‒ Ареас, ‒ прошептал Артем и обессиленно опустил голову на землю. ‒ Ареас… Где же ты был…

‒ Артем… Прости, Артем… Мы ждали… Мы все ждали, когда ты призовешь Господа. Без твоей молитвы я ничего не мог сделать… Это в настоящем аду люди не могут сами за себя молиться. А ты был просто игрушкой в руках бесов, и любые молитвы были тебе доступны. Слава Богу, ты догадался!

‒ Разве я молился? ‒ удивленно прошептал Артем.

‒ Конечно! Ты попросил Господа о помощи! Ты доверился Ему, поверил! Это и есть молитва!

Ареас помолчал, внимательно разглядывая Артема. Наконец не выдержал и тяжело произнес:

‒ У тебя вся голова седая…

Артем схватился за волосы, словно наощупь мог определить их цвет. Потом удивился:

‒ Разве у бестелесной души могут седеть волосы? ‒ и тут же сам усмехнулся ‒ разве бестелесная душа может чувствовать такую боль, какую испытал он?

‒ Ты же живой, Артем. И твоя душа крепко-накрепко связана с телом.

‒ Понятно. Значит, и на земле у меня вся башка белая… Бедная Алинка. Ареас, послушай… У тебя сигарет нет, а?

‒ Нет. И не будет. А вот это тебе поможет, ‒ и Ареас вдруг протянул Артему… стаканчик мороженого! Артем обалдело уставился на своего Ангела:

‒ Где?… Где ты это взял? Я лет двадцать такого не ел!

Он схватил мороженое, в три укуса расправился с ним и почувствовал, что ему действительно полегчало. Возможно, это было не простое мороженое, а какое-нибудь ангельское болеутоляющее, или еще что-нибудь эдакое… Но вникать в детали Артем не захотел, к тому же Ареас вряд ли станет что-либо объяснять.

Следующим номером оказалась большая синяя чашка, с узором из ромашек и васильков. Артем осторожно взял горячую чашку в руки. Кофе? Принюхался… Нет, не просто кофе, а с коньяком! Он поднял глаза на Ареаса и увидел ласковую улыбку и веселый огонек в небесных глазах.

‒ Пей, ‒ улыбнулся Ареас. ‒ У меня для тебя хорошие новости.

Артем в несколько глотков осушил чашку и осторожно поставил ее на землю. Веселая домашняя ромашковая чашка смотрелась диковато в страшном лесу. Но Артема больше волновали хорошие новости, и он в ожидании и надежде уставился на Ареаса.

***

…Войдя в церковь, Алина почувствовала себя увереннее, глупые мысли больше ей не досаждали. Она купила огромную свечу, огляделась по сторонам, и пошла к самой большой, самой красивой иконе Божией Матери. А вот Егорка удивил всех, кто был на тот момент в церкви. Он решительно, ни на кого не глядя, уверенно пошел в сторону алтаря. Безошибочно остановился напротив Царских Врат. Постоял, сделал шажок вправо и очутился перед огромной, золотой, сияющей иконой Христа-Спасителя. Положил на пол коробку с самолетиком и серьезно сказал:

‒ Здравствуй, Бог! Мы с мамой пришли сказать Тебе спасибо за все, что Ты сотворил. И еще мы хотим попросить, чтобы Ты помог папе. Сделай так, чтобы папа выздоровел, пожалуйста!

Егор помолчал, вглядываясь в глаза Спасителя. Он видел, что Бог тоже смотрит на него. И глаза у Него были ласковые и любящие.

‒ Я принес Тебе самолетик, ‒ прошептал Егорка. ‒ Он умеет летать. Но Ты не думай, это не за папу, это просто Тебе подарок. Только Ты, пожалуйста, помоги папе… Помоги!

Егорка не выдержал и заплакал. Он даже не заметил, что рядом давно стоит мама, и еще какие-то люди, и бородатый человек в длинном черном платье…

Он шлепнулся на коленки, и не прекращая плакать, продолжал бормотать:

‒ Пожалуйста, Боженька, вылечи папу! Вылечи! Ты ведь все можешь! Помоги моему папе, Боженька, помоги папе!

Егор не всхлипывал, не рыдал в голос, просто слезы катились и катились из его глаз, без перерыва.

‒ Помоги, Боженька… Помоги! Вылечи папу! А я всегда буду хорошим…

Наконец Алина не выдержала, и, тоже расплакавшись, подняла сынишку с пола и прижала к себе.

‒ Не плачь, родной, не плачь. Все будет хорошо!

Егорка потихоньку успокаивался, лишь изредка судорожно вздыхал, и снова и снова поворачивался посмотреть на Бога.

‒ Ну вот и помолились, ‒ неожиданно сказал бородатый человек в черном платье. ‒ Пойдемте, поговорим, познакомимся.

‒ Здравствуйте, батюшка, ‒ сказала Алина и опустила Егорку на пол.

‒ Идите за мной, ‒ священник поманил Алину и Егора за собой. ‒ И коробочку свою забери, малыш, а то споткнется кто-нибудь, упадет. Нехорошо получится.

‒ Это самолетик, подарок для Бога, ‒ насупившись, пробормотал Егор, но коробку с пола поднял и снова прижал к себе.

‒ Для Бога? Это хорошо! Это ты здорово придумал, молодец! ‒ Сказал батюшка, отвел их в самый дальний уголок и усадил на лавку.

‒ Что ж, давайте знакомиться. Меня зовут отец Алексий. Можно просто батюшка. А вы кто?

‒ Я Алина, а это мой сын Егор. У нас беда, батюшка. Муж попал в аварию, восьмой день в коме. Мы вот решили придти… Мы первый раз в церкви. ‒ Алина всхлипнула и полезла в сумочку за салфетками.

‒ Ну пришли ‒ и слава Богу! А вот плакать не надо. Вы помолились Господу нашему, помолились Пресвятой Богородице… Я видел… Теперь мы будем рассчитывать только на помощь Божию. А ты, Егор, просто молодец! Как ты узнал, куда, к какой иконе нужно идти?

‒ Я не знал, ‒ Егорка задумчиво посмотрел на батюшку. ‒ Меня кто-то взял за руку и повел… А я пошел.

Алина изумленно посмотрела на сына, потом перевела взгляд на священника.

‒ За руку взял?… Интересно… Да. ‒ Казалось, отец Алексий нисколько не удивился. ‒ Чудны дела Твои, Господи! А вот с самолетиком твоим мы вот что сделаем. Посмотри-ка во-он туда, ‒ батюшка указал рукой, куда Егору следует посмотреть. ‒ Видишь мальчика в синей курточке? Его зовут Дима. У него нет ни мамы, ни папы, а только старенькая бабушка. Вот ему ты и подари свою игрушку, у него наверняка такой нет.

‒ Но ведь это для Бога! ‒ воспротивился Егор.

‒ Егорушка… Я не знаю, поймешь ли ты меня. Но Бог сказал так: «все, что вы делаете людям, то делаете и Мне». То есть, подарив свой самолетик Диме, ты как будто отдаешь его Богу. Понимаешь?

Егор некоторое время молчал, потом посмотрел на маму, на батюшку, перевел взгляд на мальчика в синей курточке, тихонько стоявшего возле небольшой иконы… Подумал, взял коробку и пошел к мальчику.

О чем они разговаривали, ни батюшка, ни Алина, конечно, не слышали. Видно было только, что Дима сначала насторожился и смотрел на Егорку с недоверием, даже руки за спину спрятал. Егорка что-то горячо ему доказывал. Наконец Дима улыбнулся, взял самолетик и, как до этого Егорка, так же прижал коробку к груди.

А счастливый Егорка вприпрыжку вернулся к лавочке, прижался к маминым коленям и сказал:

‒ Ну вот. Теперь мой самолетик у Бога! Правда, дяденька?

‒ Ну конечно, правда, ‒ рассмеялся священник. ‒ Только не дяденька, а батюшка. Запомнишь?

‒ Ага. Спасибо, батюшка!

И вдруг улыбка медленно сползла с Егоркиного лица. Он поднял глаза на батюшку и очень серьезно спросил:

‒ Значит, все, что я делаю людям, я делаю Богу?

‒ Получается, так… ‒ священник явно не ожидал от четырехлетнего малыша таких взрослых размышлений.

А Егорка вдруг разревелся, разревелся по-настоящему, в голос. Испуганная Алина схватила сына на руки, но Егор вырвался и бросился к отцу Алексию.

‒ Я Пашу побил! Он обзывался, а я его стукнул! Но я не хотел бить Бога!

Батюшка опешил и только руками развел. Из всех его прихожан едва ли найдется хоть несколько человек, которые настолько серьезно и буквально относились бы к словам Спасителя.

Батюшка погладил Егора по голове, прижал к себе и сказал, вытирая малышу слезы:

‒ Извинись перед Пашей. Я понимаю, он первый начал. Но ты подойди и извинись ‒ за то, что стукнул его. И вот увидишь, он больше не станет обзываться. Договорились?

‒ Да, ‒ твердо сказал Егорка. ‒ Я извинюсь. А Бог меня простит?

‒ Уже простил! ‒ ответил батюшка, и посмотрел на Алину. В его изумленных глазах явно читался только один вопрос ‒ уж не ангел ли перед ним?…

А Алина не переставала удивляться, как легко и свободно чувствует себя ее сын в церкви, как быстро он во всем разбирается… И как ей самой хорошо и спокойно.