— Спасибо! Удачи, — улыбнулся Саша и снова погрузился в бумаги.

В холле первого этажа было полно людей.

— О, Дмитрий Владимирович! Прекрасные новости: мы можем задержать подозреваемого преступника! — похвалился я.

— Какого из, Пассковский? Я что, по-твоему, гадалка? — ответил мне начальник. — Это в архив и поживее! Скоро совещание, Ларушев, до него я тебя даже слушать не хочу, — говорил он всем подбегающим подряд работникам.

— Шахматиста нашего. Запросите ордер на арест.

— Пассковский, я что для тебя — сопливый подросток, что должен верить на слово? Что у нас на него есть? — ответил Дмитрий Владимирович уже более заинтересовано.

Я быстро передал слова Саши, но мой начальник так и не проявил должного энтузиазма.

— Это всё? — уточнил он.

— Да.

— Мало. Ордера не будет, покопай на него ещё и не отвлекай меня от более серьёзных дел, — злобно ответил Дмитрий Владимирович.

— Вы что, серьёзно? Как мало?! Этого вполне достаточно для задержания! — возмутился я.

— Во-первых, сбавь тон, не забывай, с кем разговариваешь, — строго сказал Дмитрий Владимирович, остановившись, — А во-вторых, ваши улики — это детский лепет! Вы даже не установили личность третьей жертвы для того, чтобы выстроить мотив, — он ткнул пальцем меня в грудь, — У вас есть мотив только для убийства Ботковой. Но зачем ему убивать незнакомых ему людей, если, предположим, изначальная преследуемая им цель — месть? — ещё один тычок пальцем. — Отпечатки могли попасть туда, как угодно, и дело Ботковой вы нормально не изучили! Нужно найти ещё больше улик. Так понятно?! — окончательно разъярился начальник.

— Да, — разочаровано протянул я.

— Не слышу! — с упреком проговорил тот.

— Так точно! — расстроено выкрикнул я.

— Я понимаю, как ты хочешь закрыть это дело, Миша, ты не поверишь, как я этого хочу, но нам нельзя оплошать. НЕЛЬЗЯ! — выделив главное слово, произнёс босс. — Мы и так взбудоражили все СМИ города. Задержим его без чётких улик, и он сбежит. Установи слежку, выясни алиби, и узнай кто, чёрт подери, эта третья жертва — это я разрешаю и договорюсь обо всем, но чуть позже. А пока займись делом, — заключил он, направившись вперёд.

И вот я стою один в коридоре. Как быстро рушатся мои надежды. Но он прав. Оснований мало, у нас на него ничего нет, за исключением отпечатков. Это прекрасная улика, но нам необходимо подкрепить её ещё чем-нибудь. Поеду в суд, спрошу про этого Марка Игоревича, может отыщу чего.

По лестнице спустился Саша.

— Ну что? — оживленно спросил он.

— Ни-че-го, — по слогам произнёс я.

— Как это? — не понял он.

— Маловато у нас на него. Я поеду в суд, надо достать побольше доказательств, произнёс печально я.

— Я с тобой. Пусть сегодня Витя поработает, а то на мне всё держится, — пошутил Саша.

Я согласился. Помощь лишней не бывает. Особенно сейчас. Доехали мы быстро. И вот перед нами снова красовалось белое здание суда.

— Нам нужен Пантелей Григорьевич, — сообщил я девушке за стойкой регистратуры.

— Его сегодня нет. Он ушёл на больничный, — ответила она, даже не подняв взгляда.

— Как?! Когда? — удивился я.

— Буквально два дня назад, — сказала та, по-прежнему желая завершить разговор.

— Замечательно. А можно ли нам получить доступ к одному архивному делу? — спросил Саша.

— Разумеется, нет, — ответила дама, подняв взгляд.

— В коридоре послышался громкий и очень знакомый голос.

— Да, я… да… Нет, ни в коем случае! К-конечно, будет сдел-ланно, — заикаясь, говорил с каким-то мужчиной знакомый нам адвокат Ветвицкий.

— Делай, что хочешь, дело должно быть выиграно, — грубо ответил ему собеседник, пройдя мимо нас.

— О! Добрый день! Простите за столь неприятную обстановку, я просто весь в делах, совершенно потерянный. Это новое дело — ужас! Не хочется портить себе репутацию. В конце концов, ещё ни одного проигрыша.

— Ну да, есть повод волноваться, — мило проговорил мой новый напарник.

— Да нет. Дело я точно проведу успешно. Просто не очень люблю, когда на меня давят, — объяснил он, — Мы, кстати, с вами не знакомы. Александр Николаевич, а вас?

— Тёзками приходимся, даже по отчеству, — ответил Саша.

— Так. Мы по делу, нам нужно всё о деле Марка Варавина, — прервал их знакомство я.

— А что такое? — поинтересовался адвокат.

— Мы нашли его отпечатки на одежде третьей жертвы и нам бы побольше про него узнать.

— Поздравляю! Рад, что вы скоро поймаете этого урода. Я сейчас схожу в архив, и мы всё обсудим. Подождите здесь, — попросил адвокат и направился вниз по лестнице.

Прошло минут 40, и вот наконец-то Ветвицкий вернулся.

— У меня для вас не очень хорошие новости. Дело Варавина брал на дом Пантелей Григорьевич, и у нас его на данный момент нет. А копии — это незаконно, вы же понимаете. К электронному варианту нужен особый доступ, которым я, к сожалению, не обладаю. Простите, — с сожалением сказал адвокат, — Но я могу вам рассказать всё, что знаю. Я же вёл это дело.

— Да, с везением у нас всё плохо. Ну хоть так, — разочаровано сказал я.

— Пройдёмте тогда со мной, — улыбнувшись, предложил Ветвицкий.

Кабинет у знакомого был явно шикарнее нашего. Кожаный диван, золотые часы и много дорогой мебели. Мы уселись и стали слушать.

— Варавин был противником моего клиента. Не уверен, что он был виновен и совершал данное преступление, учитывая ложные показания Ботковой. Всё произошло в ночь с 3 на 4 марта три года назад. Всё стандартно: устроили вечеринку в доме у Мурзиной, напились, все разошлись по разным комнатам, Мурзина поссорилась с Варавиным, и потом последовало изнасилование, — рассказывал адвокат.

— Побои были? — спросил Саша.

— Небольшие повреждения. Её держали за руки, это видно, и на бёдрах были следы. Сам подсудимый сказал, что он и правда очень сильно держал Мурзину за руки, когда они ругались, но не насиловал.

— А следы на бедрах? — уточнил я.

— Смею предположить, что они не его. Следы были крупнее, чем ладони Варавина, возможно, потерпевшая кого-то попросила их поставить, — предположил адвокат.

— И зачем ей все это? — не понимал Саша.

— Она была беременна. От Варавина, это доказала экспертиза. Но не думаю, что это произошло во время изнасилования. Боткова якобы видела Варавина, выходившего из комнаты, где позже нашли изнасилованную Мурзину. Варавин очень долго угрожал Ботковой и Мурзиной, из-за чего к обеим приставили охрану. Но ничего серьёзного не произошло, дело закрыли быстро. На нашей были присяжные, — закончил рассказ Ветвицкий.

— Понятно. Ничего особенного. А кем вообще является этот Варавин? — задал вопрос Саша.

— Обычный студент. Жил с мамой, после выхода по УДО переехал в город, снимает квартиру где-то.

— Вышел по УДО? — переспросил я.

— Да, относительно недавно, — подтвердили мне.

— А что можете про родителей сказать?

— Обычные порядочные люди, не считая его настоящего отца. С кем мне, к сожалению, повезло познакомиться.

— Настоящего? — зацепился Саша.

— Да, в 12 лет Варавин был усыновлен Варавиным Игорем Михайловичем, вторым мужем его матери, — адвокат сделал глубокий выдох, словно устав от пояснений.

— Так, а кто его настоящий отец? — уточнил я.

— Механов Борис Владимирович, — сказал он.

— Ничего себе! — закричал я.

— Да, пьяница и изменник, женился на своей любовнице. А вы его знаете? — удивился Ветвицкий.

— Да. Он вторая жертва. Интересный поворот событий. Спасибо большое, нам пора. Как дело появится, обязательно пришлите его нам в участок, — попросил я, уходя.

— Хорошо, удачи, — приятным голосом сказал напоследок адвокат.

Странное это совпадение. Вот и мотив потихоньку вырисовывается. Время ехать в участок и найти полное досье на Варавина и Мурзину.

— Ну вот, уже хоть что-то, — воодушевился Саша. — Думаю, нам стоит наведаться к семье этого Марка, и тогда что-нибудь выясним.

— Быстренько в участок и сразу к ним, — сказал я. — С тобой приятно иметь дело! И почему ты ушёл из следователей?