— Это второе замечание, господин прокурор, я прошу вас больше не задавать вопросов такого характера, иначе вы будете удалены с заседания! — пригрозил судья.

— Я вас понял, Ваша честь.

Прокурор сжал пальцы в кулак.

— Я надеюсь. Вы можете продолжить, — подсказал Максу глава правосудия.

— Спасибо, Ваша честь. Господин Болдырев угрожал нам увольнением и настоятельно просил фальсифицировать улики. Я категорически отказывался от этого, но перед конференцией, прямо перед началом разговора с журналистами он внёс правки в документ и подложил данную улику.

— Почему вы сразу не высказали протест? — словно змей, произнёс Маликов.

— Я сразу хотел переделать документы, но нам пришлось отвечать на вопросы СМИ, и я решил, что сделаю это сразу после конференции. Я остался и запросил документы, но их уже отправили в суд. Когда утром мной была выдвинута просьба вернуть их в участок, так как они недействительны, мне отказали, так как на них уже стояла государственная печать нашего начальства и его подпись. Сделав несколько звонков о запросе с ошибкой в документах, мне сказали, что Болдырев Виктор Степанович заверил эти документы и настоятельно попросил не задерживать их и передать судье. Поэтому мы пришли к выводу, что попробуем дозвониться до суда утром, но, к сожалению, через несколько минут меня арестовали за фальсификацию улик, к которой я не причастен.

Максим произнёс всё кратко и по делу. Судя по эмоциям судьи, тот был настроен крайне скептически к обеим сторонам судебного разбирательства.

— Я задал все интересующие меня вопросы, так что благодарю вас. Мы завершаем своё слово, — подытожил прокурор.

— Сторона защиты, имеются ли у вас вопросы? — обратился судья.

— Никак нет, Ваша честь, — уважительно произнёс Ветвицкий.

— Тогда слово предоставляется вам.

— Благодарю.

Ветвицкий гордо поднялся, поправив свой аккуратный чёрный пиджак и галстук очаровательного синего цвета. Он встал за стенд, взяв с собой пару бумаг, и не торопясь, начал свою речь:

— Как сказал мой оппонент, улика действительно является фальсифицированной. Наша сторона также провела анализ данной ткани и экспертизу отпечатков пальцев, а также потожировых. Но я прошу вас, господин судья, обратить своё внимание на одну деталь. На папке, где хранились документы, а также на листе, в котором содержится основная информация об уликах, имеются отпечатки пяти человек. Это отпечатки Харитоновой Валерии Александровны, которая является судмедэкспертом и ознакомлялась с делом, Захарова Сергея Сергеича, он сегодня является одним из экспертов по психологии, который также ведёт дело потерпевшего, Веселова Александра Николаевича, который производил экспертизу и являлся лицом, предоставляющим улики, моего подзащитного и Болдырева Виктора Степановича. Каждые отпечатки обнаруживаются в количестве от 5–7 пар, но лишь отпечатки Болдырева имеются в количестве всего одной пары, — произнёс Ветвицкий, передавая лист бумаги. — На основании этого мы можем сделать вывод, что господин Болдырев прикасался к этому документу лишь единожды и не поднимал его с поверхности, на которой лежал документ, если отталкиваться от расположения пальцев.

— Протестую! Ваша честь, это слишком косвенные улики, — воскликнул прокурор.

— Протест отклонен, — коротко возразил судья, разглядывая экспертизу.

— Если вы не против, я прошу пригласить моего первого свидетеля, — сказал Ветвицкий.

— Суд переходит к допросу свидетелей. В зал приглашается Пассковский Михаил Алексеевич.

Я осторожно зашёл в зал суда. Мне помнилось это чувство, и они про него помнят. На глаза слегка наворачивались слёзы. Да, я трус, но я трус, который не прощает своё прошлое.

— Представьтесь, пожалуйста, — распорядился помощник судьи.

— Пассковский Михаил Алексеевич, 27.07.1984 года рождения, не женат, проживаю по адресу проспект Космонавтов 61, занимаю должность главного следователя по крупным и особо крупным делам в полицейском участке Кировского района № 3.

— Можете приступить к опросу свидетеля. Но для начала произнесите клятву, — объявил судья.

— Я, Пассковский Михаил Алексеевич, клянусь говорить суду только правду и ничего не утаивать, — я нервно сглотнул.

Судья кивнул.

— Благодарю вас, Ваша честь. Господин Пассковский, вы были свидетелем фальсификации? — спросил Ветвицкий.

— Да. Это было перед конференцией, мой начальник исправил документ и подложил пакетик с тканью. Каждый из всех, кто присутствовал, могут подтвердить, что Макс возмутился и хотел переделать документы, но из-за конференции и странного отношения к документам начальника, он просто не успел- сказал я, чувствуя прилив уверенности

— Хорошо. Прошу вас предоставить запись запроса документов, осуществленную с вашего мобильного, — продолжил Ветвицкий.

Я аккуратно передал телефон Ветвицкому, и тот за несколько движений включил запись моего телефонного разговора. Я всегда записывал свои звонки, так как часто приходилось опрашивать свидетелей вне города по телефону. Прозвучал голос Максима:

«— Добрый день, вас беспокоит отдел полиции № 3 Кировского района. Вам вчера вечером поступили документы по делу***, их необходимо вернуть в отделение.

— Добрый день, назовите, пожалуйста, ваше имя, — мило ответила девушка по ту сторону.

— Меня зовут Брюллов Максим Андреевич, я составитель этих документов.

— Да, вижу. В чём причина возврата?

— Они не действительны, там присутствуют грубые нарушения, документы необходимо вернуть в участок, — говорил Максим.

— Прошу прощения, но возврат документов невозможен, так как они заверены, и по приказу Болдырева Виктора Степановича документы переданы на рассмотрения суда.

— Девушка, вы не понимаете, документация имеет грубые нарушения, я обязан их исправить.

— Послушайте, возврат документации на базу будет довольно сложной процедурой, так что я не могу вам ничем помочь, до свидания.

— Но…»

Телефонный разговор оборвался.

— Как можно заметить по данному разговору, девушка проигнорировала настойчивые просьбы моего подзащитного. Также документация была передана на рассмотрение судье в 9 часов 21 минуту, а звонок состоялся в 8:54 утра, что явно не совпадает со словами девушки. Также прошу вас передать сводку телефонных звонков, осуществлённых Максимом Андреевичем в течение этого времени, — произнёс адвокат.

Судья внимательно просмотрел бумагу.

— Скажите, пожалуйста, — вдруг обратился ко мне судья, — вы слышали разговор начальника о необходимости фальсифицировать улики?

— Конечно. Это слышали все мои подопечные, — честно ответил я.

— Продолжайте, — сказал он Ветвицкому.

— Благодарю вас. У меня вопросов к этому свидетелю больше нет. Ваша честь, я прошу вас пригласить следующего, если у стороны обвинения отсутствуют вопросы.

Наш знакомый адвокат был уверенней всех в этом зале. Опыт в ведении дел позволял ему хорошо маневрировать в обществе.

— Сторона обвинения, у вас имеются вопросы? — спросил судья.

— Да, — произнёс прокурор, просияв улыбкой. — Вы ведь тоже проходили по делу о фальсификации улик, не так ли?

Вся моя уверенность испарилась. Я сглотнул ком в горле и произнёс:

— Да. Около 15 лет назад. Но я был оправдан, так как был невиновен. Моего коллегу точно так же хотят обвинить в том, чего он не делал, — нервничал я.

— Занятно, то есть вы обучили его тому же? — спросил прокурор.

— Протестую, Ваша честь! Это не имеет никакого отношения к нашему делу и является прямым психологическим давлением! — возмутился Ветвицкий.

— Протест одобрен. Я делал вам уже два предупреждения, так что прошу сесть на место и до окончания судебного заседания не высказываться без обращения к вам, — строго высказался глава правосудия. — Свидетель, вы можете быть свободны.

— Благодарю вас, Ваша честь, — произнёс я и испугано сел в зале суда.

— Я могу продолжить? — уточнил Ветвицкий.

— Да, конечно.

— Также я хочу пригласить второго свидетеля как эксперта, который поможет мне с представлением следующего доказательства, — сказал наш защитник.