В здании царили столпотворение и неразбериха. Люди, кто группами, кто по одному, беспорядочно двигались в разные стороны. Это был полный хаос. Но все же существовала сила, которая могла упорядочить его. Видимо, движимые ею, люди и пришли сюда. Пришли, чтобы стать сильнее.

Внутри было огромное помещение с высоченными колоннами и большими дверями, выходящими на улицу. Длинные ряды кресел, расположенные в несколько десятков ярусов-ступенек, шли по кругу. В центре находилась приличных размеров площадка со сценой и фантастическими фигурами, похожими на инопланетных существ. Круглый постамент с отходящими от него дорожками, образующими крест. На сцене, заполненной аппаратурой и музыкальными инструментами, шла последняя подготовка к концерту.

Над дверями, ведущими на стадион, висел телевизор, занимающий почти все пространство до потолка. На экране красивая женщина, одетая в потрясающий костюм, пела и танцевала, иногда умолкая и протягивая вдаль к зрителям микрофон. И они подпевали, поддерживая любимую певицу. У некоторых текли слезы по щекам. Слезы счастья, вызванные тем сиянием, что зажгла в их душах женщина. Да и в ее глазах время от времени сверкали звездочки слез, рожденных щедрым сердцем, которое женщина открывала перед людьми, одаривая их светом и теплом, отдавая себя без остатка. Сквозь гомон, стоящий в вестибюле, можно было расслышать тонкий, мелодичный, очень красивый голос, который захватывал слушателей, то поднимая их души до невероятных высот, то бросая вниз, в невесомость. А потом где-то у самой земли подхватывал вновь, унося за собой, куда-то далеко-далеко. Туда, где нет пробок, нет вечно спешащих прохожих, нет войн, болезней, смертей, денег. Туда, где живут только птицы, свободные, вольные, не знающие оков.

Внезапно прозвенел звонок. Хаос закончился. Несколько десятков, а может, сотен тысяч людей поспешили занять свои места на трибунах, чтобы увидеть ее. Концерт начался. На сцене появилась женщина из телевизора. Она поднялась словно из ниоткуда. Из тумана, окутывающего пол сцены и сползающего вниз к траве. Как будто из-под земли. Прекрасная, загадочная, недостижимая. Зрители, движимые какой-то неведомой силой, вскочили. Раздался рев оваций и аплодисментов. София, София, София… Наверно, их было слышно далеко за пределами стадиона. Далеко за шумными проспектами города, магазинами, домами, в которых горели огоньки чьих-то жизней, чьих-то судеб.

Концерт Софии прошел замечательно. Продюсер – главный продавец ее души был доволен. Зрители несколько раз вызывали певицу на бис, умоляя не прекращать петь. Еще, еще, пожалуйста…

Все было профессионально, красочно. Самые современные спецэффекты, которые стоили целое состояние, окупили себя с лихвой. А музыканты, если не превзошли себя, то были очень близки к этому. Она получила весьма впечатляющий гонорар. Все-таки она самая оплачиваемая певица в стране, если не в мире. Теперь она сможет записать новый альбом, который уже давно задумала и сейчас дорабатывала. Оставалось несколько песен, которые никак не получалось довести до идеала. Что-то было не так, и это что-то неумолимо ускользало от нее. Словно нечто неуловимое, не поддающееся разуму. Ее радовали эмоции зрителей. Выступая перед многотысячной аудиторией, отдавая ей свою душу, она видела глаза людей. Женщин и мужчин самых разных возрастов, социальных статусов, профессий. Видела отражение той любви, которую дарила им. Видела их слезы и улыбки. Значит, она все-таки пробилась к их сердцам. Значит, все не зря. Это давало ей силы жить, творить, поддерживать огонь в своем сердце. Огонь, который потом она отдаст своим зрителям.

После концерта было запланировано интервью с известным телеканалом. В просторном помещении, за большим стеклянным столом симпатичная девушка прикрепляла к блузке маленький микрофон. София расположилась по другую сторону стола на красивом диване и с интересом разглядывала оформление студии. Было видно, что здесь поработал толковый дизайнер. Однако, ей так казалось, во всем этом чуть-чуть не хватало свежести. Вокруг суетились люди. Настраивали камеры, микрофоны.

Какой-то молодой человек, явно из меньшинств, с чрезмерно женскими манерами норовил дотронуться до ее лица пушистой кисточкой с пудрой. После концерта необходимо было поправить макияж. Видимо, он имел свое представление о женской красоте, поскольку цвет пудры был слишком яркий. Софии такой цвет совершенно не нравился, и она вежливо попыталась отстранить визажиста. Молодой человек не успокаивался. Судя по всему, он твердо решил сделать Софию красивой – с его точки зрения. София всячески отмахивалась от него, но это было так же сложно, как отогнать назойливую муху. Практически невозможно. В конце концов она не выдержала и довольно грубо попросила молодого человека оставить ее в покое. На что тот сделал обиженное лицо. Из его глаз вдруг полились не особо искренние слезы. Слишком поздно София осознала свою ошибку. Камера уже снимала. Это была провокация. Молодой человек еще некоторое время попозировал, после чего с расстроенным видом удалился. Ведущая начала задавать обескураженной Софии вопросы.

– Приветствуем вас в студии нашего канала. Мы так долго ждали вашего появления на сцене. Вот, наконец, это случилось. Мы все так рады вновь увидеть вас и вашу замечательную труппу. Все было профессионально и красиво. Хочу задать вам интересующий всех наших телезрителей вопрос. А много ли у вас в труппе представителей меньшинств? И есть ли они вообще? – с противной улыбочкой девушка начала пытку.

– Добрый вечер. Нет, в моей труппе таких нет.

– Очень интересно, а почему?

– Я нанимаю людей по их профессиональным навыкам, а не по каким-то другим качествам. И со мной работают только самые лучшие. К сожалению, представителей меньшинств с таким уровнем профессионализма, который требуется для постановки моих концертов, я пока что не видела.

– Вы хотите сказать, что такие люди не настолько талантливы?

– Я ничего не хочу сказать. Просто я таких не видела.

– А если бы увидели, то могли бы дать им шанс участвовать в вашей концертной деятельности?

– Может быть.

– Звучит как-то неуверенно.

– Все зависит от конкретного человека, конкретного концерта, конкретной ситуации. Говорить однозначно да или нет невозможно.

– Да, это, конечно, понятно. Наверно, непросто подбирать актеров для концертного номера.

– Конечно, любой отдельный номер – это сотни часов репетиций. И важно абсолютно все. Каждая мелочь, каждая деталь.

– Вот хотелось бы еще задать вопрос. Очень многих зрителей интересует, насколько великая София открыта новым веяниям. Или вы все же придерживаетесь традиционных взглядов?

– А что вы имеете в виду под новыми веяниями?

– Ну, знаете, сейчас все борются за права разного рода угнетенных меньшинств…

– Мне кажется, права разных меньшинств уже настолько хорошо защищаются, что наступил момент в истории человечества, когда необходимо защищать людей традиционных взглядов. Это, конечно, парадоксально, но… – улыбнулась София.

– Значит, вы выступаете за то, чтобы продолжать всячески угнетать бедных и несчастных…

– Я выступаю за равноправие. А равноправие означает равные права для всех. И равные не номинально, на бумаге, а по факту.

– А как же женские права? Ведь женщины столько лет жили фактически в рабстве. Не пора ли женщинам взять реванш за столетия унижений?

– Мои убеждения всем известны. Я, конечно, выступаю за права женщин, но реванш подразумевает борьбу и конечное превосходство. Сами по себе феминистические убеждения для меня довольно близки. Но, как мне кажется, равноправие – это не совсем борьба. Скорее мировоззрение, состояние души…

Интервью шло довольно долго. Она чувствовала себя как на минном поле. Девушка-корреспондент без остановки засыпала Софию коварными вопросами. В поисках сенсации журналисты готовы на что угодно, давным-давно забыв о профессиональной этике. Появилось ощущение, что ей на шею накинули петлю и выбраться не получится. Она словно бабочка, угодившая в паутину. И паук уже тихонечко подбирался к ней, чтобы сделать смертельный укус. Наконец, девушка задала последний вопрос.