– Правда? И к кому же? Ты проведешь здесь все лето? – он смотрел на нее с таким неподдельным интересом, что Ева поняла – отвязаться от него будет очень сложно. Но тут ей неожиданно пришли на помощь.

– Эй, Даня, сколько раз тебя должны отшить, чтобы до тебя наконец дошло? – услышала она у себя над головой звонкий насмешливый голос.

Ева подняла голову и увидела хорошенькую светловолосую девушку. В первый момент девушка показалась ей настолько похожей на Виктори, что ее едва не хватил удар. Но, присмотревшись внимательнее, Ева поняла, что это всего лишь наваждение – с Виктори ее объединяли лишь задорный голос и светлые волосы. У ее подруги было заостренное угловатое лицо, а эта девушка обладала более мягкими и округлыми чертами – трогательными большими глазами, губками бантиком и очаровательными ямочками на щеках. Девушка, несмотря на утреннюю прохладу, была одета в короткую кожаную юбку и полупрозрачный топ.

Судя по уверенному виду, с которым держалась девушка, Ева пришла к выводу, что она явно из здешней «элиты». Ева внутренне напряглась, стараясь прикинуть, как себя с ней вести.

Тем временем на лице Данила отразился весь спектр цветов: от мертвенно-бледного до свекольно-алого. Он пробормотал что-то нечленораздельное и поспешил укрыться за стойкой. Девушка, глядя ему вслед, укоризненно покачала головой.

– Какой же надоедливый тип! Он пытается подбивать клинья к каждой симпатичной девушке, и, конечно, не мог пропустить новенькую. Я бы не отказалась от его самооценки, – закатив глаза, сказала она и отбросила с глаз волнистую светлую прядь.

«С самооценкой у нее явно порядок», – подумала Ева, а вслух спросила:

– И откуда всем известно, что я новенькая?

– О, да здесь ведь все знакомы! Привыкай, если собираешься задержаться. В Розенбурге все в курсе всего: кто с кем враждует, кто с кем дружит… и кто с кем спит, – понизив голос, доверительно сообщила она.

Девушка, несмотря на чрезмерную разговорчивость, не производила отталкивающего впечатления. Она показалась Еве приветливой, веселой и доброжелательной… но, конечно, не со всеми. Взять даже то, как она только что прогнала Данила. Однако ее заразительный смех так напоминал Еве Виктори… Поэтому она улыбнулась и указала на диванчик напротив себя:

– Присаживайся, если хочешь.

– О, конечно! – просияла девушка, которая явно только того и ждала. Она изящно присела на краешек диванчика, закинув на стол сумку от «Шанель». Ева сразу же машинально прикинула, подделка это или нет.

– О, прости, я совсем забыла представиться, – спохватилась девушка, прижав руку к губам. – Меня зовут Алика.

– Приятно познакомиться. Я Ева.

– Какое красивое имя! – воскликнула Алика. Ева улыбнулась, раздумывая над тем, насколько искренна ее новая знакомая.

Тем временем Алика, даже не заглянув в меню, жестом подозвала Данила. Тот поплелся к ним с самым разнесчастным видом.

– Мне, как всегда, клубничный милкшейк. И тосты с апельсиновым джемом – небрежно сказала Алика и подмигнула Еве. – Обожаю завтраки. Можно позволить себе немного лишних калорий.

Ева, которая уже успела проголодаться, заказала себе панкейки с кленовым сиропом и несколько пончиков с шоколадной начинкой для Тима, попросив завернуть их с собой.

– Обожаю это место! – снова защебетала Алика. – Ты как будто в Нью-Йорке прошлого столетия. Ты ведь только приехала, да? И как это ты сразу нашла лучшее место в городе?

– Ну-у… – Ева неопределенно пожала плечами. – Оно просто бросилось мне в глаза.

– Значит, у тебя отличный вкус! – похвалила Алика, и Еве понравилось, что она сказала без всякой жеманности, отличающей «крутых девчонок». – Кстати, так к кому ты приехала?

Ева замялась. Ей почему-то казалось, что ее дядю все здесь считают, мягко говоря, странным. Странным даже для этого места. Чего только стоит то, что он живет в мини-подобии замка Дракулы, напичканном книгами позапрошлого века и экспонатами, которые явно стащили из какого-то музея!

– М-м-м… Я приехала вместе со своим братом Тимом. Мы племянники Филиппа Оленского, – обреченно сказала Ева, решив, что это все равно не скрыть.

Чутье ее не подвело. На эмоциональном лице Алики отразилась попеременно смесь удивления, потрясения, недоверия и… безумного интереса. Ее серые глаза в окружении светлых ресниц округлились, и она едва слышно пробормотала: «Ну ничего себе!».

– А в чем дело? – недоуменно спросила Ева. Может, их дядя недавно вышел из тюрьмы за серию убийств или что-то вроде того?

Но Алика уже спохватилась.

– О, нет… Ничего. То есть… – она колебалась, но удержаться было выше ее сил. И она быстро выпалила:

– Просто никто не думал, что вы когда-либо вернетесь в Розенбург.

– Почему это? – вновь удивленно спросила Ева. – И кто это все?

– Ну, знаешь, папа однажды говорил… Не мне, разумеется, но у меня хороший слух, – улыбнулась Алика. – Так вот, он сказал, что все жители Розенбурга были потрясены, когда твоя семья так неожиданно уехала отсюда.

– Что удивительного в том, что люди уезжают из маленького городка? – этот разговор начинал казаться Еве все более и более странным.

– Но ведь они занимали такое высокое положение в городе, и тут… – Алика, увидев недоуменное выражение лица Евы, уставилась на нее с не меньшим удивлением. – Слушай, ты что, совсем ничего не знаешь?!

Ева молча покачала головой. Папа никогда не упоминал об их жизни в Розенбурге, словно этого никогда и не было, а Ева не считала нужным интересоваться. Ей вполне нравилась ее жизнь.

– Ну, ведь твои отец и мать были самыми крутыми шишками в городе, – драматическим шепотом сказала Алика. – Это и не удивительно, ведь Оленские – одни из древнейших семей Розенбурга. Они во все времена распоряжалась здесь всем, и никто с этим не спорил. Ведь никто не знает Розенбург лучше тех, кто проживает здесь едва ли не с первых лет его существования.

Алика прервалась, потому что Данил как раз поставил перед ними поднос с завтраком и упакованные в яркую коробку пончики. Однако Ева находилась под таким впечатлением от слов Алики, что даже запах ароматных блинчиков и кленового сиропа не отвлек ее. Тем временем Алика, взяв театральную паузу, медленно потянула клубничный коктейль из трубочки.

– Так вот, – продолжила она, явно довольная произведенным эффектом. – Без участия твоих родителей не обходилось ни одно событие, включая даже выборы мера. У нас часто шептались, что в Розенбурге у власти находятся только друзья Оленских. А еще папа говорил, что твоя мама играла во всем даже более важную роль, нежели твой отец, несмотря на то, что она носила эту фамилию только из-за замужества. В общем, я веду к тому, что в городе не было более важных людей, чем Родион и Анжелика Оленские.

Алика принялась неторопливо разрезать тост на две половинки. Ева же нетерпеливо подалась вперед, ожидая продолжения. А ее новая знакомая, судя по ее виду, явно приближалась к кульминационной части.

– Итак, – театрально взмахнула рукой Алика, оторвавшись от тоста. – Представь себе, что, занимая такое высокое положение в городе и заслужив почти поклонение всех его жителей… они вдруг срываются с места и уезжают из Розенбурга, ничего никому не объяснив. Весь город буквально стоял на ушах!

Ева молча смотрела, как кленовый сироп стекает по ароматным блинчикам. Рассказ Алики поверг ее в шок. Все в Розенбурге казалось ей таким чужим… Она просто не могла поверить, что этот город так много значил для ее семьи. Но еще больше ее поразило другое. Как за все семнадцать лет своей жизни ей даже не пришло в голову поинтересоваться тем, как жила ее семья до переезда?

Но, раз уж Алика оказалась таким ценным кладезем информации, нужно было этим воспользоваться.

– А мой дядя? – спросила Ева как можно более небрежным тоном. – Что-то не похоже, чтобы он вел светский образ жизни.

– Ну да-а… – протянула Алика. – Так и есть. Хотя много лет назад он везде появлялся со старшим братом и его женой. В юности он просто обожал внимание. Мама рассказывала, что по нему когда-то сохли все женщины города старше шестнадцати и младше пятидесяти лет… Но после отъезда твоих родителей он отстранился от дел, стал все реже появляться на торжествах, а потом и вовсе перестал посещать их. Сейчас он так редко появляется на людях, что все уже и забыли о том, что твоя семья когда-то правила этим городом… Когда вдруг возвращаетесь вы с братом! Бьюсь об заклад, тебе не будут давать проходу! – кажется, последнее предложение немного охладило ее восторг.