Потом начали вспоминать, как один невероятный случай закинул эту старшую фаитянку на планету Земля, где, вдоволь напробовавшись человеческих эмоций, она познакомилась с пареньком по имени Витя, мечтавшем стать учёным. И как благодаря этому знакомству Зимба узнала, что эмоции могут быть не только пищей, но и средством для создания сущностей иного порядка, способных изменять реальность. И создали они с Витей ни что иное, как любовь, которую пронесли вместе через всю его короткую человеческую жизнь. Но благодаря знакомству с такими интересными персонажами, как Зимба и Вася, смерть Витиного тела не стала сильной помехой для продолжения его жизни уже в новом виде.

— А лицедейство я не забросила! — гордо заявила Зимба. — Мы с младшими фаитянами организовали здесь театральную студию. Им так понравилось! Мы уже поставили шесть спектаклей, с которыми выступили почти во всех селениях Файи. А скоро ожидаются гастроли на Амтинам. Это недалеко, у соседней звезды! — она махнула рукой куда-то в небо.

— Крутотень! — восхитился Василий. — Молодцы вы! А Витька-то как поживает? Освоился уже по новому месту прописки?

— Ха, освоился! Да он здесь не сидит дольше месяца кряду! Сейчас вот с Антоном Омелиным шабашат на Эмитеке, строят энергостанцию, работающую на силе гравитационных полей её спутников. Витька так с ним сдружился, что, будь я человеческой женщиной, начала бы уже ревновать!

Вася только похихикал в ответ. Союз этих двух талантливых инженеров-изобретателей уже стал неким брендом в двух галактиках. А то, что ревновать Виктора — совершенно глупое занятие, Зимба и сама прекрасно понимала: такое чувство старшим фаитянам чуждо, и годится разве что в пищу. Любовь, незримым сетевым каналом соединившая эти две души, оказалась настолько сильной, что сломать её вряд ли кому удастся. У самой Зимбы, по крайней мере, не вышло.

— Ой, хочешь последние файские новости? — хитро улыбнулась она. — Нас же тут завоевать хотели!

— Кто? — изумился Вася.

— А сейчас увидишь.

Пока они болтали, дорога поднялась на вершину холма, и взору путников открылась огромная долина, простирающаяся на север. Раньше, в предыдущие Васины визиты в эти края, она была пустынна. Лишь с другой её стороны, почти у подножья горы, виднелось селение младших фаитян. Но теперь ландшафт изменился до неузнаваемости: между холмом и селением раскинулся большой каменный город. Меж наскоро сложенных кособоких домиков бродили невиданные Васей ранее гуманоиды. На их лицах больше всего притягивали взгляд огромные глаза, похожие на лежачие запятые, а голову венчала копна отростков, похожих на безвольно висящих червей. Кожа их была разноцветной, узор каждого из существ был уникальным.

Все они были одеты в какие-то хламиды, по всей видимости, сшитые из всего, что попалось под руку. Впрочем, по их поведению нельзя было сказать, что не очень опрятный внешний вид доставлял им какие-то неудобства. Практически все они были увлечены каким-то занятием. Один подметал улицу, другой красил дом, третий вёз тележку с камнями…

— Вот эти? — спросил Вася, издалека разглядывая новых поселенцев.

— Ага! — довольно улыбнулась Зимба.

— Завоевать?

— Угу!

— Вас?!

— Ыгы!

— Отчаянные ребята! — констатировал Василий. — И каковы их успехи на текущий момент?

— Вчера, вроде бы, проиграли со счётом три-семь. Но сегодня хотели взять реванш.

— Кому проиграли? — не понял Звонарёв. — Во что?

— В мяч! — рассмеялась Зимба. — Младшим фаитянам, конечно. С нами бы разрыв был больше!

— Так вы себе, наверно, телекинезом подыгрываете!

— Ну… — смутилась Зимба. — Почти нет!

За этой непринуждённой беседой они подошли к городу.

— Снача они заслали к нам шпионов. Ой как мы ржали над их попыткой «закосить» под младших фаитян! Да на Земле в театрах лучше гримируют! Уже через день после их появления в деревне всё старшефаитянское население слетелось поглазеть на них и устроило натуральную очередь.

— Я бы тоже не пропустил такое зрелище, — усмехнулся Вася.

— Представляешь, — вдохновлённо рассказывала Зимба, — эти дундики решили, что мы — всего лишь выдуманные божества для младших! И тогда мне пришла идея, которую все поддержали сразу. Мы предложили младшим подыграть этим шпионам. Зря что ли я их актёрскому мастерству учу? Вот и прикинулись они дикарями, у которых из оружия только копья да топорики. Впрочем, от истины не так далеко ушли. Эмитекские плазморезы — это и не оружие вовсе, а инструмент. Но их мы предусмотрительно попрятали.

— Правильно, — согласился Вася. — Зачем им оружие, когда у них есть вы?

Пока невообразимо далёкая планета наслаждалась звуками великого и могучего языка, путники вошли в наспех сложенный город ариферцев. Попадавшиеся по дороге жители приветствовали Зимбу и с удивлением разглядывали её спутника.

Вот им попалась целая бригада, громко обсуждавшая, как лучше класть крышу недостроенного дома.

— Это они кашляют или плюются? — полюбопытствовал Вася.

— Это они разговаривают! — рассмеялась Зимба. — Язык у них, конечно, многим расам покажется ужасным, но это явно проблема не ариферцев.

— Да нет, вполне себе прикольный язык, — констатировал Вася. — Можешь кинуть мне словарик?

Зимба из своей памяти выудила все знакомые ей слова на ариферском языке и отправила в голову Васе. Он мог, конечно, «вытащить» этот словарь из головы любого горе-оккупанта, попавшегося на пути, и тот бы ничего не заметил. Но Василий давно уяснил одну вещь: совершать с какой-либо особью несвойственные для её природы действия следует только в случае крайней необходимости, иначе может нарушиться естественный ход событий, и никто не знает, к каким последствиям это приведёт.

— Ну а когда эти шпиёны собрались к себе обратно на доклад, пара наших ребят увязалась за ними. В том числе и твой друг Пуэйёфар.

— Ха-а-а! — обрадовался Вася. — Пуфик всё тот же интриган и разоблачитель! Надо бы повидаться с ним.

— Повидаетесь! — уверила Зимба. — В общем, они нам оперативно передавали последние вести с Дор-Офаха, переползая из головы в голову их командиров. Говорили, что в них пусто, просторно… В общем, когда те собрались атаковать Файю, мы были уже готовы: специально не ели, чтобы проголодаться.

Здесь было бы нелишним пояснить одну вещь. В эпоху «продовольственного кризиса», когда энергия планеты закончилась, а старшие фаитяне распробовали эмоции белковых форм жизни, их народ поделился по вкусовым пристрастиям на два лагеря. Первым нравились острые эмоции и чувства: страх, агрессия, ненависть и подобные. Вторые же предпочитали более мягкую пищу: любовь, страсть, преданность и прочие. Тот самый Витя сравнил такое разделение с человеческими мясоедами и веганами. И он же первым из землян узнал, что если какое-либо желание или чувство съесть до конца, не оставив ростков, то оно у этой особи больше никогда не появится, хоть как его «культивируй» потом.

— Как всем известно, — продолжала Зимба, — любое действие живого существа начинается с желания. И неважно продиктовано это желание инстинктом, разумом или приказом извне. Поэтому нам, в отличие от большинства жителей Вселенной, даже не надо убивать противника. Достаточно скушать у него желание нападать — и он прекратит это делать. А теперь представь, какой знатный обед нам привезли с собой эти ребята! Для мясоедов — капающие из ушей злобу, агрессию и желание порвать на куски бедных младших. Для нас, веганов — преданное служение своему командованию, любовь к родине, вождю и богу войны. А Пуэйёфар, зараза всеядная, обожрался так, что потом дня три не хотел шевелиться!

Когда Вася с Зимбой от души просмеялись над провалом ариферцев, то услышали вдалеке какие-то странные крики.

— А, не обращай внимания, — отмахнулась Зимба от молчаливого вопроса. — Сам же научил младших фаитян забивать пошушунку в косяки и курить вместо того чтобы, по многовековой традиции, жевать её сырой. А они, в свою очередь, дали попробовать её нашим гастарбайтерам. Кто же знал, что тем понравится? Правда, они с неё начинают нести такую околесицу, что прямо хоть стой и записывай, чтобы потом из этого всякий сюрреализм писать.