творит такое.

Женщина молча встала, поправила шляпу и отряхнулась. Каждое ее действие, каждое движение было плавным, отточенным, изящным. Казалось, будто бы всю свою жизнь она только и занималась тем, что тренировалась в том, чтобы как можно более эффектно себя показать.

— Жаль. Видимо, тогда тагац падет от другой руки. Всего доброго, щенок.

Келеф вздохнул. Он чуть было не подскочил на месте, но в последний момент смог удержать себя в руках. Юноша прочистил горло, привлекая к себе внимание. Женщина остановилась в проходе, не оборачиваясь.

— Ну?

— Нужно… Дать свободу тем, кто здесь остался.

Она сделала шаг, вздохнула.

— Хотя бы женщинам и детям! — воскликнул Келеф, вскочив со своего места.

Женщина бросила короткий взгляд на своего спутника. Гидон пожал плечами, улыбнувшись.

— Следуй за мной.

Он поднял маску, надел. Под ней было легче дышать, не было той скованности, что преследовала его почти всю жизнь. Не было страха. Он уверенным шагом подошел к капитану корабля и, почти не прилагая усилий, забрал кортик из его дрожащих рук.

Глава 11: Обманщики

Путь каравана напоминал длинное морское путешествие. Не тем, что вокруг была была одна лишь вода и не скудными рационами — поесть как раз-таки всегда было что, — а тем, как незначительно менялся ландшафт вокруг. Высокие зеленые поля растянулись до самого горизонта, и даже если любопытная девушка забиралась повыше, на крышу одной из повозок, то все равно не могла увидеть хоть что-то другое до самого горизонта. Шутка ли — господин Цуйгот именовал себя не просто скромным торговцем, а не меньше чем навигатором. По вечерам он мог долго смотреть на ночное небо, полное звезд, проводить руками, что-то считать. Но главным ориентиром для него была, конечно же, голубая планета, каждый вечер поднимавшаяся из-за горизонта.

— Это Эрцилль, — иногда Любе удавалось надоесть ему настолько, что жаболюду не оставалось ничего, кроме как поделиться очередной крупицей знаний. — Там… Там все. Не представляешь даже насколько там все.