Доктор сделал движение рукой, пробуждая раньше положенного времени железного зверя. Машина сонно забурчала, но признав своего хозяина, сменила гнев на милость. Двигатель несколько раз кашлянул и вынес стальное тело на проезжую часть. Автомобиль медленно крался по ночным, но уже не спящим улицам, давя разномастными шинами опавшую листву. Виттор плавно перебирал руками знакомый руль в потрёпанной кожаной обмотке, стараясь не разбудить спящие дома. Оказавшись на перекрёстке, водитель позволил стальному зверю рвануть вперёд, размять затёкшие за ночь суставы и связки. К удивлению Виттора, он быстро начал встречать небольшие кучки людей, а проехав ещё несколько улиц, показались стройные ряды бродяг, рабочих и мусорщиков. Дорога начала портиться, водитель сбавил скорость, чтобы лишний раз не царапать днище машины.

Виттор нахмурил свой лоб, привкус домашнего уюта окончательно растворился, уступив место более мрачным мыслям. Дорога закончилась слишком быстро и внезапно. Автомобиль сделал поворот, обнажая комплекс седых тяжёлых зданий, окружённых высоченным забором. Машина прокралась по длинному участку пути, огромные ворота начали раскрываться, а в проёме показалось взволнованное лицо охранника. Доктор приветственно помахал рукой и погасил фары, направляя машину на привычное место парковки.

Заглушив мотор, мужчина обернулся и посмотрел на задние кресла: там, прикрытый пледом и газетами, дремал двухзарядный револьвер. Его отполированная рукоять блестела тяжёлым спокойствием и защищённостью, но мужчина стряхнул с себя этот морок, не желая поддаваться соблазну. С неохотой покинув нагретое кресло, Виттор запер машину и со странной досадой оглядел совершенно пустой двор.

– Ничего не понимаю! – рассеянно произнёс Виттор, карикатурно разводя руками в стороны.

Из небольшой сторожки, больше похожей на собачью будку, снова выглянуло бледное лицо охранника. Мужчина не сводил глаз с доктора, но почему-то боялся выйти из своего укрытия. Виттор, раздираемый вопросами, решил подойти к охраннику и лично поинтересоваться, что происходит. Ветер начал неумело играться с полами плаща, и доктор невольно выругался, радуясь, что в этот момент его никто не слышит. Как только мужчина приблизился к сторожке, из неё показалось бледное лицо с признаками робкой улыбки.

– Здравствуйте, доктор. Очень рад вас видеть! – немного дрожащим голосом пробормотал мужчина и протянул руку. Виттор посчитал, что глаза его обманывают, но когда он сжал крепкую руку охранника, понял, что она действительно сильно дрожала.

– Привет, Восли. А что это такое? – Взгляд доктора проник в крошечное жилище охранника. В потолке зияла огромная дыра, через которую хорошо просматривался окружающий мир.

– Небольшой инцидент. Кто-то залез на забор, а затем прыгнул на крышу, она и не выдержала.

– Кто-то? Кто-то залез?

– Несколько дней назад. Я, как обычно, совершал обход. Ну а когда пришёл, увидел дыру. На заборе был странный след от ботинка. Я и подумал, что кто-то залез на забор, а потом попробовал крышу на прочность. Забавно.

– Ты понимаешь, чем мы тут занимаемся и с какими людьми работаем? – возмущённо произнёс доктор, удивляясь беззаботности рослого охранника. – Ладно. Мне позвонили несколько часов назад и наговорили много странного. К нам действительно привезли сотню пациентов?

– Действительно, да, – дрогнувшим голосом проговорил Восли. – Всё произошло очень быстро. Ворота открылись, а через мгновенье въехал транспорт. Мне показали какие-то бумаги, документы, справки. Я ничего в этом не понимаю! Они сказали, что вы знаете и в курсе дел. Людей выгрузили и перетащили в здание. Они все были без сознания, но я подумал, что так даже лучше. Всё случилось так быстро и… Я испугался!

– Что? Чего ты испугался?

– Я не из робкого десятка, доктор. Надеюсь, вы это знаете. Но я до сих пор дрожу от страха. Но не понимаю его причины!

– Оружие при тебе? Хорошо. У меня голова идёт кругом. Помощница позвонила, я примчался. Сейчас поднимусь к себе и попробую хоть в чём-нибудь разобраться.

Доктор сердито засунул руки в карманы плаща, поправил шляпу, напустил на себя уверенный бодрый вид и зашагал к зданию. Охранника на входе не оказалось, но, взглянув на пол, Виттор невольно присвистнул. Кафельный пол был завален грязью и мятыми листьями, словно по нему топталось неведомое дикое стадо. Желая привести себя в рабочее состояние, мужчина поднялся прямиком на третий этаж, бодро прошёл по длинному тёмному коридору и остановился перед дверью. На двери висела громоздкая табличка, на которой красовалась выдавленными буквами надпись: Виттор Филлис. Рука ловко нащупала нужный ключ с желтоватым оттенком и почти беззвучно отперла дверь. Кабинет встретил своего хозяина столпами витающей в воздухе пыли и знакомым запахом старых отчётных журналов.

Не зажигая свет, Виттор одним движением снял с себя уличную одежду, мгновенно накинув белый потрёпанный халат. Портфель, оказавшись сначала на столе, плавно переехал на пол, шляпа доктора легка на одиноко стоящий возле двери стул. Мужчина простоял меньше минуты, разглядывая свои сменные ботинки: его терзало сомнение, стоило ли ему снимать уличную обувь. Сомнения были развеяны узнаваемым стуком хорошо знакомых каблуков – по тёмному коридору бежала помощница, разливая вокруг гулкое тревожное эхо. Не дожидаясь, пока девушка врежется в дверь, Виттор успел открыть её первым, предотвратив несостоявшуюся аварию.

– Доктор Филлис! Как хорошо, что вы приехали! – раздался вопль из коридора, а следом в тёмный кабинет влетело очень живое, подвижное желтоволосое создание, сжимающее стопки каких-то документов. – Это был какой-то кошмар…

– Кажется, я это уже слышал, – вяло пробормотал доктор Филлис, нехотя включая свет в кабинете. – Привет, Гретлин!

– Ой! Здравствуйте, доктор Филлис! Это какой-то кошмар! Подъехали машины! Много! – восстанавливая дыхание, торопливо говорила помощница, а по её бледному, взволнованному лицу стал разливаться робкий, почти детский румянец. – Стали гудеть, растревожили наших постояльцев! Я сразу бросилась звонить вам…

– Я так понимаю, что расселение прошло успешно? Верно? Я с удивлением обнаружил пустую стоянку! – Виттор машинально посмотрел в окно, обнаружив довольно причудливый узор, оставленный таинственными перевозчиками. – За сколько же вы управились? Какие-нибудь документы остались?

– Документов много! Вон их сколько! – Гретлин указала стройной ручкой на груду бумаг, лежащую вдоль стен перед кабинетом. – Но там ничего нет, доктор. Папки пустые! Только имена или клички. Иногда причастность к бандам, – извиняющимся детским тоном пролепетала Гретлин, прижимая к груди желтоватые тощие папки.

– Вы хотя бы знаете, откуда они? Их где-то содержали, лечили? Какие препараты давали?

– Я знаю, что они все тихие и мирные. Перед транспортировкой их усыпили.

– Усыпили? – недоумённо переспросил доктор Филлис и тут же поморщился, вспоминая неопытность и наивность своей помощницы. – Ввели успокоительное?

– Наверно, – просто ответила девушка, пожав своими хрупкими плечиками. – В любом случае, они все спят и…

– Их правда сотня? Вы считали?

– Нет, но камер… Ой, простите, доктор! Палат хватило на всех. Все палаты второго этажа заняты. Нам повезло, что вовремя доделали пристройку, а иначе… Отопление включили! Одеяла раздали!

– Что со вчерашним пациентом? – резко переспросил Филлис, желая поскорее сменить тему пустого разговора.

– Ой! Вы помните, что он казался таким тихим, мирным. И мы подселили его к другому…

– Я это помню. Это моё распоряжение. Дальше!

– Он его съел, доктор! Он съел своего соседа по палате. Проглотил целиком! – неуклюже закончила Гретлин, изучая свои заляпанные грязью ботинки.

Глава 3.

Беатрис пришла в себя через несколько дней после злополучного разоблачения. Ей повезло, её не убили. После продолжительного путешествия в душной темноте её выпустили в мир сиреневого тумана. Именно это впечатление стало первым воспоминанием её новой жизни. Страх смерти, страх неизвестности резко помутил разум несчастной, смешав её сознание в дикий ком покорности, кротости и безвольности. Воспалённый стрессом разум подсовывал ей разные жуткие образы. Последним адекватным воспоминанием пленницы стал болезненный укол в шею. Дальнейшие впечатления о своём новом доме строились на чудовищных карикатурных видениях.