Боги, наверное, жутко взбесились при виде этой катастрофы. Они считали меня сумасшедшим и не понимали, зачем я совершаю те или иные действия. Но правда заключалась в том, что они были еще более безумны. Если внимательнее присмотреться к этой Вселенной, то можно обнаружить, что все в ней лишено логики и смысла, любые поступки уничижают Абсолют, особенно если посудить, что он логичен, праведен и идеален.

Эта девушка из Лондона была не единственным примером моего проклятья, подобное случалось со многими, кто встречался на моем пути. «Наверное, я тайный агент Янь-вана», – шутил я сквозь слезы. Почему я не мог перестать привязываться? Почему одних я убивал чуть ли не для забавы, а над другими плакал, заливаясь горькими слезами? Наверное, я сам для себя являлся загадкой. Я не мог объяснить многое, что делал. Может, боги были правы, и я действительно обезумел?

Веками я кидался из огня в полымя, бросался то к одному, то к другому, молниеносно вспыхивал и также быстро угасал. Я старался найти пристанище хоть у чего-то или кого-то. Неизменным оставались лишь три вещи: моя страсть познавать, гнев как источник энергии и бескрайняя ненависть богов ко мне.

Страсть познавать в первую очередь касалась наук о жизни. Я скептически относился к механике и двигающимся кускам железа (различным машинам, аппаратам и хитроумным приспособлениям). Я интересовался ими постольку-поскольку, всегда замечал лишь недостатки и презрительно фыркал, узнавая о новых открытиях.

Тем временем жизнь стала для меня неиссякаемым источником восхищения. В одном лишь человеческом глазу я мог рассмотреть целую Вселенную. Я не пропускал ни одного труда по медицине, которые нескончаемым потоком выходили в разных уголках Земли. Был период, когда я специально вернулся в Китай, чтобы вплотную заняться исследованием мозга и нервной системы. Меня так затянуло, что я и остался там, запутавшись в нервах, как в паутине.

Я хотел узнать, как работает каждая клетка организма, как жизнь переходит в смерть и наоборот, чем я отличаюсь от людей и от богов и, наконец, найти ответ на главный вопрос – как мне прекратить свое существование. Тело должно было предоставить все разгадки на фарфоровом блюдечке.

Люди довольно быстро стали открываться мне, их сердца, мышцы и нервы так и осыпали меня информацией, в которой я тонул. Я стал работать врачом в провинции Юньнань, веками проводил исследования, мог найти причину любой болезни. Я стал путешествовать по Китаю и искать самые странные и запущенные случаи, через какое-то время в мое поле зрения попали Индия, Корея и Япония. Мои пациенты стали одновременно моими подопытными.

Из всех людей на планете я, не побоюсь сказать этого, был самым выдающимся медиком, который знал организм от А до Я. Чтобы добиться таких высот и делать открытия еще до того, как за них давали Нобелевские премии, я тайно пробирался в библиотеку Хуа То и ночами штудировал многотомные издания, аккуратно написанные от руки самим даосским целителем. Один раз я все же попался на глаза небожителю и еле унес ноги, но зато прихватил с собой книгу с привлекательным названием «Змеиные яды от душевной хвори». К сожалению, мне они не помогли, зато вылечили одну девочку из корейской деревни, страдавшую эпилепсией.

Я отчетливо видел, чем я отличаюсь от людей. Наверное, самым верным ответом на этот вопрос было слово «всем». Первое, на что я не мог не обратить внимание, была моя кровь. Ее состав кардинально отличался от человеческой. Обычная кровь включала в себя тромбоциты, лейкоциты, эритроциты, плазму и еще кучу всяких микроэлементов. В моей же не было ничего, кроме стволовых клеток. Стволовые клетки – это внутренние часы нашего организма, предки всех клеток нашего тела. Они могут стать любой клеткой, излечить раны, убрать повреждения. Каждый орган может обратиться к костному мозгу с просьбой послать отважных бойцов. Но, увы, их у людей ограниченное количество. Истощая запас стволовых клеток, мы приближаемся к могиле. В моей крови стволовые клетки вели себя очень агрессивно и не давали даже шанса на смерть. Но на этом отличия не заканчивались.

Помимо стволовых клеток, которые каждую секунду латали меня, я обнаружил, что все остальные клетки могли делиться бесконечное количество раз. Какой-то дьявольский механизм защищал теломеры от изнашивания. Они не укорачивались, что означало одно: я смог достичь биологического бессмертия. Кроме того, во мне было то, что делало меня больше похожим на акулу, чем на обезьяну. Мой генетический материал каждый раз делился с поразительной точностью, как будто какой-то строгий начальник сверял каждую пару генов и не позволял сбиться ни одной строке. Таким образом в моем организме за все тысячи лет не образовалось ни одной злокачественной клетки. Я не смог бы заживо сгнить, пронзенный этими щупальцами.

Я понимал, что мои клетки восстанавливались с такой скоростью, что я не мог бы причинить себе ни малейшего вреда. Вирусы не приживались во мне, никакие разрушительные факторы не брали, генетика жестоко контролировалась какими-то неведомыми машинами. Я не понимал, как сделать свои ткани обычными и избавиться от бессмертия, как прекратить свои мучения. Но да, боги. Чем я отличался от богов? Почему я был другим? Получить биоматериал людей было для меня слишком легкой задачей, а вот достать что-то у богов представляло определенную сложность. Мне требовался хитроумный план.

Я давно не заявлял о себе, но вдруг решил разрушить даосский храм на острове Хайнань. Как я и думал, петушки побежали на зерна. Вмиг Юй-ди прислал своих воинов – Нэчжу и Ли-Тяньвана. Мне уже становилось смешно от этой древней игры в догонялки, в которой победителем всегда выходил только я, а они в моих глазах выглядели раскрасневшимся от злости карапузами, которые смешно семенили ногами в попытках угнаться за своей целью.

Я поразмыслил и решил взять в заложники Нэчжу. Когда-то мы даже были друзьями, но спустя столько лет в это верилось с трудом.

Я заметался из стороны в сторону, разделил их, привлек внимание Нэчжи и заманил его в узкое ущелье, которое вмиг завалил огромными валунами. Зная, что драконоборец может с легкостью раскидать эти валуны, я, не мешкая, схватил его, заломив руки.

– Ай! Ай! АЙ! – смешно закричал он.

– Не бойся, я скоро отпущу тебя, – засмеялся я.

– Что ты задумал, скверная обезьяна!

Я не стал выслушивать его нескончаемые страдальчески-героические вопли и притащил в свою лабораторию в Юньнани. Я усадил его на стул и крепко-накрепко связал цепями из чешуи дракона.

– А ты приготовился! – закричал он. – Знай, что скоро все твои злодеяния закончатся, а ты получишь по заслугам иии..!

– Да, я помню, каждый раз одна и та же пластинка, – холодно ответил я и, осторожно сжав его руку, запустил в вену иглу.

– ААААААААА!

– Да не дергайся ты! Я тебе даже больно не сделал.

Я посмотрел на него с укором и придвинулся к увеличительному прибору, который украл у Хуа То.

– Ах ты вор! Я знаю, откуда ты взял это!

– Да-да, я верну, одну минуту…

Я придвинулся и вырвал у Нэчжи волос.

– ААААААА!

– Нэчжа, еще одно «аааа!», и я вырву тебе уже ноготь. Смотри, какой я гостеприимный, что выбрал именно волос.

Маленький бог на минуту замолк и с интересом уставился на меня, пристально вглядывающегося в увеличительный аппарат. Поразительно! У богов клетки вообще не делились. По факту их тела мало чем отличались от тела умершего человека, лишь какая-то неведомая сила заставляла их двигаться и излучать тепло.

– Нэчжа, а я могу попросить тебя попить водички и вон там за углом в эту баночку…

– Ты ненормальный! – заорал мой подопытный.

– Я? Ну возможно. Зато теперь я точно знаю, чем я отличаюсь от тебя. Ты хочешь посмотреть, как выглядит твоя кровь? Это поразительно, я никогда не видел такого, это…

– Дай посмотреть! Дай-дай-дай!

Я потеплел и освободил его. Иногда я не понимал Нэчжу. Ни в одном из справочников по психиатрии не нашлось бы диагноза, способного объяснить его поведение. Мне казалось, что иногда он забывал что-то. Или его голова не могла одновременно вместить взрослую и детскую психику. Я сто раз обманывал его, сто раз кидал, еще две сотни раз использовал, а он постоянно хвостиком волочился за мной. Он ненавидел меня, а уже через секунду смеялся над моими шутками. Я заметил эту странность еще в самую первую нашу встречу. Тогда мы завертелись в сражении, успели знатно помутузить друг друга, а потом я просто сказал ему: «Хочешь покажу собачку?». И он радостно понесся за мной! Я злился и ненавидел всех на Небе, но ему бы никогда не сделал ничего плохого. Он был чист душой и не похож на остальных богов.