Их проводник, должно быть, был из одного теста с невозмутимым Стаббсом. Он подождал немного, пока Кернс, тяжело дыша, сидел, прислонившись спиной к стене туннеля, а затем сказал:

— Вам следует поторопиться, пока свет не погас окончательно, — сказал он. — Следуйте по туннелю. Здесь нет боковых ответвлений. Не пройдя и половины расстояния, вы увидите свет из вашего собственного мира.

— А вы? — спросил Даунт.

Священник посмотрел на темнеющую бездну.

— Это высшая красота, — сказал он. — Я давно хотел исследовать её тайну. Если я вернусь в свой мир, мне не позволят жить из-за того, что я сделал сегодня.

Прежде чем они успели остановить его или хотя бы ответить ему, он прыгнул обратно на скалистый выступ. Приземлился он легко. Мгновение постояв, раскинув руки, он повернулся к ним лицом. Но он не смотрел на них. Он смотрел вниз, на темнеющие лёгкие облака, которые теперь меняли цвет с тёмно-фиолетового на серо-голубой. Потом прозвучал его голос:

— Ты, у кого голова ястреба; ты, кто есть вчера и надежда на завтра; кто ходит задом наперёд, чьё жилище — Баст — я иду!

Он сбросил с себя мантию. На мгновение она зацепилась за край выступа, затем медленно полетела вниз. Он подпрыгнул в воздух, подняв руки над головой.

Трепещущее белое пятно, бывшее его одеждой, проплыло далеко внизу. Они видели, как он пролетел мимо него, как стрела. Через несколько секунд откуда-то из фиолетовых глубин до них донёсся его голос, в котором звучали приветствие и прощание.

5. Ключ к разгадке разума

Затем для преподобного Макгрегора Даунта наступила чернота. Предсмертный крик Чандры эхом разнёсся в этой черноте и затих вдали. За этим последовало нечто, похожее на сумбурную битву, в которой он был отчасти бойцом, отчасти сторонним наблюдателем. Он яростно спорил. Он на чём-то настаивал. Вместе с ощущением борьбы сохранялось странное ощущение, что он лежит на больничной койке; что он сидит на ней и громко и решительно спорит с Кернсом и другими людьми, собравшимися вокруг него. Он выиграл спор. Чего бы он ни хотел, он добился своего. Но когда его сознание прояснилось, он оказался не в постели. Он был в лодке на реке.

Преподобный огляделся по сторонам. Он был в полицейском катере, который быстро прокладывал себе путь по залитым солнечным светом водам. Кернс и крупного телосложения доктор Куимби из больницы Святого Брандана сидели прямо перед ним, глядя на него с интересом и сочувствием.

Даунт неуверенно провёл рукой по лбу.

— Где я? — спросил он.

Куимби бросил многозначительный взгляд на заинтересовавшегося начальника полиции.

— Вам лучше, преподобный Даунт? — мягко осведомился он.

Даунт не ответил. Что-то внутри кричало ему, что важно, жизненно важно, получить ответ на свой вопрос. Он сурово посмотрел на Кернса.

— Что случилось? Расскажите мне всё. Расскажите сейчас же. — потребовал он.

Кернс неловко сглотнул. Он посмотрел на здоровяка доктора, ожидая совета. Даунт закричал на него:

— Вы мне расскажете? Вы понимаете, что время, которое вы тратите впустую, может означать жизнь или смерть?

Произнося это, он задавался вопросом, почему это может означать жизнь или смерть. Но его ярость возымела действие. Кернс разразился потоком слов.

— Они подобрали вас в реке, преподобный, — сказал он, — под сгоревшим домом. Нас обоих выловили из старой канализации под домом. Это место иногда заполняется водой. Вас нашли через три часа после меня и почти на том же месте. Наши лодки продолжали патрулировать это место, и вдруг одна из них заметила вас в воде.

— Без сознания?

— Как бревно. Доктор говорит, что вы, должно быть, ударились обо что-то головой. Я не знаю, почему вы не утонули, если только вы не наполовину рыба.

Сознание Даунта прояснилось. Он начал вспоминать. Он почти вспомнил — но не совсем — почему всё это было так важно.

— Продолжайте. Почему я здесь? — потребовал он.

— Вы здесь, преподобный, потому что сидели на своей койке в больнице и вели себя как сумасшедший. Любой врач, кроме Куимби, приказал бы пристегнуть вас ремнями. Вы заставили нас привезти вас на реку — и позвольте мне сказать вам кое-что ещё — вы заставили нас взять с собой купальные плавки. Готов поспорить, вы сейчас знаете не больше, чем я, зачем вам понадобились плавки!

Внезапное бешенство Даунта сменилось спокойствием. Он закрыл глаза.

— Я узнаю через минуту, — сказал он. — Подождите.

Прошло ещё немного времени, прежде чем он снова открыл глаза и улыбнулся двум своим спутникам.

— Разум — удивительный механизм, — сказал он. — У меня было странный опыт, который я, помнится, описал как сон. Но это был не совсем сон. Это был фантастический способ моего разума сообщить мне что-то. Это что-то было настолько важным, что ещё до того, как я пришёл в себя, какая-то часть моего сознания взяла верх и настояла на этих приготовлениях — настояла на том, чтобы вы привезли меня сюда на этой лодке. Она даже настояла на том, чтобы я прихватил плавки. Скажите мне, у вас есть новости от Стаббса?

Кернс беспомощно посмотрел на него.

— Разве вы не помните этого, преподобный? — тихо спросил он.

— Я помню, что вы посчитали его мёртвым. Возможно, он мёртв. Сколько времени прошло с тех пор, как мы с вами оказались в ловушке в канализации, Кернс?

— Около двенадцати часов, — нерешительно ответил начальник полиции.

— Мой разум говорит мне странные вещи. Это…

Он резко прервался, устремив взгляд на западный берег реки.

— Вы смотрите не в ту сторону, если пытаетесь увидеть руины старого дома, преподобный, — предположил Кернс. — Они на восточном берегу. Сейчас мы прямо напротив них.

Но Даунт не обернулся.

— Кто это? — требовательно спросил он.

— Вы имеете в виду старого негра, который ловит рыбу? — спросил Куимби.

— Это Моуз Джонсон, преподобный, — пояснил Кернс. — Довольно известная личность на реке. Вы, вероятно, найдёте его на том же самом месте у подпорной стены в любое время дня и ночи. Днём он сидит там, греясь на солнышке. А с наступлением темноты он может часами сидеть под ярким светом дугового фонаря. Говорит, что тогда рыба клюёт очень хорошо. Что бы вы ни задумали, боюсь, Моуз не сможет вам помочь.

— Вы сказали, что я застрял в канализации. И всё же они подобрали меня в реке. Как я попал в реку?

Кернс принялся терпеливо отвечать. Внезапная смена темы совсем не удивила его. Начальнику полиции уже приходилось иметь дело с людьми, которые приходили в себя после сильного потрясения.

— Это место уже много лет не использовалось в качестве канализации, преподобный. Оно проходит под рекой. Подходит к западному берегу. Здесь есть проход выше уровня воды. Туда нас и вынесло — нас обоих.

— Ниже того места, где старик ловит рыбу?

— Чуть ниже.

Кернс, управлявший лодкой, замедлил ход и направил её к правому берегу, повинуясь сигналу Куимби, хотевшего поддержать их товарища. Но ни он, ни доктор не были готовы к следующему вопросу Даунта.

— Кернс, вы довольно хорошо знаете этот берег реки. Вы не помните здесь ничего египетского?

— Египетского?

— Я имею в виду какое-нибудь египетское изображение, например, ястребоголового бога.

— Подождите минутку, — Кернс задумчиво посмотрел на старую подпорную стенку. — Я бы хотел, чтобы эта чёртова вода была чуточку чище, — добавил он.

— Почему? — спросил Куимби.

— Этот вопрос преподобного. Он заставил меня задуматься. Когда я здесь околачивался, уровень воды в реке был намного ниже, чем сейчас. Кажется, я припоминаю…

Он снова прибавил оборотов. Лодка причалила к берегу реки, как раз возле старого чернокожего.

— Моуз, ты ведь рыбачил здесь, когда только построили эту стену, не так ли?