Вася только опять захихикал, вспомнив, как среди местной флоры нашёл траву, которая при правильном применении прочищает все чакры и открывает портал в глубины самосознания. Ну, так ему сказал Актароктул после первой дегустации.
— А потом эти чучундрики, — зимба кивнула на проходивших мимо ариферцев, — отправили бомбардировщик, чтобы шарахнуть по нам из космоса аннигиляционными ракетами. Видать, у сав-туутха сильно припекло от провала первых двух атак.
— У кого припекло? — не понял Василий.
— Да шишка их местная. Подчиняется самой главной шишке, которая на Арифере сидит.
— А, ну подшишечник, короче, — резюмировал Вася. — И что дальше?
— Ну с такими-то «игрушками» их нельзя было близко к Файе подпускать. Благо, Пуэйёфар, оправившись от переедания, через зиродим сиганул к ним на корабль и принял меры. В общем, все члены экипажа звёздного бомбардировщика воспылали сильной страстью друг к другу, напрочь забыв про приказы командиров.
— А-а-а!!! — в голос заорал Вася. — Ну, Пуфик! Ну, юморист-затейник! Вот это я понимаю, творческий подход к делу! И что потом с этим кораблём стало?
— Вроде, Пуф… Пуэйёфар рассказал, что посадил их на какой-то астероид, где никто им не помешает, и оставил развлекаться. Ракеты, разумеется вывел из строя, так что взорваться не должны.
Крики обкуренного ариферца, меж тем, становились всё ближе.
— Тысяча имперских кредитов за чих бога войны! — орал обезумевший вояка. — Радугу им всем в маршевые сопла и покрасить грибным дымом!
— О, кстати, познакомься! — торжественно представила оруна Зимба, когда они повернули за ближайший к нему угол. — Кровавый генерал, командовавший армией палачей-карателей, Тэфтхэртх.
— Чего ты харкаешься? — возмутился Вася, но потом понял: — А, это имя…
Бывший генерал, а ныне — городской сумасшедший сидел прямо на дороге и кричал куда-то в сторону того мира, который другим его сородичам отсюда виден не был. Да и, подозреваю, что в их реальности его никогда и не существовало. Хоть Вася и мог объяснить бедолаге, что «реальность» и «существовать» — понятия настолько условные и субъективные, что абсолютно не стоит над ними заморачиваться, но пошушунка сделала это раньше.
— А когда он приходит в относительно вменяемое состояние, — говорила Зимба, — то всё время просит у всех прощения. У своих солдат, у младших фаитян, у нас, у деревьев, у животных, даже у звезд со спутниками…
— Чистилище, значит, вы им устроили, — вздохнул Вася.
— Почему мы? — удивилась Зимба. — Они сами начали очищаться, когда мы подъели у них все лишние чувства и эмоции. И оказалось, что под толстым слоем дисциплины, субординации, желания быть главной нацией и прочего вбитого в них палками хлама скрывались робкие росточки разумности и индивидуальности. Один даже стихи сочинял!
— Не представляю, как на таком шипяще-плюющемся языке могут звучать стихи! — восхитился Вася.
— Если захочешь, могу тебя с ним познакомить! — подмигнула Зимба. — Я его шедевры уже заценила, и парочку из них теперь хочу включить в новую совместную постановку. Ариферцам театр тоже понравился…
Они плавно двигались в сторону окраины города, а вслед им неслось:
— Семя раскаяния в задницу династии туутхов! Глаза засыплются серым порошком непокорности! Империя падёт от рук маленькой мёртвой намитянки! Ростки новых трав и религий украсят небо Арифера!
Дальнейшие бессмысленные вопли были уже плохо слышны, потому что Вася с Зимбой подошли к окраине города, и голос Тэфтхэртха утонул в криках огромной толпы, собравшейся на пустыре между населёнными пунктами. Над полем на двух языках неслось:
— Слева обводи! Да бросай уже, бросай! Пас передавай! Нууу, мазила…
— Что я говорила! — вскинула свой курносый носик Зимба. — Реванш устроили! Эй, какой счёт? — Она подошла к одному из ариферских болельщиков, стоявших сзади.
— Два-два! — отмахнулся тот. — Шестеро на четверых играют — силы уравняли!
— То, что у младших шесть конечностей, а не четыре, как у соперника, здорово помогает им в игре, — объяснила Зимба. — Теперь вот, видишь, общее количество конечностей на команду сравняли. Но зрелищнее всего получается, когда играют смешанными командами: по три ариферца и три младших фаитянина в каждой.
Когда они отошли подальше от игрового поля, Вася решился, наконец, задать сакраментальный вопрос:
— Ну утоли уже моё любопытство, подруженция дорогая: зачем меня сюда позвали? Неужели сыграть за чью-то команду?
— Васька… — нерешительно пожала плечами Зимба. — Я ни секунды не сомневаюсь, что тебя рада будет не только увидеть, но и заобнимать и заугощать как минимум треть населения нашей уютной планеты. Остальные две трети пока просто не имели удовольствия познакомиться с тобой лично. Но могу со всей ответственностью заявить, что никто из старших фаитян тебя не звал, иначе бы мы уже там, на дорожке всей толпой тебя встречали. А так я просто совершенно неожиданно почувствовала твоё присутствие поблизости и не стала откладывать встречу.
— Ну да, всё верно. Мне прислал зов Актароктул. Сказал, что у них возникла совершенно смехотворная проблемка, решить которую мне не составит никакого труда. Но это — всего лишь предлог, чтобы наконец-то повидаться. Вот я и ломаю голову уже второй день: что может быть за проблема такая, которую могу решить я, но не может целое население старших фаитян, каждый из которых по возможностям как минимум не уступает мне. С оккупантами, как я понял, никаких проблем нет, кроме выбора численности игроков в мяч.
Зимба на мгновение задумалась, но даже не успела начать поднимать руку для того, чтобы почесать свою макушку, как догадка заставила её просиять.
— Кажется, знаю, что за проблема такая. Старшие фаитяне не «не могут» её решить, а не хотят. Даже можно сказать, что у нас с младшими впервые за всё время открытого взаимодействия наших рас возникло разногласие!
— Даже так? — изумился Вася.
— Представь себе, — хитро прищурилась Зимба. — Но пусть тебе об этом расскажет сам Актароктул, дабы ты услышал всё из первоисточника.
— Ох и умеешь же ты интриговать! — хихикнул Вася.
Возле дома Актароктула путникам открылась картина, олицетворяющая полный межпланетный интернационал. Недалеко от входа прямо на земле расположился хозяин изящной хибары. Напротив него, задумчиво подперев голову рукой, сидел Пиршт. Между ними поблёскивали маленькие разноцветные камушки, которые игроки переставляли по клеткам начерченного прямо на дороге поля. На окне сидело абсолютной милоты создание, покрытое серым с лиловым отливом пушком. На вытянутой, как у ящера, голове красовались три космически чёрных глаза. Тело с восемью короткими лапками оканчивалось длиннющим хвостом, для удобства свитым в спираль. Время от времени этот дракончик пытался подсказать более удачный ход кому-либо из игроков, но эти неблагодарные только шикали на него.
Для удобства общения с белковыми формами жизни старшие фаитяне могли материализоваться и принимать любую видимую и осязаемую форму. Зимба за время своего пребывания на Земле настолько привыкла к телу человеческой девушки, что даже на Файе при любом удобном случае демонстрировала эту юную точёную фигурку. Пуэйёфару же нравился местный земноводный зверёк дэтэк, а особенно — его хвост. Поэтому ни младшие фаитяне, ни ариферцы уже не удивлялись, встретив на улице единственного на планете говорящего и летающего дэтэка.
Завидев Васю, Актароктул тут же забыл про намечающуюся удачную комбинацию и с распростёртыми объятьями бросился ему навстречу. Но старшие фаитяне, в силу своей природы, были гораздо проворнее младших, поэтому первым на поваленном в дружескую кучу-малу землянине оказался Пуэйёфар. Пиршту оставалось лишь удивлённо смотреть на этот восторженно орущий клубок.
Когда кураж долгожданной встречи чуть стих, вся компания переместилась в тень от огромного многоствольного дерева-куста, именуемого «таррабуфэ». Своими ветвями оно закрывало почти весь сад вокруг дома, а вместо листьев на нём висели бусины из множества желтоватых горошин. Под ним были разложены в круг большие и маленькие камни, видавшие на своём веку уже не первую тысячу дружеских посиделок. С молчаливого одобрения Актароктула, Зимба сбегала в его дом и принесла корзину с угощениями, которые тот начал готовить, как только Вася пообещал всенепременно заявиться в гости.
