— Я погощу у тебя месяцок? — спросил Креол, глядя из окна на это дикое царство.
— Хоть всю жизнь живи, — пожал плечами Кащей.
Месяц в итоге растянулся на четыре. Креол изучал стебель Мирового Древа, помог немного хозяину дворца в строительстве и перенял у него кое-что из Искусства. Но прошло лето и наступила осень, с севера задули холодные ветра, по ночам стало ощутимо подмораживать, и хотя повсюду пылали жаркие очаги, Креолу в Золотом Дворце разонравилось. Кроме самого Кащея и буквально горсточки слуг тут толком никого и не было, а обществом царя-отшельника Креол начал тяготиться. Не дожидаясь прихода зимы, он распрощался с хозяином и полетел на юго-восток, за солнцем и теплом.
Не возвращаясь домой, он пролетел восточнее Гирканского моря. Пересек бескрайние просторы Турана и ненадолго задержался в Маргии. Несколько дней провел в Гандхаре и несколько месяцев в Хараппе — огромной стране, которую еще называют Мелуххой. Родине Мешена’Руж-ах… точнее, его родителей, что перебрались в Шумер еще до рождения своего гнусного сыночка.
После Шумера и Та-Кемет Хараппа — самое великое царство Ойкумены, и у них тоже сильные маги, с которыми Креол давно хотел пообщаться. Демон Агарес выучил его местному языку, санскриту, а кудесники Хараппы — своему Искусству, йоге. Она входит в число Шестидесяти Знаний Шумера, но на родине Креол мастеров йоги не встречал. Тут же это Искусство шло среди первейших, и многое в нем оказалось весьма полезным.
Увы, это тоже не помогло продлить жизнь, минуя договор с Элигором. Креол еще лучше научился претерпевать боль и голодные муки, научился игнорировать старческую слабость и еще кое-чему по мелочи, но это все было не то. И с приходом лета он отправился еще дальше на юг, прочь от здешних жары и влажности… хотя южнее оказалось даже жарче, даже влажнее.
А еще там не оказалось цивилизации. В кишащих обезьянами и змеями джунглях обитали даже не варвары, а дикари, примитивные глупые люди, среди которых встречались и людоеды. Несколько из них умерли молодыми, сдуру решив напасть на архимага.
Креол был разочарован. Он надеялся найти новые, невиданные ранее царства. Но чем сильнее он удалялся от Шумера, тем ничтожнее все вокруг становилось. В очередной раз он убедился, что его родина — центр мироздания, что в этой вселенной ничего лучшего просто нет.
Впрочем, он не поспешил сразу же назад. Креол добрался до самых южных земель, до великих соленых вод, и задумался, пересечь ли мост Адема, за которым, как он слышал, лежит Ланка, остров кровожадных демонов-ракшасов.
Их владыка, говорят, страшно могуч, он древний бессмертный аскет и Высший маг. Но при этом он негостеприимен, убивает всех, кто попадается ему на глаза. Смерть живет в его дворце, и руки его обагрены кровью.
Будь здесь царевич Лугальбанда, и будь он еще юн, то уж верно загорелся бы убить злодея и совершить подвиг. Но Креол плевать хотел на подвиги. Он не увидел никакого смысла в посещении Ланки, а потому повернул на запад, перелетел море и вновь ступил на земли Офира и Куша.
Эти страны тоже ничего ему не дали. Однако наведавшись опять в Напату, Креол побывал и на месте битвы с дочерью Тифона-Улликумми. Видимых следов не осталось, на месте Длани Шамаша вырос новый молодой лес, и в ветвях щебетали птицы, но Креол сразу понял, что именно тут сорок лет назад убил змеебогиню.
Сорок лет… даже сорок четыре. Половина жизни. Был жив Шамшуддин, Креол еще не заключил гнетущий договор, разорвать который в подлунном мире не может никто… быть может, как раз змеебогиня смогла бы что подсказать, будь она жива.
— Хозяин, а как она выглядела? — спросил Хубаксис, с интересом глядевший на эти места боевой славы.
— Огромная змея, — коротко ответил Креол. — Она была дочерью хтонической твари, что погребена…
Креол осекся. Тифон, что зовется еще Улликумми. Порождение древнего прабога Кумарби, который отец Кащея. Он ведь жив еще, Креол точно знал. Маги иногда слышат его дыхание, и духи приносят о нем вести. Боги похоронили его в недрах земли, под громадным вулканом… и он, возможно, сможет Креолу помочь.
Так взгляд мага снова устремился на север.
В Напате Креол не задержался. Все равно там не осталось никого знакомого. Царица-колдунья, что когда-то послала охотиться на парандра, умерла семь лет назад, и на троне сидела ее дочь — такая же статная и обритая наголо. Креол хмыкнул при виде ее ауры, спросил, сколько ей лет, а узнав, что сорок три — хмыкнул еще раз, но ничего не сказал.
Все равно Шамшуддин мертв.
И уже на следующий день маг полетел на северо-запад, к великому Горнилу, огнедышащей горе Гибиль-Кур, в жерле которой когда-то работал сам Гибил, Сорок Шестое Имя. Одни говорят, что он был магом-ифритом, другие — что вечно раскаленным големом, которого отковал и вдохнул душу Мардук.
Это Креола сейчас не интересовало, это дела давно минувших лет. Его интересовал тот, кто под Горнилом покоится.
Следуя по течению Нила, маг пролетел через всю Нубию и Та-Кемет, а добравшись до Ме-им-пи — три месяца прогостил у Тхомертху, пил с ним вино и ходил на охоту. Раз уж все равно было по пути, Креол решил выяснить, нет ли в Та-Кемет еще чего-нибудь типа звездных таблиц Ра, не сыщется ли в краю пирамид того, что сможет ему пригодиться.
Не сыскалось. И с приходом большой жары Креол отправился сначала на запад, вдоль побережья, а добравшись до земель собирателей раковин и пустынных псоглавцев — повернул на северо-восток и перелетел море.
По другую его сторону оказался остров великанов. Тут жили и люди, но властвовали над ними циклопы, и их царь называл себя сыном Энлиля (что, возможно, даже было правдой). Они поклонялись Мардуку, Ададу, Энлилю и погребенному под Гибиль-Кур Улликумми, возводили гигантские храмы и убивали всех чужаков. Попытались убить и Креола, но когда тот осыпал их молниями — склонили головы и признали в нем жреца Мардука.
Гибиль-Кур оказался громаден. Он заслонял небосвод своим каменным седалищем, и по его склону текла лава. Креол прибыл как раз к одному из малых извержений, своими глазами увидел, как из бокового кратера вырывается дым и летят каменные ядрышки. Видимо, ужасный Тифон в очередной раз перевернулся на другой бок, всхрапнул и выпустил из ноздрей пламя.
Интересно, как он выглядит? Креол слышал, что он втрое больше Хастура, змееподобный, но с каменной чешуей, а сколько у него голов и хвостов — никто точно не знает. Маг шагал по старой лаве, глядел на дымящуюся вершину Горнила и бормотал Доспех Мороза… а потом еще и Доспех Эа, потому что воздух на вершине оказался задымленным и ядовитым.
Даже архимаг не может нырнуть в лаву без защиты. И даже с Доспехом Мороза долго Креол пробыть там не сумеет. Он несколько часов медитировал, зарядился маной до краев, подготовил несколько запасных Доспехов Мороза и только потом спросил:
— Ты там точно не сдохнешь?
— Ни один джинн не боится огня, хозяин! — фыркнул Хубаксис.
— Тогда пошли, — шагнул в пропасть Креол. — Услышь меня, Улликумми!..
Погрузиться в пылающую кровь земли оказалось совсем не тем же, что нырнуть в реку. Она была густа и тяжела, она обволакивала и прожигала насквозь. Креол использовал сильнейшие чары криомантии, чтобы защищать себя и одновременно продвигаться вниз, идти вглубь, в недра… возможно, к самому центру земли!
Во всяком случае, путь показался ему именно настолько долгим.
И без Хубаксиса пришлось бы еще тяжелее. Креол ничего не видел вокруг, он плыл вслепую, плохо ощущал даже, где верх, а где низ. У него кружилась голова, он почти задыхался. Даже воздух тут приходилось создавать магией. По сути Креола окружал расплавленный камень, и отовсюду грозила смерть.
Так что он следовал за Хубаксисом, который летел сквозь лаву, как сквозь прохладную водичку.
Слава Мардуку, погружаться на самое дно не понадобилось… если оно вообще есть у Горнила, это дно. Креол услышал Тифона гораздо раньше — а Тифон услышал Креола. В пылающем мраке заворочалось что-то громадное, и мага накрыло страшной ментальной волной. Сравнимое с царицей Тиамат чудовище послало импульс и беззвучно молвило:
