– Ах, вы, сучьи дети! – взревел он, удивляясь мощи своего голоса, и бросился на ближайших хищников, ощущая острое желание их растерзать в клочья.
Волки, рыча отскочили, сохраняя безопасную дистанцию между собой и такой необычной жертвой. Семёну Петровичу только это и нужно было. Он добрался до поваленного ствола молодого дерева, размером аккурат с увесистую дубинку, и вооружился. Импровизированная дубинка оказалась достаточно длинной, чтобы легко отгонять волков от себя. Старик начал размахивать дубиной, ещё и умудрялся бегать то к одним, то к другим волкам, не давая им времени сгруппироваться для организованного нападения, подспудно удивляясь своей силе, выносливости и прыткости. Простой человек не смог бы деревцем размахивать из-за массы и возникающей инерции.
Один из расхрабрившихся волков подскочил под пролетающую над ним дубинку и, извернувшись, ухватил её зубами, силясь отобрать оружие у старика.
– Ах, ты, паршивец! Да, я из тебя шубу сделаю! – гаркнул Семён Петрович и, приняв удобную позицию, так сильно махнул дубиной, что волк, не удержавшись за неё зубами, отлетел прочь в кустарник.
Гостимир, сидящий всё это время на дереве, наблюдал за битвой человека и волков сначала с ужасом, потому что был уверен, что волки сейчас разорвут старика на части, а когда дед Семён начал раскидывать волков в стороны, ожидания мальчика изменились, и он стал смотреть с интересом и даже радостью. Особенно его забавляло, как дед Семён ругается. Это звучало так непривычно для его уха, а на фоне происходящего внизу, ещё и завораживало.
– Проваливайте отсюда! – ругался в это время Семён Петрович. – Выслежу вас, собаки чёртовы, и на цепь посажу! Будете руки мне лизать за еду, гады! – на последнем слове голос его прозвучал особенным образом, словно отовсюду, а глаза так сверкнули, что волки дрогнули и попятились назад, отступая.
Неуверенно, с опаской оглядываясь на старика, волки уходили в чащу леса организованной колонной. Семён Петрович, тяжело дыша, не от усталости, а от избытка адреналина в крови, стоял всё ещё с дубиной в руке и вытирал проступивший пот на лбу.
– Надо больше пить воды. В моём возрасте надо больше пить воды, – пробормотал он отвлечённо и, осмотревшись по сторонам, убедился в отсутствии волков. – Испугался? – поднял он голову вверх, обращаясь к Гостимиру.
– Испугался, – кивнул мальчик, сидя на ветке. – Волки ушли, мне отсюда хорошо видно, – сообщил он старику.
– Вот и хорошо, – удовлетворённо кивнул Семён Петрович. – Слезай, малец, пойдём дальше.
Гостимир ловко спустился с дерева и, уже стоя на земле звонко воскликнул:
– Славно ты их прогнал, дед Семён!
– Сам себе удивляюсь, как это я так умудрился?
Пыл битвы прошел, и стало жутко от осознания того, что могло… нет, чем должно было всё закончиться для Семёна Петровича и Гостимира, но не закончилось. «Этот чёртов сон затянулся! Когда же я проснусь?» – подумал старик, закрыл глаза и напрягся в надежде, что всё закончится.
– Идём? – раздался голос Гостимира.
Семён Петрович открыл глаза. Ничего не случилось, он всё так же находился в лесу с мальчиком.
– Идём, – Семён Петрович вздохнул и последовал за ним.
Остаток пути прошел без приключений. Ещё до того, как стали видны крайние дома и заборы вокруг них, потянуло дымом от костров и печей. Когда деревня оказалась в зоне видимости, нос Семёна Петровича учуял запах готовящейся еды, и его желудок отозвался голодным урчанием.
Вынырнув из леса, они могли рассмотреть деревню Болотное. Взгляд старика упал на широкую дорогу, идущую из леса прямо через всю деревню, и Семён Петрович, проследив направление дороги, мысленно ругнулся, так как последний час они пробирались сквозь лес как раз вдоль неё, хотя могли бы идти с удобством.
Когда они вошли в деревню, им повстречалась женщина. Завидев незнакомцев, она остановилась, внимательно рассматривая их, но решив, что старик в сопровождении мальчика не может представлять опасности, тут же потеряла интерес к ним.
– Простите! – попытался обратиться к ней Семён Петрович, но женщина проигнорировала его и удалилась дальше по улице.
«Какие приветливые люди тут живут», – с иронией подумал старик и стал высматривать ещё кого-нибудь. Этим «кем-нибудь» оказался лысоватый мужичок, весело насвистывающий себе мелодию.
– Любезный, Вы не могли бы мне помочь? – обратился к нему Семён Петрович.
Мужичок остановился, анализируя необычную манеру общения незнакомца.
– Ну? – улыбаясь спросил мужичок.
«Баранки гну!» – мысленно огрызнулся Семён Петрович и быстренько сориентировался, как следует себя вести с таким собеседником.
– Слышь, тут такое дело… – начал объяснять он, – Я в лесу случайно мальца встретил, он там в избе жил вместе с матерью, – после этих слов мужичок кивнул, словно знал, о ком идёт речь. – Да, только мать его умерла. Вчера мы её похоронили, а мальчонка один остался.
– На всё воля богов, – со знанием дела ответил мужичок, нисколько не проявив сочувствия.
– Угу, – такой поворот дела Семёну Петровичу не понравился. – Его бы к кому-нибудь пристроить жить…
Закончить он не успел, его прервал смех мужичка.
Да, кому же он нужен, лишний рот-то?
Семён Петрович опешил. Одно мгновение он непонимающе смотрел на мужичка, а потом ему вдруг захотелось схватить этого болвана за шиворот и встряхнуть хорошенько, чтобы вся дурь из его лысеющей башки вылетела.
– Какой такой «лишний рот»? – сдерживая себя, выдавил Семён Петрович. – Это же ребёнок!
– А дети, по-твоему, есть не просят? – хитро ухмыльнулся мужичок. – Тут своих детей хватает, чтоб их чужой ещё объедал! Уж коли взялся за ним присматривать, так и присматривай.
– Что ты такое говоришь?! – рявкнул старик и подступил к мужичку сверкая глазами и играя желваками.
Это произвело на мужичка впечатление. Его ухмылка вмиг пропала, голова втянулась в плечи, и ростом будто бы меньше стал.
– Да, что ты!? Что ты!? – испуганно заговорил он, не рискуя ответить в том же духе незнакомцу. – Сам посуди! Кому захочется взваливать на себя ещё большую ношу, чем есть? Ты у трактирщика спроси, – при этом он указал пальцем в сторону двухэтажного здания с стойлом для лошадей, – может, он что-нибудь посоветует. А я не могу, нет, не могу, даже не проси! – после этих слов мужичок быстро ушёл, оставив старика и мальчика одних на широкой пыльной дороге.
– Вот козёл! – ругнулся вслух Семён Петрович, потом покосился на Гостимира, внимательно смотрящего на него, и ему стало немного неловко за ругань в присутствии ребёнка. – Извини.
Мальчик ничего не ответил, лишь выжидающе смотрел на старика: что тот решит делать дальше?
– Ладно, пойдём к трактирщику, – тяжело вздохнул старик.
Трактир встретил их прохладой и полумраком. Внутри никого не было, у пустых столов стояли пустые лавки в ожидании посетителей.
– Эй! – не особо церемонясь, крикнул Семён Петрович, – Дома есть кто? Хозяин!
– Уже бегу! – послышался учтивый голос и перед стариком и мальчиком появился полный мужчина низкого роста, от чего он казался круглым. Увидев, кто его звал, его учтивая улыбка тут же стекла с лица, оставив вместо себя презрительно поджатые губы. – Чего надо? – уже совсем неучтиво спросил он гостей.
– Ты трактирщик? – Семён Петрович решил придерживаться аналогичного тона.
– Ну, я. А кто спрашивает?
Семён Петрович задумался. Представляться перед этим хамом «Семёном Петровичем» было неуместно, но и определённые границы дозволенного надо было обозначить. Он взглянул на Гостимира и вспомнил, как тот его называл:
– Дед Семён тебя спрашивает, – напористо ответил Семён Петрович, выпятив грудь.
При этом осанка была прямая, а взгляд пронзительный, чётко дающий понять, что представился не абы кто, а человек, к которому неуважительно обращаться небезопасно.
– Хм, – хмыкнул трактирщик, ещё раз оценивающе посмотрев на посетителей. – Какое у тебя ко мне дело, дед Семён?
Он благоразумно поубавил своё хамство.