— Позаботься о Лене. Работа не так важна, — улыбнулся Сергеич.

— Она сейчас к родителям уехала. Я не хотел оставлять её в городе, когда такой сумасшедший придурок по улицам шастает. Да и там о ней позаботятся лучше, деньги я скинул, завтра приеду к ним. Надеюсь, они будут рады.

У Макса сохранилось трезвое мышление. Он превращался не в ледышку, как я, а в достойного следователя.

Друг попрощался и направился вместе со мной к Лере. Мы к ней не заходили уже приличное количество времени. Она копалась в компьютере и постоянно разглядывала бумагу.

— Привет. Выглядишь уставшей, — признался Макс.

— Вы не могли ещё тише подкрасться? Напугали! — вздрогнула девушка. — Неудивительно. Я со вчерашнего дня пытаюсь понять, где он достал эти миорелаксанты. Пробивая базы аптек, ищу, где недавно покупали диазепам. Вообще, это — самый распространённый транквилизатор. Но обычно такие препараты всегда выписываются по рецепту. Напомню — это психотропное, наркотическое средство.

— Результат? — встрял в разговор я.

— В тот день, который нам нужен, диазепам покупали примерно 78 человек, и это я только начала выписывать. Препарат распространённый, поэтому и проблемно, но зато, когда я составлю полный список, будет хоть какое-то количество, но подозреваемых.

— Мы тебя поняли. Нам нужна твоя помощь. Взгляни на вот эту подсказку.

Макс передал ей в руки письмо и указал на строчку, где было написано про шею.

— Это письмо от убийцы?

Я кивнул в ответ.

— Ух ты, как оригинально! Ну, тогда он точно медик. Либо очень хороший любитель, — восхитилась она.

— Так что это значит? — произнёс я.

— Он имеет в виду заболевание, которое называется «нестабильность шейных позвонков». В карточках его обозначают кодом С2С3, как шахматный ход. C от латинского «cervicales», шейный, а 2 и 3 означают номер позвонков. Это самый распространённый случай. Креативно, — похвалила его девушка.

— И он рассчитывал, что мы до этого догадаемся? — спросил Макс.

— Я думаю, наоборот. Он хотел, чтобы вы не догадались. Мы знаем, какой ход следующий, но, судя по прогнозу погоды на вечер, у меня будет новое вскрытие.

— Хватит! Никто не умрет. Если вы начнёте хоть немного работать. Сейчас мы найдём машину, и тогда сможем отследить маршрут. Кстати, что там с запросом? — обратился я к Максу.

— Да мне уже давно скинули. Поехали, — ответил мой друг.

— Незамедлительно!

По лицу Леры было видно, что её обидел мой крик. Она же хотела помочь, а я даже не сказал «спасибо». Макс положил ей руку на плечо и улыбнулся, затем поспешно направился за мной.

Выстроив координаты в навигаторе, я нервно поглядывал на время. На часах уже высвечивалось 16:00, а мы только ехали забирать машину. Она была за городом, далеко за городом. Макс всё время пытался разрядить обстановку и просил меня по приезде извиниться перед Лерой и Сергеичем. Но я лишь ответил:

— Ваши действия максимально бесполезны! За что я должен извиняться?! За то, что вы нагнетаете обстановку? Ваши действия приводят к нулевому результату!

— Да?! И мои тоже?! — разозлился друг. — Раз так, зачем вообще мы тебе нужны? Ты же сам прекрасно справляешься. Мы только делаем хуже. Не ты один работаешь, если не заметил! Если считаешь себя главным, то ты ошибаешься. Мы все одна команда, и, уж поверь, у нас нет лидера.

Брюллов отвернулся к окну. Он не хотел разговаривать со мной. В тот момент он просто выбешивал меня. Остальное время мы ехали молча. Царила совершенно не дружественная атмосфера. Когда мы приехали на место, то увидели, что машины тут нет, хотя радар показывал именно это место. Макс молчал, но я понимал, что он знает, где она.

— Ну, и где машина?!

— Не знаю, я же бесполезен.

— Брюллов, перестань!

— О, ты меня уже по фамилии называешь! Ну да, я же только твой подопечный, мы все у тебя на побегушках. Разуй глаза! Она в реке, вызывай подъёмник, — сказал он и направился в машину.

И правда, как я не подумал? Я сразу вызвал помощь, чтобы машину достали из реки, но прекрасно понимал, что в ней ничего не сохранилось. Хотя некоторые улики, которые, возможно, убийца захотел уничтожить, могли остаться.

Прошло ещё четыре часа. Мы с Максом не разговаривали, но зато достали машину из реки. Я осмотрел её. В ней не было ничего особенного, разве что нож, который убийца решил выкинуть, чтобы не оставить отпечатков. Лера оказалась права, это кинжал. Через ещё два часа мы направились в участок. Я пытался заговорить с Максом о необходимых мерах предосторожности сегодняшней ночью, но тот не хотел идти на контакт:

— Сам посуди: в тот раз план придумал я, и, как ты там выразился, наши действия оказались совершенно бесполезны. В этот раз ты будешь ответственен за смерть кого-то. Ты же главный.

— Вот и буду, — буркнул я в ответ.

На самом деле эта мысль пугала меня. Мой друг никогда так не злился, но и я так не говорил…

На улице уже стемнело, и можно было заметить лёгкую дымку тумана. Я не знал, как поступить, поэтому сделал самый лёгкий выбор — патрулировать. Знаю, это предложил Макс, но почему я не могу сделать так же? Я решил не заморачиваться, как Макс, и не просить у полиции 15 машин для патруля одной улицы. Я взял пять машин для всего города. А что? Нормально.

Когда мы доехали, Макс сразу отправился к Сергеичу. Он демонстративно ушёл. У меня были дела поважнее, чем эти глупые споры. Мне не нужна была их помощь, я сам справился бы, поэтому отправился в патруль в одиночку.

Я просидел всю ночь. Меня почему-то всё время пугало то, что переднее сиденье машины не занято. Я постоянно то дёргал ногой, то постукивал пальцами, то вечно оглядывался. Напряжение было невероятно высоким. Словно в фильм ужасов попал.

— Вот бы сейчас Макса с его шутками… — проговорил вслух я.

Но Макса тут не было. Так же, как и убийцы. Утром никто из полицейских ничего не видел. И я уже восхвалил себя за прекрасную работу, как вдруг самая близкая ко мне машина отозвалась по рации.

— Приём, приём. ШШШ, — заговорил молодой голос, — На дороге труп мужчины. ШШШ. .

Всё внутри сжалось так же сильно, как я сжал руль. Опять. Мне хотелось кричать, но мой организм как будто не позволял себе этого. Если бы я сейчас был не один, было бы не так обидно. Но я понимал, что мне нужно проехать туда, забрать труп, оформить документы, привести его и отхватить от Дмитрия Владимировича за ещё одно убийство.

Я вышел из машины и снова увидел ту же картину. Не став медлить, я присел, развернул ладонь жертвы и взглянул на манжет рубашки. Пешка. Снова пешка. На этот раз он решил не креативить: элегантный белый конверт лежал в руке убитого.

Я попросил перчатки и осторожно вскрыл конверт. На листе было написано новое послание:

«Снова здравствуйте, мои уважаемые господа полицейские! Неужели это третья жертва? Странно, вы же так яростно уверяли, что не допустите её. Что скажет СМИ? Что скажут люди? А я знаю. И вы знаете. Да, Михаил Алексеевич, вы знаете многое об осуждении. Я вас уверяю, что знаю не меньше. На этот раз у вас будет побольше времени. Целая солнечная неделя! Как ужасен этот грядущий, дождливый, пасмурный март, верно? Но вы не переживайте, у нас ещё целая весна впереди! Вы даже не представляете, скольких ещё людей найдёте на дорогах. Сразу подкину вам информацию о следующей жертве. В конце концов, скоро ужин, а я обожаю брускетты с хлебом, разрезанным по диагонали.

С любовью, Шахматист»

На этот раз он не оставил постскриптум. Но он измывался. Добивал меня морально. Единственное, что удивило — это имя. Моё имя. Откуда он его знал? Хотя… не удивлюсь, что он просто недавно услышал его по всем местным телеканалам.

Выполнив все формальности, я вернулся на работу, но за мной снова последовал труп. Но это ещё полбеды. Ещё хуже было смотреть в глаза Дмитрию Владимировичу. Он кричал, кидался предметами, говорил, что это посеет панику, что журналисты не оставят это просто так, в конце концов, в нашем городе не так много сенсаций, о которых можно поговорить. Прекрасно! Теперь мы станем тухлым мясом для стервятников.