В какой-то момент ей казалось, что она в тесной клетке в компании точно таких же обречённых на страдания мужчин и женщин. В следующий миг она стояла на сцене под обжигающими кожу лампами и фонарями. Её чем-то кормили, но она не могла разобрать вкус, цвет или запах еды. Она потеряла понимание времени, понятия день и ночь перестали существовать для неё. Как-то раз её выдернули из темноты, приковали к какому-то жуткому устройству. Затем дико жужжащая машина обрила её голову, но для Беатрис это было похоже на сдирание кожи. Как только процедура закончилась, в её левое плечо врезался кусок раскалённой стали, делающей её чьей-то собственностью. Через несколько дней или недель она снова оказалась в компании своего старого приятеля Руфуса. Он сидел в небольшой уютной комнате за столом, наслаждаясь приготовленным для него угощением. Его взгляд радостно бегал по бывшей подруге: новый образ Беатрис явно радовал мужчину, с его лица не сходила ехидная улыбка.

Мужчина отправил в рот очередной кусок и нервно почесал лысую голову, прежде чем обратиться к бывшей знакомой:

– Тебе повезло, падаль. Слышишь? – Руфус не упускал возможности поиздеваться над безвольной жертвой. – В главном здании для тебя не нашлось места, и тебя направили сюда. Ты слышишь меня?

– Слышу, – вяло отреагировала Беатрис, совершенно не понимая, где она находится и что происходит.

Беатрис молча стояла перед своим мучителем, ощущая на нежной шее толстенный стальной ошейник с длинной мерзко звенящей цепью. Ей выдали новую одежду, состоящую из нескольких полосок ткани и простую, но удобную обувь. Лысый наёмник докурил сигарету и швырнул окурком в свою бывшую напарницу. Огонёк врезался в плохо обритую голову пленницы, оставив на коже крохотный след от ожога. Руфус коротко хихикнул, и его рот растянулся в довольной ухмылке.

– Жалеешь, наверно, что не была приветливей со мной, а? – издевательским тоном поинтересовался Руфус, отправляя в рот новый кусок со своей тарелки.

– Хотите чего-нибудь ещё? – В дверном проёме появилась прислуга в лиловых одеяниях, держащая поднос с напитками и закусками.

– Я бы хотел остаться с ней наедине, – просто высказал своё пожелание лысый наёмник, но его речь резко и бесцеремонно оборвали.

– Боюсь, это невозможно, – тоном, не терпящим возражений, произнёс человек в лиловых одеяниях. – Нашей новой прислуге нужно работать.

– Нам с тобой не удалось повеселиться, – сквозь зубы проскрипел Руфус, мирно вышагивая вокруг жертвы.

– Не удалось, – словно в бреду повторила Беатрис.

– Честно признаться, мне нравиться твой новый стиль, но не твой новый запах, – злорадно прошептал мужчина, а следом полетел брезгливый плевок, отчего губы наёмника резко увлажнились.

– Нравиться запах, – снова промямлила женщина, покачиваясь из стороны в сторону.

– Но прежде чем я уйду, мне бы хотелось сделать тебе маленький подарок. Довершение к твоему новому образу.

Наёмник резко достал свой тесак, мирно висевший на его ремне, и приложил лезвие к щеке сломленной жертвы. Затем он сделал резкое движение рукой, позволив острой стали врезаться в податливую плоть. На пол с лёгким шлепком упало отрезанное ухо, Беатрис простояла так долю секунды, а затем закричала от дикой боли. Руфус издал утробное рычание, жёстко схватил Беатрис за голову и пристально посмотрел в её искорёженные болью покрасневшие глаза. После он поднёс окровавленное лезвие к своему лицу и облизал его.

– Не думай, что на этом всё закончено! Я вернусь, – сгорая от ненависти, прошипел громила и отпустил Беатрис, позволив ей упасть на пол, словно тряпичной кукле. Завершив свои издевательства, удовлетворённый наёмник двинулся прочь, сыто бормоча под нос какие-то вязкие ругательства. – До встречи и успехов на новой работе! – Руфус посмотрел на свою жертву, свернувшуюся в тугой комок боли на полу, и, злорадно ухмыльнувшись, ушёл прочь.

Напутственное пожелание бывшего коллеги не помогло Триси в её новой роли. Без каждодневных уколов сознание становилось всё яснее, осознание своей участи сильнее било по образу мысли. Её выпустили в огромный зал, наполненный странным сиреневым туманом и кишащий людьми в масках. Именно это воспоминание стало второй отправной точкой её начавшихся страданий. Сначала она стояла у стойки и помогала разливать элитные напитки из дорогих уникальных бутылок. После её стали выпускать к гостям с подносом или тележкой. Медленно бродя между столами, позвякивая мерзкой цепью, она забирала пустые стаканы, терпя насмешки и ехидные замечания. Бесправная и покалеченная, она смиренно терпела все унижения, опасаясь ухудшения своего незавидного положения.

Несмотря на то, что уколов ей делали всё меньше, сознание Беатрис страдало всё больше. Отдыхая после очередного обхода зала, она увидела странное поведение одного гостя. Женщина наблюдала за мужчиной, спрятавшись за несколькими пыльными занавесками. Гость долго сидел за столиком в полном одиночестве, наблюдая за одной работницей. На сотруднице не было цепей или оков, она просто отрабатывала свои деньги и обслуживала посетителей мрачного заведения. Беатрис не помнила её имени, а при попытке его вспомнить всплывало что-то невероятно сладкое и милое. Сотрудница была крошечного роста, хлипкого телосложения, иногда казалось, что в ней вообще нет никакого веса. Настолько она казалась хрупкой, нежной и невесомой. Она не ходила, а почти порхала от столика к столику, и никакая мерзость не могла к ней пристать или запятнать её. Но особенным её качеством была невероятная доброта: ей всегда удавалось подкармливать Беатрис втайне от всех, а иногда давать обезболивающие таблетки и микстуры.

В тот злополучный вечер воплощение местной доброты снова порхало между столиками. Но Беатрис не обращала на неё внимания, всё её сознание было приковано к странному гостю. Вечная темнота, которая рассеивалась вялыми источниками света на столах, не позволяла Беатрис как следует рассмотреть посетителя. Но чем дольше она всматривалась в странного одинокого гостя, тем сильнее сознание подводило её. Иногда гость выкручивал себе голову, наблюдая за официанткой, иногда он наклонял её под невозможным, неестественным углом. Иногда Беатрис казалось, что тонкие длинные конечности гостя могут сгибаться сразу в нескольких местах.

Когда работница в очередной раз прошла мимо гостя, тот встал, надел свою нелепую шляпу и двинулся за ней. Женщина дошла до подсобного помещения, в котором отдыхала Беатрис, и начала возиться со стаканами и бутылками. С грохотом опустился тяжёлый стальной поднос, затем загремела перетаскиваемая посуда. Беатрис не пожелала открывать своё место отдыха, продолжая наблюдать за происходящим из-за занавески. Странный гость вошёл в подсобное помещение, закрыв за собой дверь на простой замок. Женщина испугано переглянулась, быстро осмотрев помещение, но не стала ничего говорить, боясь последующего наказания. Гость снял свою глупую шляпу, похожую на сдувшийся пузырь, и положил её на пустые бутылки. На работницу взглянули глубоко посаженные водянистые глазки, под которыми кривился нелепо растянутый рот с тонкими губами.

– Вы что-то хотели? – скрывая дрожь в голосе, произнесла официантка.

– Ой, извините, – раздался невероятно тихий, почти шепчущий голос. – Я, наверное, ошибся. Перепутал дверь.

– Ничего страшного. Это всего лишь склад для продуктов…

Договорить работница не сумела: гость быстро подскочил к собеседнице, прижавшись к её спине. Одна рука намертво пережала рот, вторая закрыла глаза, обхватив верхнюю часть головы. Беатрис хотела отвернуться, ожидая обыденную сцену от пьяного гостя. Но в этот момент что-то случилось, и захваченная врасплох жертва начала активно сопротивляться. Её руки и ноги начали нещадно хлестать окружающее пространство, а гость просто продолжал стоять молча, удерживая её голову тощими, словно спицы, руками. До ушей онемевшей от неожиданности Беатрис долетел странный хлюпающий звук, а тесное душное помещение начало наполняться смрадной органикой. В какой-то момент борьбы ноги жертвы начали отрываться от пола, а все движения стали медленными и вялыми. Ноги отрывались всё сильнее, какая-то неведомая сила изгибала тело жертвы. Через несколько секунд конечности перестали будоражить воздух и безвольно повисли. Тело несчастной начало исчезать, словно втягиваться в голову тощего гостя. Безвольные руки-плети сложились, ноги неожиданно задрались к потолку, задев лампочку. Свет начал активно мигать, возмущённая лампочка качалась из стороны в сторону, создавая жуткую картину. Звуки слюнявого чавканья усилились, ноги жертвы окончательно обрели вертикальное положение и начали стремительно погружаться в голову странного гостя. Несмотря на смутное состояние сознания, Беатрис боялась дышать и шевелиться. Её немигающие, прикованные к происходящему глаза заслезились, а руки и ноги потеряли чувствительность. Странный гость начал неспешно разворачиваться, и Беатрис с ужасом увидела огромный выпученный живот, оттопыривающий одежду. А вместо лица бледнела жуткая морда с кривым дугообразным ртом, из которого торчала пара женских ног. Бледные глазки нервно моргнули, пытаясь успокоить мерзкую маячащую лампочку. Толстенный язык, покрытый желтоватой слизью, вылез изо рта и смахнул одну туфлю на пол. Затем горло сделало движение, и добыча окончательно скрылась в жуткой пасти. Гость постоял неподвижно несколько секунд, затем кто-то дёрнул ручку двери, раздался гулкий требовательный стук. Мужчина начал резко озираться по сторонам, затем схватил свою нелепую шляпу. Через секунду он нагнулся, поднял туфлю с пола и покинул помещение, едва не выбив запертую дверь. О странном инциденте напоминала только интенсивно раскачивающаяся лампочка.