Больше всего парни опасались людей, которые надели на Тави ошейник и едва не продали её, как товар. Сама же она объяснила, что так её планировали переправить в Арден, мол, схема налажена и на месте девушку встретили бы «свои». Вот только с отправкой почему-то не торопились.
– А я-то думал, наивнее Мильбена быть невозможно, – ворчал Кенрат, освобождая девушку от блестящих оков при помощи отцовских инструментов.
Ни рослый дортхонец, ни кто-либо из его сообщников за последнее время себя не проявили. Во всяком случае, так, чтобы об этом стало известно широкой общественности. Впрочем, от заброшенного особняка Мильбен и Кенрат с того самого дня старались держаться подальше. Обращаться к страже они не решились – кто знает, насколько далеко распространилось влияние бандитов и как отреагируют власти на эльфийку-нелегала, да ещё и столь экзотичную.
Сама Тави идею просить защиты у государства тоже встретила прохладно. Хотя девушка, по первым впечатлениям, казалась весьма общительной и доброжелательной, открытой её назвать было нельзя. Так, выудить причину, по которой ей понадобилось в Арден, у приятелей не получилось. Единственной подсказкой стало слово «Сердце», брошенное второпях, после чего зейхейрка с перепуганным видом закрыла рот ладонью и ещё час ни с кем не разговаривала.
Между тем Ондар не вернулся ни через два, ни через три дня, ни даже через неделю. Своего отца Кенрат знал хорошо и версию, что родитель загулял, отмёл сразу. Не верил он и в то, что Стальной, пускай и бывший, угодил в неприятности, от которых не смог хотя бы бежать.
– То есть ты с ходу отсекаешь оба самых правдоподобных варианта? – с едва заметной насмешкой поддел Мильбен.
– У него могли возникнуть срочные дела, или он мог задержаться, чтобы кому-то помочь… ты же его знаешь. – Кенрат нервно усмехнулся. – Нужно просто подождать ещё немного, он обязательно вернётся.
Мильбен вздохнул, поднялся со стула и принялся мерить горницу шагами, бродя из угла в угол. Боль давно прошла, и парень с удовольствием пользовался любой возможностью пройтись туда-сюда, которую раньше совсем не ценил.
– В конце концов, что мы можем сделать – поехать за ним? – продолжал Кенрат, следя за приятелем взглядом. – Даже если с отцом что-то случилось, мы станем ему только обузой!
– А если мы так и будем тут сидеть, нас рано или поздно найдут! – Юноша резко развернулся на пятках. – Тебя, меня, Тави… всех нас!
– Если хочешь – езжай, держать не стану. – Кенрат тоже поднялся. – Да только ты же в жизни дальше леса не выходил, а там, – он указал пальцем за окно, – тебя ждёт огромный и опасный мир, дерьма в котором куда больше, чем приключений!
– Ты сейчас слово в слово свой отец, – ответил Мильбен после некоторой паузы.
– А тебе не мешало бы слушаться своего, – парировал друг. – Не просто так он тебя даже в учебку Стальных не пускает.
Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза, пока Мильбен не проиграл в «гляделки».
– Домой пойду.
Нахмурившись, он двинул на выход, кинув короткий взгляд в сторону Тави. Девушка сидела там же, где и в начале разговора, не проронив во время него ни слова. Юноша сначала и ей хотел высказать пару слов, но затем просто махнул рукой и вышел, громко захлопнув за собой дверь.
***
Ночь выдалась беспокойной. Сон никак не хотел приходить, но и бодрствовать его не тянуло. Мерзкое пограничное состояние, когда в теле слишком мало сил, чтобы что-то делать, но слишком много, чтобы просто отдаться собственной усталости. Мильбен уже час ворочался в кровати, пытаясь найти удобную позу, а заодно выкинуть из головы лишние мысли.
– Почему ты не отпускаешь меня? – За ужином уже в который раз, как по сценарию, повторилась привычная беседа.
– И тебе приятного аппетита, сынок, – ответил мужчина с проседью, не поднимая глаз.
– Почему ты не хочешь, чтобы я вступил в Стальной гарнизон? – настойчивее повторил парень.
– Потому что ты мой старший сын и должен понимать всё сам.
Юноша стиснул зубы. Каждый раз этот разговор заканчивался одинаково – Мильбен злился, порой даже повышал на отца голос. Тот поначалу сохранял спокойствие, но потом тоже выходил из себя, да ещё и подзатыльник мог отвесить.
Сегодняшний день, однако, стал исключением – отец тяжело вздохнул, поднялся и, поравнявшись с сыном, положил ему руки на плечи.
– Ты мой старший сын, Мильбен, – повторил он, заглядывая тому в глаза. – И пока твои братья не подрастут, будешь единственным, кроме меня, мужчиной в нашей семье. Случись со мной что, всё это ляжет на твои плечи.
Мильбен перевернулся на спину и уставился в потолок. Он всегда знал, что отец ко всему относится утилитарно, оценивая только пользу, которую та или иная вещь приносит в хозяйстве. Но никогда он и подумать не мог, что и собственных детей папа воспринимает вот так.
– Не хочу быть мотыгой, – прошептал юноша, в уголках глаз блеснули слёзы.
Он завидовал Кенрату. Белой, чёрной, зелёной и какого там ещё цвета бывает зависть. Приятель с самого рождения рос вместе с Ондаром, бывшим Стальным. С самого детства держал в руках лунную сталь, учился работать с мечом, а не в поле. И совершенно не ценил этого!
Парень перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку.
Даже Тави сейчас живёт с ним, в его доме. Целые дни она проводит в его компании, пока Мильбен возится с младшими братьями и выполняет команды родителей. Целые ночи она мирно спит под тонким покрывалом, на старом, но чистом матрасе, который Кенрат нашёл для неё и лично притащил на чердак.
Перед глазами сам собой возник образ смуглокожей эльфийки, изящной и элегантной, хрупкой, но сильной, юной, но храброй… а ещё скромной, но страстной.
Эльфы растут, взрослеют и стареют вдвое медленнее людей. А значит, хотя Тави на вид и казалась ровесницей им с Кенратом, на деле годилась в матери… интересно, по меркам своего народа она всё ещё подросток или уже созрела?
Слёзы высохли, на смену им пришла глуповатая улыбка, которую всё равно никто не увидит. Ещё немного напрячь воображение – и вот Тави уже обнажена, смущённо кутается в старую простыню да прикрывает грудь собственными волосами. Но прекраснее всего казались глаза. С белёсыми ресницами и красными, цвета утренних ягод, зрачками. Подведённые углём так умело, что это кажется естественным. Полные страсти и желания… рука непроизвольно поползла вниз.
– Мильбен… – Ох уж этот голосок Тави, похожий на дуновение ветра. Акцент лишь подчёркивает его прелесть…
– Мильбен, вставай! – настойчивее повторила воображаемая Тави.
«Давно уже встал, дорогая», – мысленно произнёс про себя парень и с блаженной улыбкой перевернулся на спину. В ту же секунду он словно ухнул в бездонную пропасть.
Из темноты, прямо как в тот день, на него уставились две алые точки, которые окружала копна белых волос.
– Тави? – Юноша поспешно съёжился, плотнее укутавшись одеялом. – Что ты тут делаешь?!
– Идём, быстро! – Девушка схватила его за руку и силой вытянула из кровати. – Нужно бежать прямо сейчас, нас нашли!
Юноша наспех оделся, натянув первое, что попалось под руку. Попутно он заметил, что эльфийка пришла босой – не удивительно, в своих сапожищах Тави точно перебудила бы весь дом.
– Всё из-за меня… – В голосе проскользнули виноватые нотки. – Когда ты ушёл, я отправилась к тому дому… глупая, знаю. Решила, вдруг найду там что-то полезное.
– Тебя заметили?
– Не уверена… но я сразу убежала к Кенрату! Поэтому если они и придут, то к нему, а не к тебе!
О том, что зложелатели могли проследить за ней до вечера и прийти в дом Мильбена, девушка, похоже, не подумала. Парень накинул лёгкую куртку и на всякий случай прихватил дедов дорожный плащ из плотной, почти не пропускающей воду ткани, который последние несколько лет провалялся туго свёрнутым в недрах его сундука. Поначалу юноша хотел заглянуть в комнаты к родителям и братьям, но передумал.
