– Моргорг ускорил переброску основных сил, у Картараса они будут через семь дней, – хмуро сообщил ворон, усаживаясь на носу лодки. – Двадцать тысяч гимерцев двигаются со стороны Чёрных Болот к Горелому ущелью. Это значит, что они пойдут через Эливагар по северо-восточному тракту. Той же дорогой, что и мы. Придётся идти другим путём.
– Только безумный может решиться на переброску войск по северо-восточному тракту, – покачал головой Хела. – В последний раз логово эливагарской кобры видели именно там, а для неё хороший гимерец – мёртвый гимерец.
– Пятьсот лет твоя кобра в своём логове сидит, носу не кажет, – хмыкнул ворон. – На то и расчёт!
– Северо-восточный тракт – это самый короткий путь до её логова.
– Это самый короткий путь к Моргоргу в лапы, – раздражённо отозвался ворон. – Говорю же, армия пойдёт маршевым броском. Нам навстречу. – Помолчав, ворон добавил: – В Эливагаре есть ещё одна дорога в логово Горгоны. Самая короткая, по которой давно не ходят. Через вороний город Кетту-ар-Мааг.
– Эта дорога более опасна, чем северо-восточный тракт, – заметил Хела. – Там другое логово близко – волчье.
– Иного пути нет, – отрезал ворон, прислушиваясь к чему-то, и вдруг испуганно произнёс: – Я слышу какие-то звуки. Во-он там, – он ткнул крылом вперёд, – видите старые Водные ворота?
Взглянув, Эрга заметил вдалеке, на выходе из ущелья, две стоявшие друг против друга скалы с оплавленными башнями-пирамидами вместо вершин. Между отвесными склонами скал прямо из воды поднимались гигантские каменные ворота. Часть державшей ворота арки обвалилась, в одной из покосившихся створок зияла огромная брешь, а вырезанный в камне герб был так истерзан драконьими зубами, что от него мало что осталось.
Однако Эрга узнал его. Зубчатая вершина очень высокой башни и сидевший на ней ястреб – герб тот же, что и на доспехах Хелы. Над Водными воротами поднималось дышавшее жаром красное марево и взвивались огненные языки – там начинался драконий лес.
– Это за тем сторожевым постом, – продолжал ворон, словно в раздумье, впиваясь взглядом в почти разрушенную правую башню.
Приглядевшись, Эрга заметил в стенах пустые отверстия бойниц, выбитую дверцу и ведущую к ней серпантинную дорогу, тоже сильно разрушенную. Если в башне когда-то и располагался сторожевой пост Одингарда, то сейчас он выглядел заброшенным.
– Три пары очень-очень больших крыльев… Каррага! – вдруг взвизгнул ворон. – Драконы! К воротам! К воротам! – И ворон с безумно вытаращенными глазами принялся раскачивать лодку. – Ну быстрее же, быстрее! – вопил он. – Чтоб тебе не всплыть больше со дна, чтоб тебе треснуть пополам, чтоб тебе в деревяшку превратиться!..
То ли вопли ворона, то ли раздавшийся из-за скал рёв дракона возымели действие, но у лодки вдруг выросли две пары огромных стрекозиных крыльев. Эрга заметил, как на их прозрачной поверхностях вспыхнули руны. Крылья затрепетали, и лодка, взлетев над водой, с утроенной скоростью помчалась к Водным воротам. Эргу тут же подбросило вверх. Ощутив под собой пугающую пустоту, он в последний момент успел ухватиться за протянутую руку Хелы.
– Сюда летят! – снова взвизгнул ворон и вдруг бездыханным телом распластался на дне лодки. Глаза у него закатились, а лапы окоченели – точь-в-точь как в том мираже с тронами.
Несколько мгновений спустя громогласный рёв взорвал небо над ущельем, в реку обрушился камнепад, и затем на воду пала чья-то гигантская тень.
Эрга поспешно поднял голову.
Появившийся из-за разрушенной башни красный дракон был раз в десять больше чёрного. Его громадное тело, покрытое блестевшей, словно начищенная медь, красной чешуёй, закрыло собой не только башню, но и скалу, на которой она стояла. Сначала Эрга подумал, что дракон многокрылый, но, присмотревшись, понял, что лишние крылья принадлежат другим драконам, летевшим позади. Зверь летел так низко, что Эрга смог различить рваные, во всё брюхо, зеленоватые шрамы.
Все трое направлялись на запад – в сторону Одингарда.
– Там же светоогонь, а этот совсем старик… – в ужасе прошептал Эрга, вспомнив про оставшихся защищать город Огнеустов.
И сам себе удивился: откуда он знал, что дракон старый, и с какой стати ему жалеть его?
Эрга говорил едва слышно, но дракон вдруг опустил голову с тяжёлыми бронзовыми рогами и начал вертеть ею из стороны в сторону, будто выискивая кого-то. Он тут же заметил застрявшую на середине реки лодку. В тот же миг чешуя на его теле вздыбилась, глаза налились кровью.
Разъярённый дракон со змеиной гибкостью развернулся на лету и ринулся к лодке.
«Сжечь! Разорвать! Уничтожить!» – пронеслось вдруг в голове Эрги, и он ощутил захлестнувшие его волны ненависти.
Ему захотелось убить тех двуногих, которые, сжавшись от страха, ютились в болтавшейся на волнах мраморной скорлупке. Сердце в груди застучало, как Великий Барабан Драконьего города в дни его молодости. Ещё мгновение, и он вновь отомстит за Норгунга, украсив лодку безжизненным серым пеплом.
И Эрга испугался, но не за себя, а за дракона. Он почему-то был уверен, что если дракон нападёт на него – будет наказан, сгорит в собственном пламени.
Зверь вытянул шею и судорожно вдохнул. Его грудь начала раздуваться, словно кожаный бурдюк с молоком, и до Эрги донеслось приглушённое клокотание. Из раскрывшейся пасти и ноздрей повалил густой чёрный дым. Эрга не стал ждать. Он взглянул прямо в налитые кровью глаза с двойными змеиными зрачками и, боясь, что дракон его не услышит, изо всех сил крикнул:
– Стой!
Драконий рёв сотрясал ущелье, разрывая барабанные перепонки, и голос Эрги растворился в нём, словно капля воды в чаше.
Однако зверь услышал его.
Он вздрогнул, будто его ударили хлыстом, и, умолкнув, замер на месте. Несколько мгновений он смотрел на Эргу. Затем дымившаяся пасть захлопнулась, чешуя на теле улеглась, и оказалось, что глаза у дракона не красные, а жёлтые с золотыми крапинками.
Эрга ощутил его страх. Он гнал прочь от этого странного двуногого, голос которого резал острее ножа, отпечатываясь на шкуре жгучими знаками, такими же древними, как весь их драконий род. Знаки говорили, что двуногий Пастух и тело его священно, а посмевший осквернить его огненным дыханием разбудит страшную кару – кровь в его жилах превратится в огонь, и огнём станет он сам.
– Уходите отсюда! – ещё громче крикнул Эрга. – Это не ваш дом! Возвращайтесь в Драконий город!
Дракон с прежней змеиной гибкостью развернулся и, взмыв вверх, полетел в обратную сторону. Другие драконы тут же умолкли. В наступившей внезапно тишине звук хлопавших крыльев разрезал воздух, как свист бича. Удары колотившегося в груди сердца звучали в висках Эрги, словно молот на часовой башне Картараса. Сделав круг над ущельем, драконы последовали за вожаком.
На восток, в Великую Пустыню.
Мгновение спустя лодка подскочила к Водным воротам и, сложив стрекозиные крылья, нырнула в брешь.
Уж лучше холод и сырость ущелий, чем эта изнуряющая жара, – подумал Эрга, расстёгивая ворот кафтана.
В мёртвой тишине, царившей в драконьем лесу, не раздавалось ни единого звука. Ветви исполинских деревьев переплетались, образуя над головой подобие крыши. Зловещий красный свет, излучаемый листьями, окрашивал воду за бортом, и казалось, что лодка плывёт по реке алой крови.
Пламя, лизавшее кроны деревьев, ярко освещало лес. Какое-то время Эрга всматривался, не мелькнёт ли между деревьями живой Тулуй, а затем, вздохнув, перевёл хмурый взгляд на горизонт. Небо над рекой затянуло плотное багровое марево, и ничего нельзя было разглядеть, кроме взвивавшихся вверх огненных змей. Эрга спиной ощущал, как ворон буравит его взглядом. Ворон пришёл в себя сразу, как лодка оказалась по ту сторону Водных ворат, и с тех пор исподтишка рассматривал его.
Наконец, Эрге это надоело:
– Я что, превратился в красного дракона? – не скрывая неприязни, спросил он. – Или ты проголодался?
– Не в голоде дело, – рассеянно отозвался ворон.