— Обещаю, — сказал я, чуть не плача.
Машина отъехала, а я подошёл к начальнику, который тоже был в наручниках.
— Какого вообще происходит?! — спросил я.
Он только тихо кивнул в сторону. Там несли тело, на рукаве которого был изображен слон.
Глава 10. Фемида вознесла клинок
8:00.Понедельник, 10 марта. Зал суда. Никогда не думал, что снова окажусь тут. Макса арестовали пять дней назад. За это время я постарался сделать всё, чтобы обеспечить ему защиту. Именно поэтому я судорожно сжимал в своих пальцах брюки и без конца потирал нос. Да, я нервничал и прекрасно понимал чувства своего друга, которого усадили за стол перед судьей. Боялся ли я? Да, боялся. Дороже Максима у меня никого не было. В голове крутилась фраза Сергеича про оберегание дружбы. Но как бы ни были велики мои переживания, суд всё равно состоялся. Зал был наполнен корреспондентами, вечно сующими свой нос куда не нужно. Все безустанно гудели, словно улей пчёл. Я огляделся и увидел белые стены, ряды стульев, стол судьи и статуэтку Фемиды. Она была другой, нежели в кабинете Ордина. Эта Фемида держала клинок высоко над головой. Если мне не изменяет память, Фемида — богиня правосудия. Её слепота и клинок покарали в древних преданиях множество преступников, поэтому она была и оставалась символом закона. В этот момент в зал зашел судья, и все по регламенту встали.
— Доброе утро. Судебное заседание по делу № 235 объявляется открытым, — произнёс грозный с виду мужчина. — Подлежит рассмотрению уголовное дело по обвинению Брюллова Максима Андреевича, являющегося сотрудником Полицейского участка Кировского района, по статье № 303, пункт 3 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Повисла короткая пауза, после чего он продолжил:
— Суд проходит под председательством судьи Иванова Андрея Викторовича. Сторону обвинения представляет советник юстиции, прокурор Маликов Максим Владимирович. В качестве потерпевшего в деле выступает Ботков Александр Викторович. Подсудимый доставлен в зал суда. Его защиту представляет Ветвицкий Александр Николаевич. Просьба свидетелям покинуть зал судебного заседания и дожидаться своего вызова в коридоре.
Мне и Сергеичу пришлось выйти. Лера же осталась в зале суда. Благо я успешно подслушивал в коридоре.
— Подсудимый, встаньте, пожалуйста. Вы имеете право знать, в чём вы обвиняетесь: возражать против обвинения; давать показания по предъявленному вам обвинению либо отказаться от дачи показаний в отношении себя и своих родственников, круг которых определён законом. При согласии дать показания вам разъясняется, что они могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу. Вам понятны ваши права?
— Да, Ваша честь, — уныло произнёс Макс.
Он выглядел очень измотано и печально. Впрочем, это неудивительно, ведь на его плечи легла такая ноша.
— Подсудимый, встаньте, пожалуйста, и представьтесь суду.
— Брюллов Максим Андреевич, 28.06.1992 года рождения, состою в браке с Брюлловой Еленой Владимировной с 2014 года, проживаю по адресу пр. Маршала Жукова, 36, кв 17. Состою на службе в полицейском участке Кировского района № 3, занимаю должность помощника следователя Следственного отдела полиции РФ, — Максим тщательно выучил всё, что необходимо было произнести.
— Подсудимый, ознакомлены ли вы с материалами уголовного дела? — продолжил судья невероятно грозным тоном.
— Да, ознакомлен, — отвечал мой друг.
— Имеют ли стороны ходатайства до начала процесса? — уточнил судья.
— Нет, Ваша честь, — ответил мужчина, читавший текст в начале заседания.
— Слушание по делу объявляется открытым, — стукнув молотком, завершил свою речь глава правосудия.
— Слово предоставляется государственному обвинителю, прокурору Маликову Максиму Владимировичу, — провозгласил помощник судьи.
Прокурор поднялся, поправил свой пиджак и с явной ехидной улыбкой вышел к стенду, где должен был начать свою речь. Я знал этого прокурора. Маликов брался за любые дела. Насколько мне известно, в его судебной истории нет ни одного проигранного дела. Скорее всего, именно это послужило причиной выбора обвинителя.
— Доброе утро. Благодарю вас, Ваша честь за предоставление мне слова первым. Мой клиент, Ботков Александр Викторович, является противоречивой натурой, но это ни в коем случае не позволяет обвинять его во всех нераскрытых делах. Для начала я хотел бы предоставить вам результаты экспертизы, — произнёс прокурор, передавая комплект документов судье.
К его большому сожалению, судья не проявил к этой документации никакого интереса.
— На папке, где находился комплект документов по обвинению моего клиента, были обнаружены отпечатки подсудимого. Также в протоколе, где сказано, что личность, заверяющая документы, несёт ответственность за сохранность улик и их подлинность, — зачитал он с листа, — стоит подпись именно подсудимого.
Судья не обращал никакого внимания на речь прокурора.
— Кроме того, я прошу технического специалиста воспроизвести запись конференции, состоявшейся несколько дней назад, по делу обвинения моего подзащитного.
На экране в зале суда появилась запись конференции, где мы как ни в чём не бывало заходим за ограждение и после выходим на сцену.
— Как вы можете наблюдать, господин Брюллов поднимается на сцену не один. При этом он держит в руках папку, из которой торчат два листа внутри и один лист находится в руках. Но через несколько минут он выходит из-за ограждения с уликой, из-за которой ему и выдвинуты обвинения. Ни в одном из допросов моего подзащитного не упоминается ни единого слова о нахождении подкинутой улики, а конкретно вот этого куска ткани, якобы найденного в спальне у господина Боткова. Ни в одном из вышеприведённых отчётов, — произнёс прокурор, передавая ещё несколько бумаг, — не упоминается данная улика.
Судья внимательно осмотрел бумаги, переданные Маликовым. Но на его лице чётко можно было прочитать фразу: «Ну и что?»
Прокурор же достал ещё несколько листов. Если честно, то я не мог отделаться от мысли, что хочу ему врезать.
— Ткань по составу не совпадает с тканью, из которой была пошита одежда жертв маньяка Шахматиста: в ней не содержится парафин, и волокна ткани синтетические, а не льняные. То есть улика является подложной.
— Это известно суду, и именно поэтому подсудимому выдвинуты обвинения. Это всё? — с явным непониманием ответил судья.
— Нет, Ваша честь. Прошу ответить вас, подсудимый, где и каким образом вы подкинули данную улику?
— Я протестую, Ваша честь. Вопрос является некорректным, и я прошу моего оппонента переформулировать его, — произнёс Ветвицкий.
— Протест одобрен. Прошу вас не задавать впредь таких вопросов.
Прокурор метнул злобный взгляд в сторону Ветвицкого, но наш знакомый лишь искренне улыбнулся.
— Прошу прощения, Ваша честь. Подсудимый, пожалуйста, ответьте, каким образом улика попала в папку о предоставлении обвинения? — сменил тон прокурор.
— Перед конференцией мы собрались всё обсудить. Понимаете, встречи с журналистами — это ответственное мероприятие. Мой коллега, который сегодня выступит в качестве свидетеля, может подтвердить, что у него возникли подозрения в невиновности потерпевшего. У меня также закрадывались сомнения об отсутствии чёткой картины преступления. Тем не менее я решил, что большинство улик является достаточно вескими доказательствами виновности Александра Боткова, поэтому посчитал, что никто, кроме суда, не может принять более верного решения в этой ситуации, — чётко и ясно высказал свою мысль Макс.
— Тогда каким образом улика оказалась там?
Прокурор быстро и резко улыбнулся.
— Наше новое начальство в начале дня поставило нам ультиматум, что именно сегодня мы должны сделать сложный выбор и закрыть дело… — Макс начал нервничать.
— С чем вы были согласны? Поэтому преступили закон? — почувствовав слабину, произнёс прокурор.
— Ваша честь, вопрос снова провокационный, — спокойно влез в разговор Ветвицкий.
