Утром же выяснилось, что бывший «шевроле лачетти» касательно превращений не слушается никого, кроме Сереги: сколько бы ни говорил бы кто другой ему «машина такая-то, бля!», ничего не происходило. Даже Васька привлекли к этому делу, предварительно отослав Женьку под надуманным предлогом на дачу. Но — бесполезно: автомобиль менялся только после четкого приказа, исходив- шего от единственного человека — Сереги. И, что примечательно, каждое превращение подкидывало счастливым обладателям «лачетти» абсолютно реальные машины, — в смысле, автомобили, у которых точно был какой-то владелец. Нашли же Степа с Серегой скомканные купюры под ковриком «бугатти»? Нашли. Так что и в других автомобилях проверить бардачок и другие места для хранения не считали зазорным. Урожай, правда, был невелик, — обнаружили еще немножко денег, но немножко; упаковку жвачки, расческу, дезодорант, серебряный браслет и много мусора наподобие фантиков (и даже пару яблочных огрызков). Чемодана с баксами почему-то не обломилось.

Наконец красавчик SLR остановился, водительская дверь поползла вверх, и из машины выпал уставший насмерть Серега. Он же не просто тупо ездил по площадке, — он и пускал машины в занос, и вертелся, что ваш Кен Блок, и пробовал разгон до сотни, — короче, делал все, что мог.

Кстати, как ни странно, на автомобильную резину параметры износа предыдущей не распространя- лись. В отличие от бензобака. В последний пришлось подлить, съездив на заправку и истратив оставшиеся от коврика «вейрона» деньги.

Совершенно счастливый Серега кое-как подполз к группе наблюдателей, рухнул на траву и пожаловался:

— У меня фантазия кончилась. Я уже не знаю, в какую машину его можно превратить.

— Так можно в интернете глянуть, — предложил Степан. — Только у меня на телефоне денег нет, — сразу загрустил он. — И связь здесь, — он замялся, — не очень.

— А у меня деньги есть, но телефон здесь правда мобильный интернет ловит плохо, — задумалась Женька. — Такая вот у нас глушь. Может, журналов автомобильных купить, а? На станции есть же газетный ларек…

— Дело, — оценил предложение Серега, который не помнил, когда платил за телефон, а мессенджерами вообще не пользовался. — Жень, а ты, кстати, что не катаешься?

— А она не умеет, — высунулся Васек.

Женька даже замечания делать ему не стала, только вздохнула.

— Ну так в чем дело? — удивился Серега. — Иди, учись, — и он небрежно махнул рукой в сторону SLR, — убьешь — не беда, другой наколдуем.

Женька аж подалась вперед, — глаза у нее заблестели.

— А можно? — выдавила из себя она. — Но я даже не знаю, на что нажимать…

— А вот этот товарищ на что, — Серега неделикатно показал пальцем на Степана. — Чего смотришь? Иди учи девушку!

Степу уговаривать не пришлось, — он тут же подпрыгнул и бросился было к SLR. Но тут же встал:

— Серег, — деловым тоном сказал он, — учить-то, наверное, лучше на механике… Сделай чо-нибудь, а?

Серега подумал и хищно улыбнулся.

— Есть у меня одна задумка, — сказал он. Кое-как встал и вразвалку подошел к Мерседесу.

— Что-то много «поршаков» у нас получается, конечно, — задумчиво проговорил он. — Ну да ладно… Porsche Carrera GT, бля!

Оглянулся на всю компанию и сказал:

— Жень, ты этот день запомни. Сдается мне, что мало кто учился ездить на такой «каррере». Может быть, ты первая и единственная.

…Поздно вечером с трассы на дорогу из бетонных плит, ведущей к дачному поселку, свернул белый кабриолет Bentley Azure. В одно мгновение став серебристым Ford Mondeo (подумав, Серега все-таки осмелился поменять большое красное яблоко на какашку. Ради маскировки), бывший Azure не спеша запрыгал по стыкам плит, а потом свернул на грунтовку и остановился возле последне- го в ряду щитового домика.

— Гы, — радостно сказал вышедший из домика парень, увидев перед собой Mondeo, — Серег! А ты надолго за журналами уехал, однако, — заметил он. — И вон на чем вернулся. Че, «патриота» сам не захотел? И вообще, пожрать че-нить привез? А то картошка, картошка… Руки уже от ее чистки болят.

Из Mondeo вышел еще более счастливый, чем утром, и совершенно уставший мужик, но далеко уходить не стал — сел на траву возле машины, кинул рядом пачку автомобильных журналов (скупил все, что было в пристанционном газетном ларьке), прислонился спиной к ее борту, облегченно вздохнул, посмотрел на темное небо и мечтательно сказал:

— Хорошо!

Сегодня он ездил на тяжелом Rolls-Royse Ghost, легком Ferrari F599 GTB, быстрых Koenigsegg CCX и Pagani Zonda; не побрезговал и американцами наподобие Dodge Viper или Ford GT, — пусть даже так, понемногу, не успевая понять каждую машину, — а все они были совершенно разными.

Но все было, как считал Серега, впереди. Факт в том, что никогда ранее он не представлял себе, каково это — чувствовать себя властелином мира. Да даже и не мечтал о том, чтобы им стать. Но теперь он им был — де-факто, без оговорок, без сносок и примечаний. Только по дороге туда и обратно он менял машины четы- ре раза. Lotus Exige сменялся Audi R8, суперкар — классом GT; одновременно каждая из них была готова стать «Москвичом»-2140 и наоборот. Любая машина мира была в его власти. А когда Серега находился в этой машине, весь мир послушно подстилался под ее колеса.

И сейчас вся его прошлая жизнь длиной в сорок лет казалась колористу из автосервиса незначительным эпизодом, подготовкой к сегодняшнему триумфу, который начался в тот момент, когда он стукнул по крыше зачуханного Chevrolet Lacetti.

События прошлого блекли на глазах, теряя свое значение, в реальном времени стираясь из памяти; то, что раньше казалось важным, теперь не имело никакой ценности, — ценным было лишь только то, что было здесь и сейчас. Замаскированный под Ford Mondeo Lacetti с волшебными свойствами и Сергей в качестве волшебника.

По крайней мере, небо, в которое так и смотрел Серега, похоже, против этого ничего не имело.

— Серег, я тебя все хотел спросить: когда мы завтра в город поедем? А то пробки вечером будут опять, — спросил его тем временем присевший на рассохшееся крылечко домика Степа. — Тут классно ваще. И я с вами круто так покатался. Но мне завтра на работу, блин, чтоб ее. И диплом, зараза, никто не отменял.

Серега вздрогнул и непонимающе уставился на Степу.

— Женька вон тоже сидела-ныла, что Ваське в школу, а ей на работу надо, а неохота, — объяснил студент. — Потом вспомнит, как я… мы ее на «Каррере» учили ездить, аж визжать начинает от восторга, по комнате прыгает. А Васька все фотки на фотике перебирает и лыбытся… — он помолчал и вздохнул: — Все, кончились праздники… И машину эту, наверное, надо хозяину отдать, раз она не ваша… Эх, была б у меня такая машина, ничего б мне в жизни больше не было надо…

«Лачетти» придется отдать?! Какому-то там хозяину?! Потрясенный этой мыслью Серега сел на крылечко рассохшегося домика, выдернул из Степиных рук пачку сигарет, дрожащими руками выбил одну, схватил спички, поджег, закурил, вдохнул в себя слишком много дыма и захлебнулся кашлем. Бросил же пять лет назад, вот с непривычки и…

— Ты аккуратней, — трепетно сказал Степка. — Вдыхай осторожнее.

Серега молчал, не в силах представить, что отдаст чудо-машину ее настоящему хозяину, наверное, какому-то там клерчонку, одному из полчища офисных крыс, — тому, для которого автомобиль является всего лишь тем самым «средством передвижения», инструментом для доставки собственной задницы из точки А в точку B; ну, может быть, предметом хвастовства среди менее преуспевших коллег, а то и геморроем по поводу еще не выплаченного за нее кредита. Кому она, в конце концов, нужнее — вше конторской или тому, кто реально может справиться с ней и использовать ее возможности по полной?

Бывший Chevrolet Lacetti один обладал сверхъестественными возможностями, превышающими потенциал всех вместе взятых суперкаров планеты: он в любой момент мог стать любым из этих суперкаров. И это сокровище теперь нужно было, считай, своими руками отдать хрен пойми кому?!