– Эмили! – грозный тон отца привлёк моё внимание, и, подняв голову, я столкнулась с тяжёлым взглядом Джона Майерса.

Стеф считала моего отца красавчиком. Но я отказывалась воспринимать её слова всерьёз, потому что красоты в этих серых безжизненных глазах я никогда не видела. Не притронувшись к завтраку, он, с иголочки одетый, неподвижно сидел за столом и с серьёзным лицом рассматривал меня в ответ. Тёмные короткие волосы, широкие плечи, волевой подбородок и взгляд свысока. Стального цвета костюм и в тон галстук, идеально завязанный и лежащий строго посередине белой, выглаженной до скрипа рубашке. Возникло желание закатить глаза. Или поморщиться.

– Мы заказали другой торт, потому что у Адама Торренса аллергия на орехи. На данный момент он главный инвестор в моём проекте, и я не хочу, чтобы с ним произошёл неприятный инцидент.

От возмущения из моих лёгких вышибло весь воздух.

Его хоть что-нибудь волновало в этой жизни кроме своей работы?! Какой к чёрту Адам Торренс?! Разве это его праздник?! Очевидно, что желания родной дочери болтались где-то в конце списка. После партнёров по бизнесу.

Я непроизвольно сжала руки в кулаки, стараясь изо всех сил удержаться и не наговорить то, о чём мгновенно пожалею. Воображение рисовало мрачные, даже жуткие картины. Хотелось орать, бить посуду, драться. Причинять боль. Но всё, что я могла – это стоять и пытаться сдержать бешенство, рвущееся откуда-то из самых глубоких слоёв разозлённой несправедливостью души.

– В таком случае, он мог просто его не есть! Это моё…

Тяжёлый кулак с грохотом приземлился на стол, и я рефлекторно дёрнулась, тут же мысленно ругая собственное тело за непозволительную реакцию. Моя мать даже бровью не повела, продолжая неотрывно пилить меня едким взглядом.

– Я смотрю, ты сильно взрослая стала, – отец понизил голос, а это означало лишь одно – злость достигла критической отметки. – Это мой дом, и только я устанавливаю здесь правила. Мы тебя полностью обеспечиваем. Стараемся дать всё самое лучшее. И это твоя благодарность? Я не потерплю в сторону себя и твоей матери подобного неуважения. Вместо того, чтобы стоять и спорить, лучше пошла бы и занялась уроками. Твои знания оставляют желать лучшего.

Высокие оценки уже давно не являлись поводом услышать хвалебные отзывы. Я училась как ненормальная ради безоблачного будущего, в котором рычаг контроля жизни всегда будет только в моей руке. Я хотела окончательно оборвать эту нить под названием «Зависимость». Она как нож в горле. Мешала неимоверно.

Поэтому, о чём собственно шла речь, я не понимала. У меня почти по всем предметам «А+». Или он возжелал увидеть букву, которую ещё не изобрели?

– Твоя сестра с бунтарскими замашками плохо на тебя влияет, – продолжал он своим титановым взглядом вдавливать меня в пол.

Общение с сестрой – это отдельная рубрика наказаний. Раньше они отбирали у меня телефон и запрещали с ней разговаривать. Но прогресс не любил стоять на месте, и очень кстати появились школьные чаты, сообщения в которых я не могла игнорировать. Родители оказались в безвыходном положении и больше не могли ударить по этому важному аспекту моей жизни. Теперь им приходилось напрягать голову и придумывать что-то более изощрённое. Но проблема была в том, что я и так всё свободное время посвящала их прихотям.

– Ты совсем отбилась от рук. Неделю сидишь дома. Никаких прогулок со своей… Как её там? Стелла?

Господи, когда ему надоест включать дурака и перебирать все известные имена на букву «с»? Все, кроме того самого. Которое он прекрасно помнил.

В любом случае, это смешно. Я и так гуляла с ней, от силы, два часа в неделю. Переживу.

– Бери пример с матери!

Я перевела взгляд на Оливию, которая после последней фразы ласково улыбнулась мужу. А она не устала заглядывать ему в рот? Такими темпами она доберётся до кишок.

Страшные люди. Как Бонни и Клайд. А их жертва я.

– Надеюсь, к этому вопросу мы больше не вернёмся, – властно подытожил отец, беря в руки столовые приборы. – А теперь завтракай и марш делать уроки.

Медленно опустившись на стул, я старалась сдержать слёзы и не разреветься на глазах у этих двух бездушных людей. Мысленно отсчитывая в голове числа, я пыталась успокоиться, совсем не анализируя то, что кладу в тарелку, а потом в рот.  Где-то я читала, что достаточно посчитать до десяти, но в голове уже было все шестьдесят пять, а спокойствие не приходило. Наверное, мой случай тяжелее. Я потянулась за графином свежевыжатого апельсинового сока, когда на террасе показался Фредерик.

– Прошу прощения. К вам гости.

Моя мама, явно неожидающая никаких визитёров, удивлённо приподняла бровь. А мои так и обе стремительно взлетели вверх, когда из-за спины управляющего показался Эйден Райс.

Какого чёрта он тут забыл?!

На нём были свободные белые шорты, зелёная футболка и белая кепка, закрывающая обзор на необычного цвета глаза. Он выглядел довольно… хм, пляжно.

Мне в таком виде не позволили бы и мусор вынести.

Мой взгляд опустился на ноги. Он что, в сланцах?!

Непотребства за столом. В чистом виде.

Моя мать будет обсуждать это до самой смерти. А принимая во внимание тот факт, что в её венах кристально чистый яд, поддерживающий молодость и красоту, жить она будет долго.

– Доброе утро и приятного аппетита, – ослепительно улыбнулся он, обнажая ряд идеально ровных белоснежных зубов. Напоминало рекламу зубной пасты или, может, хлопьев, где все наигранно дружелюбно скалятся друг другу, изображая душевный семейный завтрак.

Почему он весь такой неприятно-приятный?

– Эйден! – радостно воскликнула моя мать. И в этом звонком голосе не было ни намёка на фальшь. Вероятно, с сланцами я прогадала. Он действительно ей нравился, что просто стоило занести в «Книгу рекордов Гиннесса». – Присаживайся, позавтракай с нами. – Она указала на свободное место рядом со мной.

Нет. Только не это. Я не вынесу, если ещё полчаса буду слушать эти пламенные речи, которыми они так любезно обменивались вчера. В лучшем случае, меня стошнит прямо ему в тарелку.

– Благодарю за предложение, но я уже поел, – вежливо отказался он и даже слегка склонил голову в знак уважения. Я чувствовала, как кусок слабосолёной форели поднимается вверх по пищеводу. – Сегодня выходной, и я надеялся, что у Эмили найдётся время показать мне город. Что скажешь? Хочешь прогуляться? – Эти вопросы были адресованы уже лично мне.

Я так и замерла со стаканом сока в руке. Мне совсем не хотелось этому лизоблюду ничего показывать. Вроде, его заинтересовала Карла, вот пусть она и показывает. Всё, что я хотела – это закрыться в собственной комнате и вдоволь нарыдаться над своей несчастной жизнью.

– Какая прекрасная идея! – не дав мне вставить и слова, обрадовалась Оливия, словно ей только что предложили сделать бесплатно укладку в новом дорогом салоне. Откуда столько неподдельного энтузиазма? Будь на его месте Стеф, она, не раздумывая, ответила бы нет. – Ну что ты стоишь? Присаживайся, Эйден. – Она изящно махнула рукой с идеальным маникюром. – Тебе придётся немного подождать. Эмили сейчас соберётся.

– Мне же нужно делать уроки, – размеренно проговорила я, пристально вглядываясь в лицо отца и сильнее сжимая пальцами стакан. Если он принимал какое-либо решение, то никогда не передумывал. Поэтому мне не стоило даже переживать, он не отпустит.

– Весь день ещё впереди, – ответил он, заставляя впасть меня в полнейший ступор. – Сделаешь вечером.

Поразительно. Стоило только этому наглому мальчишке улыбнуться, как они тут же поменяли своё мнение. Что в нём вообще такого? Я никогда не ощущала себя такой беспомощной, как в этот момент. Зачем он вообще припёрся к нам? Снова захотелось поорать и провести тщательную инвентаризацию посуды, но я лишь молча отставила стакан в сторону, не сделав ни единого глотка.

– Надень то жёлтое платье, – принялась указывать Оливия. – Тебе в нём очень хорошо.

Какая забота. Кусочек форели продвинулся выше.