Креол перешагнул через порог. То были затемненные покои, устланные мягкими коврами и усыпанные огромными подушками. Везде были лишь два цвета — красный и черный, и только роспись на стене имела еще и белые оттенки. На низеньком столике виднелись остатки трапезы, а в другом конце, привязанный к странному устройству, стоял на четвереньках мужчина, которого пользовала противоестественным образом прекрасная дьяволица.
Рот ему затыкал кляп, но даже сквозь него прорывались стоны то ли боли, то ли удовольствия. При появлении гостей мужчина поднял голову, и Креол уставился на его искаженное, покрытое слезами лицо.
Это был не Трой.
Конечно, минуло больше двадцати лет, и Трой мог за это время измениться. Но все же не до такой степени. Этого человека Креол не знал, никогда его прежде его не видел и не имел к нему никакого интереса.
— Это не мой родич, — сказал маг. — Другие люди у вас тут есть?
— Ооо, как жааль! — искренне огорчилась Набиритхи. — Неет, сейчаас другиих неет, да и этого скоро не буудет! Айхеелия, миилая, как зовуут твоегоо друужка?
— Ой, госпожа, да я и не знаю! — весело прощебетала дьяволица. — Как тебя зовут?.. ой, не говорит, стесняется!.. А этот тоже мне? Великие Древние, какой красавчик!
Креол невольно дернулся. Сзади с грохотом закрылась дверь, и единственный выход перегородила туша Набиритхи. Между ног у нее что-то зашевелилось… сквозь черную кожу стал проступать будто слоновий хобот…
Хубаксис в ужасе заверещал, прячась в суме Креола. Маг нашарил жезл, а другой рукой крепко взялся за цепь. Действовать надо быстро, потому что дьяволицы Лэнга — это не какие-то вонючие эстри, их партией в шек-трак не обманешь.
В воздухе вспыхнул Щит Мардука. Креол выкрикнул слово Бессилия и выбросил из руки Световой Меч. Он не был настолько доверчив, чтобы лезть в логово демонов, не приготовившись драться.
Набиритхи от Светового Меча отшатнулась, а Айхелия завизжала, пронзая свою жертву длиннющими когтями. Несчастный, чье имя так и не было названо, опал окровавленной кучей, а Креол вспрыгнул на железную лавку с шипами и швырнул Стрелу Мардука, со свистом раскручивая цепь.
— Вот что, мерзкие твари, — сказал он, переводя взгляд с одной дьяволицы на другую. — Или вы будете блюсти законы гостеприимства, как заповедано богами, или я обрушу Башню Похоти и перебью вас всех, а ваши трупы скормлю лярвам.
Набиритхи с Айхелией переглянулись. На их лицах заиграли улыбки. Стрела Мардука больно ожгла Айхелию, а Бессилие замедлило их движения, но они были у себя дома, и за дверями ожидали еще десятки таких же дьяволиц.
— Мы поняли, ты серьезный мужчина, и игр не любишь, — недовольно произнесла Айхелия. — Тебя кто-то защищает или ты сам по себе?
— У меня контракт с Элигором, — ответил Креол.
— С Элигоором… — разочарованно протянула Набиритхи. — Как жааль… Но все жее… о чем Элигор не узнаает, то его не огорчиит, а?..
Креол прищурился. Счет пошел на мгновения. Дьяволицы зашипели, их ауры налились жаром, когти засверкали в тусклом свете… сейчас бросятся!.. два высших демона сейчас разорвут Креола в клочки!..
И Креол шарахнул Молотом Мардука.
Это заклятие не очень хорошо в помещениях, поскольку обращает все в пыль. С Креола слетела Личная Защита, его чем-то ударило по голове, а в руку вонзилось что-то острое… он не обратил внимания, хлестнув цепью куда попало, ударив Звуковым Резонансом и прыгнув в разлом.
За ним открылась пустота. Креол пробил стену, вылетел из Башни Похоти и воспарил над Иремом. А из дыры высунулась разъяренная Набиритхи и крикнула вслед:
— Мыы с тобоой еще встреетимся, малышоок!..
Креол ее уже не слышал. В ушах свистел ветер, по руке текла кровь, а маг злобно ругался себе под нос, мчась обратно к Башне Бумаг.
Он запоздало сообразил, что одурманенный Вору-Абса-Сумбаль назвал местонахождение не Троя, а той самой Айхелии, на которой хочет жениться… бычий хер ему, конечно, а не красавицу, но Креол теперь тоже в незавидном положении.
Если просто вернуться — так демон наверняка уже пришел в себя и вряд ли обрадуется, снова Креола увидев. Возможно, в Башне Бумаг его встретят еще хуже, чем в Башне Похоти… Креол глянул на все еще кровящую руку и сказал Исцеление.
Он приземлился на крыше Башни Пыли — одной из самых больших, но почти заброшенной. До великого похода Мардука оная принадлежала архидемону Хетше, если верить дедовым табличкам. После его гибели башня осталась торчать посреди Ирема мертвым пальцем, и если в ней кто и обитает, то те, кому не нашлось места в кварталах получше.
На плоской крыше и впрямь оказалось пустынно, здесь даже не гнездились Птицы Лэнга. Из распахнутого люка веяло тленом и запустением, а некогда прекрасные столбы-колонны обрушились, и за пятнадцать веков никто не потрудился их починить. Древний камень прорезала глубокая трещина, застарелый шрам, над которым все еще стояла аура, заставившая Креола осенить себя символом двуглавого топора.
Идеальное место. Маг начал с того, что передохнул, сотворил себе еды и помедитировал, разглядывая Ирем с высоты. Хубаксис от скуки принялся пересчитывать его башни, но сбился, дойдя до трехсот, начал сначала и снова сбился, дойдя до двухсот.
Креол же начертил простой круг призыва и стал раскидывать по краю символы. Вору-Абса-Сумбаль… он знал его имя, видел его лицо и пусть недолго, но держал под контролем благовонием Зкауба. Для кого-то посильнее этого, пожалуй, не хватит, но старший канцелярист стоит чуть выше Надзирателей, ему не равняться даже с эг-мумиями, а Креол и эг-мумию одолел бы без труда.
— Так, погоди… — произнес маг, грызя кончик калама. — Слово силы, закрепитель…
Он смешал сажу с раствором камеди, обмакнул туда писчую тростинку и, немного подумав, записал в магическую книгу новое заклинание призыва. Вряд ли оно еще хоть когда-нибудь Креолу понадобится, но всякое заклинание действует лучше, если вначале запечатлеть его на пергаменте. Пропустить через себя каждое слово и придать им немного от собственного «я».
— Итак!.. — произнес маг, когда все было закончено. — Исчадие Лэнга, в башне высокой, здании просторном, кружишься ты и таишься ты, удержу тебя дверями, запру тебя замками, явишься на мой зов ты, и исполнишь, что велено, и да будет по слову моему, и порукой мне имя твое, Вору-Абса-Сумбаль! Иа Ану! Иа Энлиль! Иа Ннги! Сабао! Азаг-Тот, Та Калла!
В магическом круге заклубился туман. Из него проступила злобная и напуганная рожа старшего канцеляриста… но она тут же озарилась гнусной ухмылкой и растаяла, а взамен возник лысый рослый человек со вздутым лбом и дымящимися руками.
Нет, не человек. Демон. Гамор, Одиннадцатая Эмблема.
Креол стиснул челюсти. Он быстро выкрикнул слово Удержания, поспешил укрепить круг призыва, но было поздно. Рассчитанный на низшего из Господ, на одного конкретного демона, для Эмблемы барьер оказался бумажной стеной.
Гамор вышел из круга, как будто его не было, и уставился на Креола, супя брови.
— Вот ты каков, обидчик моего слуги, — произнес Эмблема. — Что же мне с тобой сделать, не скормить ли утукку?
Маг ответил молчанием, наматывая на руку цепь. В искусстве демонологии всегда есть риск, что демон получил заступничество, и на призыв явится другая тварь, посильнее, но Креол с подобным столкнулся впервые.
Хотя почти все демонологи сталкиваются с подобным впервые. Второго шанса обычно просто не представляется.
Однако Гамор пока что не нападал. Креола защищает контракт с Элигором, другая Эмблема не может убить его вот так запросто. И неизвестно еще, конечно, кто кого… но все-таки и Креол первым в драку не ринулся. Ждал, что дальше скажет Одиннадцатый.
— Ты и так уже наш, — задумчиво произнес Гамор. — Я могу договориться с Элигором… разорвем твой контракт, а заодно и твою душу… разделим ее на всех. Тебя на всех хватит. А бедный Вору-Абса-Сумбаль получит самые лакомые кусочки. В утешение за обиду, лично за этим прослежу.
