– У вас серьёзные подозрения на COVID… Вы, очевидно и сами слышали о том, что больницы нынче … Сейчас я вам выпишу необходимые лекарства, лечиться будете дома… Ну, а уж если станет совсем тяжко, тогда не медлите, сразу вызывайте машина «скорой помощи»!.. – оторвавшись от бумаг, врач продолжила. – …Квартиру не покидать!.. Это касается всех ваших домочадцев. Ожидайте прихода специалистов, которые возьмут у членов вашей семьи пробы на присутствие в организме вышеозначенного заболевания. Вот, возьмите направление на компьютерную томографию. Через неделю вам необходимо явиться по указанному в направлении адресу. Кроме того, возьмите рецепт на лекарства!.. К лечению необходимо приступить незамедлительно!..

– Вы же сказали, что выходить из квартиры категорически нельзя? – в некотором замешательстве поинтересовалась Светлана. – …Как же вы нам прикажете приобрести эти самые лекарства?

– Попросите кого-то из соседей, знакомых, родственников!.. – ответила врач, направляясь к выходу.

– А на компьютерную томографию, я как через неделю поеду?.. – усмехнулся Алексей Викторович. – …Или на КТ, за меня так же сможет кто-то из друзей, соседей, знакомых?

– Оденьте маску! – равнодушно ответила врач, переступая порог квартиры.

– Надо полагать, они и сами ни черта не знают о данном заболевании, понятия не имеют, как именно предотвратить эпидемии, накрывшую не только наш Омск, но и всю Россию!.. – возвращаясь из прихожей в комнату, супруга Лобова растерянно пожала своими плечами. – …А впрочем, если бы болезнь была по-настоящему серьёзной, как о том говорят в новостях, я не думаю, чтоб участковый врач пришла бы на приём к больному в одной лишь масочке и перчаточках. Да, и в больницу тебя не госпитализировали, похоже, именно по той же самой причине!..

Неделя прошла как один день. То есть, достаточно нуторно, тяжко и не всегда спокойно. В сознании Алексея Викторовича отчасти смешались день и ночь. От продолжительного приступ кашля он мог проснуться среди ночи, после чего, Лобов принимался о чём-то думать, беспрерывно ворочаться, тяжело вздыхать. Уснуть он мог лишь под утро, и проспать едва ли, не до самого вечера. Кушать Алексею совсем не хотелось, более того, к приёму любой пище он испытывал полное отвращение. Он, разве что, мог немного похлебать куриного бульона, да и то, без какого-либо удовольствия, ради успокоения супруги, кружившей над ним, как птица над своими птенцами.

Таблетки не столько помогали Лобову выкарабкаться из плена затянувшейся болезни, сколько поддерживали его на некоем плаву. Именно так, полудрём постепенно смешивался с реальностью. Писать Алексею Викторовичу так же не хотелось. Точнее, было бы сказать, на своё хобби у него вовсе не оставалось сил. В лучшем случае, он мог лишь тихо размышлять о дальнейшей судьбе своего главного героя.

«Чёртова болезнь, совсем из башки всё вылетело! А ведь как хорошо совсем недавно писалось!.. – как-то под утро принялся вздыхать Лобов. – …Может, мне следует поставить себя на место всё того же Фёдора Аксёнова? Прикинуть, чтобы предпринял именно я, окажись в его, вовсе непростой жизненной ситуации. Я бы ни в коем случае не простил негодяям смерть своих родителей. Мой герой вовсе не глупый мужик, он наверняка должен понимать, что гибель отца и матери оказались совсем не случайными…

Смешно!.. Ведь я только что подумал о том, что мой нынешний главный герой вовсе не глуп. А ведь это я, автор данной книги, сделал его именно таким. Пара незначительных поправок, каких-то малозначимых штришков – и тот же Фёдор Ильич может запросто превратиться в самого распоследнего слюнтяя, который опустит руки и предпочтёт молча плыть по течению времени, или того хуже, сопьётся, превратившись в конченого алкаша. Ни кто иной, как я наделил его некоторым боевым опытом. Используя свои прежние навыки, он и должен раскрутить клубок некоторых тайн и противоречий, связанных со смертью безобидных старичков.

Эх, чёрт! Как же здорово ощущать себя, едва ли, не богом!.. Высшим существом, которому подвластна судьба любого персонажа. Ну, а как иначе? Вне всяких сомнений, я могу запросто сравнить себя с неким Пророком. Из ничего, буквально из воздуха я беру нечто абстрактное, аморфное. Наделяю это нечто своим телом. Высоким или низким, толстым или худым, взрослым или молодым будет мой будущий персонаж – определять буду лишь я один. Создав чёткие и понятные всем внешние признаки, определённые отличия, я принимаюсь создавать его характер, свойственные лишь ему одному эмоции, реакции… По сути, это и будет его характер, отчасти душа. Потому как в процессе повествования мы сможем наверняка предсказать его возможные действия, манеру поведения в той или иной ситуации. Ну, а далее будущая книга населяется иными персонажами: главными и второстепенными. Именно так и создаётся мир книги!.. Если ж этих самых книг, написано достаточно много, мы получим целую вселенную или даже галактику, созданную самым настоящим Творцом! Эх, как же лихо я закручивал сюжеты в своих прежних книгах!.. Бывало, у меня самого дух перехватывало!.. Впрочем, я совсем подзабыл о том, что книги свои я писал не сам, мне их кто-то сверху начитывал. В таком случае, почему сейчас молчит тот небесный голос?.. Нет-нет, в связи с подхваченной болезнью заболел именно, потому и пропало у меня всякое вдохновение. Получается, что книги свои, пишу именно я. Именно я и являюсь Творцом, Создателем, отчасти Богом!.. А почему собственно «отчасти»? Для своих героев, я конечно же, полноправный Бог!..»

До медсанчасти, в которой Алексею Викторовичу предписывалось пройти компьютерную томографию, Супругам Лобовым пришлось добираться на обычном городском пассажирском автотранспорте, то есть, на обычном автобусе. Причём, Светлана сама вызвалась сопроводить мужа в медсанчасть, опасалась того, чтобы по пути с её Алексеем ничего не случилось. Как-никак, а всё предыдущую неделю он фактически провёл на её глазах, под её неусыпным контролем. В общем, была она самой непосредственной свидетельницей мучений супруга, его стонов, приступов кашля и прочего, и прочего.

Впрочем, как позже выясниться, все опасения и переживания относительно самочувствия Лобова, оказались абсолютно беспочвенны. К тому же, именно в это утро Алексей Викторович вдруг почувствовал себя намного лучше. Как-то сама собой пропала ломота, слабость, тошнота, головокружение и прочее. Осталась, разве что, излишняя потливость. Да, и не мудрено, ведь на дворе, уж который день стояла дикая тридцатиградусная жара. А быть может, это было обычное самовнушение, некая концентрация внутренних ресурсов организма. Так или иначе, но Алексей Викторович собирался отправиться на КТ самостоятельно. Однако супруга настояла.

Итак, надев маски и обработав руки санитайзером, чета Лобовых с самого утра (ещё по прохладце) вышла из дома. Примерно с километр прошли пешком до автобусной остановки.

– Ты как себя чувствуешь?.. Голова не кружиться?.. – периодически интересовалась Светлана, обращаясь к супругу.

– Не переживай!.. Всё нормально!.. – непременно отвечал глава семейства.

В ожидании подходящего транспорта, остановились на конечной остановке. Народу было совсем немного.

– Может, присядешь? – обращаясь к мужу, Светлана вновь попыталась проявить заботу.

– Я не устал!..

И тут перед взором Лобова вдруг предстала совсем уж апокалиптическая картина. Рядом с остановкой припарковался автомобиль частного извозчика. Под днищем этой самой машины чирикали совсем ещё молодые воробушки. Причём, было тех воробьёв чересчур много. Легковушка внезапно начала своё движение. Вначале она сдала чуть назад, потом немного вперёд и вновь назад – в общем, таксист попытался аккуратно разъехаться с плотно зажавшими его автомобилями. Словно заворожённый Алексей Викторович наблюдал за тем, как колёса вышеозначенной легковушки давили воробьиную стаю. Дико было видеть, как пернатые вовсе не пытались спастись, ни разбежаться, ни разлететься в стороны. Они так и продолжали покорно стоять на месте, невзирая на то, что их сородичи, на их же глазах, один за другим, превращались в трупы. Птенцы, в буквальном смысле, схлопывались с неприятным чваканьем.