Я снова переступила с ноги на ногу. Большие пальцы стали ощутимо ныть из-за до ужаса неудобных туфель. Они были очень узкие, но мама решила, что это не повод пренебрегать мнением известного дизайнера, называющего их самыми модными в этом сезоне, и всё равно купила, не смотря на мои слабые, жалобные протесты.

Тёплые ладони неожиданно закрыли мне весь обзор на праздник века.

– Угадай, кто! – раздался знакомый игривый голос возле самого уха.

– Даже не знаю, – хмыкнув, протянула я. – Кто-то с очень потными и неприятными руками.

– Ах, ты! – чуть не оглушив меня, взвизгнула Стефани и, убрав ладони от лица, больно ущипнула меня за щеку.  – На улице, кажется, все сорок. Я умираю.

Я повернулась, яростно потирая горящее место.

– Хотела попить газировки, а лучше пиво. Но на твоей вечеринке подают только противные кислые морсы и соки. Такой отстой! – продолжала показательно вздыхать она, пока я рассматривала её внешний вид: лёгкий белый сарафан, открытые бежевые сандалии, собранные в хвост светлые густые волосы с вразнобой выгоревшими от солнца прядями, и никакого макияжа, за исключением прозрачного блеска на губах.

Мило. Но не привычно. Лишь шальные, карамельного цвета глаза выдавали в ней то, что она тоже не прочь выбрать вариант с алкоголем и безумными танцами. Моя бровь заинтересованно дёрнулась вверх.

– А ты, смотрю, приоделась.

Она фыркнула, словно я сморозила полнейшую глупость.

– Не хотела злить миссис Майерс. Она и так меня недолюбливает.

На это мне совсем нечего было возразить. Чистая правда. По необъяснимым для меня причинам мама вбила себе в голову, что Стефани очень распущенная и дурно на меня влияющая личность. Хотя, почему по необъяснимым? Её злило, что она обычный подросток с нормальными родителями, не требующими от неё способностей супергероя. Она – моя лучшая и единственная подруга, и даже если меня запрут на год дома без возможности увидеть белый свет, я ни за что от неё не откажусь.

С такой, как я, дружить тяжело. Так сказала одна из моих бывших подруг. Раньше у нас была небольшая компания девчонок. Точнее, она есть до сих пор. Просто за минус одной. Меня.

«Время нужно тратить с пользой, Эмили. А в твоих гуляниях с людьми непонятного статуса я её не вижу».

Вероятно, вы уже догадались чьи это слова. Правда, я никогда не понимала о каком статусе речь. Да, семья Стефани жила скромнее нашей, но это вовсе не означало, что они хуже. По моим личным наблюдениям, они были в разы лучше, и прямо сейчас я, не задумываясь, собрала бы свои чемоданы и переехала к ним навсегда.

На телефон, который я держала всё это время в руке, пришло уведомление, и я, быстро пробежавшись глазами по дисплею, с облегчением убедилась, что это всего лишь обновления в новостной ленте Twitter, а не очередные поздравления вперемешку с извинениями от моего неугомонного поклонника. Я убрала сотовый в маленькую, бежевого цвета сумочку и, не желая таскаться с ней весь день, повесила её за ремешок на спинку близстоящего стула.

– Эмили Джози Майерс! – торжественно начала подруга, показательно размахивая руками. – Я от всей своей огромной души поздравляю тебя с днём рождения!  Безумно горжусь тобой, моя самая красивая, потрясающая, великолепная, крутая, клёвая…

– Ой, всё, заткнись, – беззлобно прервала я её, сдувая с лица мешающую прядь волос.

– Согласна. Перебор, – широко улыбнулась она, ничуть не обидевшись. – А если честно, выглядишь, как тюльпан. – Она пробежалась скептическим взглядом по пышной юбке светло-зелёного платья с короткими кружевными рукавами и остановилась на ступнях. – Какие туфли! – наигранно воскликнула она, еле сдерживая смех. – Ты что, украла их у своей бабушки?

Я состроила рожу.

– У прабабушки! Это писк моды.

– Ага, – поддакнула она. – Я так и подумала. Что тебе подарили предки?

Я тяжело вздохнула.

– Смотрю на твоё унылое лицо и понимаю, что не билет в один конец в Чикаго.

Ага. Разбежались. Они не смогут пережить, если хоть на секунду решат, что я счастлива.

– «Это не смешно, Эмили. Какие сейчас могут быть поездки? У тебя нет на это времени», – очень правдоподобно спародировала я свою ближайшую родственницу. – И правда! Я ещё не выучила от корки до корки «Римское право», не изучила причины опиумных войн между Китаем и Великобританией, и в конце концов, – я театрально всплеснула руками, – как я смогу жить дальше, если не узнаю, как «Реставрация Мэйдзи» изменила политический и социальный ландшафт Японии?!

– Э-э-э…

Не будь я так раздражена, я бы посмеялась над ошалелым лицом Стефани.

– Откуда вообще этому времени взяться?! – продолжала выступать я. – У меня школа, ворох домашки, курсы французского и английского, а ещё эта премерзкая йога, на которой я чудом держусь, чтобы не захрапеть. Вот скажи, зачем мне французский?! Я уже ненавижу всех французов, а я их даже в глаза не видела! И вообще! Франция – не моя страна! В древности там существовал закон, запрещающий женщинам носить брюки! И этот наполеоновский сексизм официально отменили только в 2013 году! Ты представляешь?! В 2013!

– А что там про опиум?..

Я зыркнула на неё таким взглядом, что она не рискнула закончить вопрос.

– В итоге, они подарили мне какую-то космически дорогую, безумно редкую коллекционную книгу. Слава богу, на английском.

Стеф недовольно скривила губы.

– Гадость.

– Вот и я о том же. – Кстати о гадостях. – Что там на этих столах? – спросила я её, мысленно представляя тонны крабов. Мама не ела мясо и считала калории даже в воде. Поэтому надеяться на то, что на столе вдруг чудесным образом обнаружится пицца – бесполезная трата времени.

– Не всё так плохо, я видела что-то мясное.

Ну прям утешила.

– Торт же будет?

– Да! – Мои глаза сразу загорелись.

Мама считала сладкое самым великим злом на планете. Я была уверена, что маньяки и убийцы в её личном списке тяжких преступлений располагались строчкой ниже. Но именно в день рождения мне снисходительно разрешали съесть пару кусочков моего самого любимого лакомства.

– Будет торт с карамелью и грецким орехом!

– Боже, Джо, – фыркнула Стеф. – Я каждый раз поражаюсь твоей радости от простого куска торта. По десятибалльной шкале странностей это потянет на все девять. Но потом вспоминаю твою мать и думаю, что на твоём месте радовалась бы и чайной ложке сахара.

Вывалить всё, что взбредёт в голову – в этом вся Стеф.

– Плевать на торт. Есть новости поважнее, – отмахнулась она, словно эта тема изжила себя ещё год назад. – Как тебе новый сосед? О нём уже вся улица трещит. Он такой красавчик! – Сложив ладони вместе на уровне груди, она восторженно подняла глаза к потолку. Для полного набора не хватало струйки красных сердечек вверх.

На моём лице отразилось недоумение.

– Какой сосед?

– Как, какой?! – поражённо всплеснула она руками. – Твой, конечно! Они переехали пару дней назад в соседний дом.

– Слышала что-то, – пробормотала я, вспоминая, как вчера мы с мамой подъехали к дому, и какие-то молодые ребята таскали коробки и громко ругались. Она смерила их таким взглядом, словно перед ней не люди, а мерзкие насекомые. – Что, прям красавчик?

Стеф часто неоднозначно реагировала на противоположный пол, восхищалась тем или иным парнем, через пару дней напрочь забывая, что он ей приглянулся.  Мне было всё равно. Мне никто не нравился. Никогда.

– Сама сейчас увидишь, – она понизила голос, будто нас кто-то мог подслушать и ткнула пальцем в сторону праздника, который чудесно проходил без меня. – Он там. Его родители какие-то шишки, и твои их пригласили.

– Ну пойдём, посмотрим на этого красавчика, – только, чтобы поддержать подругу проговорила я и, тщательно разгладив невидимые складки на платье, наверное, больше для того, чтобы отложить момент моего появления, отодвинула дверь в сторону.

Из колонок доносилась незнакомая весёлая песня, пока я с натянутой на лицо гримасой радости шефствовала по выстриженному травяному полотну. Две нанятые официантки, одетые в белые рубашки и чёрные до колена юбки, с доброжелательными улыбками ходили между гостями, держа в руках подносы, заставленные закусками и напитками. Как и предполагалось, приглашённые гости разбились по небольшим группам по интересам и оживлённо переговаривались. Я знала многих и всё же видела незнакомые лица. Кто-то из ближайшей к нам группы крикнул: «С Днём Рождения, Эмили!», и я улыбнулась в ответ, толком не понимая, кому именно. Стеф следовала за мной по пятам, и чем ближе мы подходили, тем острее становился взгляд Оливии Майерс. Сейчас точно что-то будет.