- Быстрее, здание сейчас рухнет!

У Антона при виде меня в глазах появляется блеск. Движения становятся резче. Вдвоём выбегаем на лестницу и несёмся вниз.

Третий этаж. Здание вздрагивает сильнее. В метре передо мной проваливается вниз кусок лестницы. Прыгаю, приземлившись на лестничную площадку, рядом приземляется Антон. Грохот стоит неимоверный, перебегаем на второй этаж и перепрыгиваем через рухнувший кусок пролёта. Здание трясётся в агонии, грохот закладывает уши. Последний пролет первого этажа. Дверь. Выбегаем на улицу, сквозь грохот слышно перестрелку. Антон останавливается и заходится кашлем, сплёвывая красный сгусток.

- Ходу!!! Нас накроет обломками. Это кровь?

- Кирпичная пыль,- отвечает тот сквозь кашель.

Подныриваю под руку и, насколько позволяет скорость хромающих ног Антона, утаскиваю его в сторону диагностического центра. Сзади происходит апогей разрушения, накрывающий нас плотным облаком пыли. Облако растянулось до самого трёхэтажного здания центра. Мы завернули за него, попав на дорогу. С другого конца выбежал Руслан с Элей. Увидев нас, Русик бросился навстречу. Через полминуты мы тащили Антона уже вдвоём. Возле семиэтажки идёт ожесточенный бой – выстрелы не смолкают ни на минуту.

- Это ты развязал бойню?- я поворачиваюсь на Руслана.

- Я что дурак, по твоему? Договорились же, открывать огонь только в крайнем случае. Я даже не знаю, что это за люди. Похожи на спецназ. Я охренел, когда увидел «муху». Их атаковал со стороны верхнего входа небольшой отряд. Кто «черные» и кто нападающие – понятия не имею. Знаю только одно: пока у них идёт грызня, мы можем спокойно уйти.

Мы прошли здание 2-го терапевтического отделения и подошли к семиэтажке. Молюсь, чтобы никто не появился из прохода – отреагировать мы не успеем. Впереди подпорная стена, за которой находится инфекционка. Стена образует угол с другой, и сходит на нет в нашу сторону около угла здания. Прямо напротив главного входа за стеной небольшое строение два на два.

- Руслан, перемещаемся на грунтовку, нам надо в ту будку – она одна не вписывается в общий вид. Русик оставляет Антона на мне и бежит к будке. Сняв автомат, начинает колотить прикладом в дверь. Хорошо, что звуки перестрелки заглушают эти удары. Сбив навесной замок, Руслан открыл дверь. Мы подошли ближе, будка снаружи обозначена, как трансформаторная, что ж, посмотрим. С внутренней стороны двери и рамы тоже приварены петли. Шикарно – приспособим замок обратно изнутри. Закрыв плотно дверь и накинув замок, Русик, покопался в рюкзаке, включил фонарь и высветил на полу круглый люк с прорезями. В городе обычно ставили такие на ливнёвки. Руслан направил фонарь на прорези: вниз в темноту уходит вертикальная лестница вентиляционной шахты.

- Антон, Эля, сначала вы. Спуск примерно 20 метров. Кир, ты за ними. Я закрою люк и пойду последним.- Борода приоткрыл люк шире и выключил фонарь.- Встретимся внизу.

***

Мы спустились вниз, дождались Руслана и пошли по тоннелю.

- Давай помогу,- я подошёл к хромающему Антону.

- Справлюсь,- сухо ответил тот.

Я скинув рюкзак, достал АКС, и протянул Антону, тот молча взял его в руку. Пройдя пару метров, он повернулся на нас:

- Извините, я хреновый напарник. Я хочу быть лучше, но не получается.

- Тоха, я в твои годы был тот ещё раздолбай, если бы война началась тогда – я бы не выжил. Всё это опыт и наживное. Не заморачивайся. Главное – мы все живы. Ты тоже извини – я иногда перегибаю,- я протянул руку. - Мир?

Антон молча пожал руку и отвернулся. Руслан пошёл первым, держа свой автомат на вытянутой руке. Тоннель вывел нас к вентилятору через десять метров от шахты. Выбив ногами решетку из стены вместе с крепежом, мы влезли в техническое помещение, как две капли воды похожее на то, в котором я спал возле «китайки». Сразу возле вентилятора была дверь, через которую мы вышли в тоннель.

- Твою ж ты мать! Рельсы! Вы не врали! Рельсы!!! Катакомбы существуют. Охренеть! Я искал их с одиннадцати лет. Кто бы мог подумать, оно всегда было рядом!- Антон радовался, как ребёнок.

- Всё это прекрасно, только куда идти?- я посветил фонарем в тоннель.

Что вправо, что влево уходили рельсы. Я направил луч в потолок, высветив крепления с проводом.

- Смотри, Русик. Вот ответ на твой вопрос. Здесь должен был ездить трамвай.

- Но почему трамвай?!

- Ты помнишь, я работал на вагоноремонтном? Чтобы получить разряд, мне нужно было сдать экзамен. Я прочитал ту литературу, которую мне дали, и дополнил свои знания из сети, чтобы наверняка. Так вот,- я сделал глубокий вдох,- вся наша сеть железных дорог по стране основана на одном размере колеи – 1520 мм. Это стандарт для поездов, который регламентируется допуском ±4мм. 1524 мм – размер колеи трамвая. Это значит, что реборды трамвая вполне смогут проехать по рельсам поезда. Поэтому тоннель из Центра и выходил в лесном порту – он переходил в стандартные рельсы. А маневренность трамвая намного выше, чем у поезда – тележка более подвижна. Не стоит забывать, что численность населения после восстановления города была не особо большая. А теперь надо подумать, куда нам идти.

- Предлагаю налево.

- Раз больше предложений нет, так и поступим.

Мы повернули налево, и пошли по путям. Антон ошалело светил фонарём вокруг, только, кроме рельсов, ничего интересного больше не было. Тоннель пошёл на поворот и через несколько метров мы вышли в огромное круглое помещение и замерли – перед нами был самый настоящий перекрёсток, расходящийся от нашего тоннеля на три направления. Из нашего направления можно было попасть в левую ветку и ту, которая уходила прямо. Ветка, уходящая прямо перед своим тоннелем имела развилку на выезде, уводя второй путь в правый тоннель. В метре от въездов в каждый тоннель стояли мощные колонны около двух метров в диаметре. Ещё две были расположены между путями развилок. Глядя на этот грандиозный ансамбль инженерной мысли, мы так и стояли в тишине.

- Налево пойдёшь – коня потеряешь, прямо пойдешь – женат будешь…- начал я

- Направо пойдёшь – в какую-нибудь херню попадёшь,- закончил Руслан.

- Шикарная концовка, знать бы ещё где мы.

- Мы прошли по вентиляции 10 метров в сторону морга, значит, мы вышли под семиэтажкой. Потом мы пошли налево, в сторону «второй терапии». Значит, пути по левую руку ведут к Дому Офицеров и парку Ленина. Пути прямо, скорее всего, ведут к роддому. Вот только направо непонятно.

- Значит, направо и пойдём. Готовность к бою, друзья, а то Борода нам напророчил события. Эля, как там твой Тотошка?

- Спит. А почему Тотошка?

- «Волшебника Изумрудного Города» вспомнил. Элли и Тотошка, блин. Борода вон явно Железный Дровосек. И ищем мы все волшебный подземный город. Иронично? Подожди,- я достал из кобуры пистолет, зарядил его и протянул ей.- Это на всякий случай.

- Ты давай фантазию свою угомони,- скривился Руслан,- тоже мне Гудвин.

Мы завернули в правый тоннель, который через пару минут вывел нас на платформу убежища. Она имела разительные отличия от платформы «китайки, напоминая полноценную станцию метро: около сорока метров в длину и пятнадцати в ширину, украшенная колоннами. На стене тоннеля, обложенной гранитными плитами, висели позеленевшие от времени медные буквы «ГОРОДСКАЯ БОЛЬНИЦА». Но самое поразительное ждало нас на другой стороне платформы – там тоже шли пути.

- Офигеть!- только и смогла произнести Эля.

- Я, кажется, понял, что к чему,- задумчиво ответил Руслан, светя фонарем то в один, то в другой край тоннеля.- Тоннель из роддома выходит к тому краю платформы, по которому мы залезли. Потом пути делают петлю вокруг убежища и приводят сюда. Дальше этот тоннель выводит на развязку, с которой можно попасть или обратно в роддом, или к парку Ленина. То есть, если бы из технического помещения мы повернули направо, то попали бы на этот край платформы. Около тюрьмы же был завал, и мы понятия не имеем об отрезке от завала до этого места. Возможно, там есть ещё развилка, а может, и не одна. Так или иначе, все дороги ведут в Изумрудный Город.