Арсений поставил большую свечу Божией Матери. Хотел помолиться, но все молитвы вылетели у него из головы и он просто молча стоял и плакал, глядя в печальные глаза Богородицы. Потом запалил еще одну свечу и поставил на подсвечник к иконе Спасителя. Тоже расплакался и только и мог, что повторять:

– Господи, исцели моего папу! Помоги, Господи! Помоги, – шептал он, глотая слезы.

Намолившись, дети вышли из церкви, Серафима взяла Арсения за руку, довела до квартиры и приказала:

– Сиди дома. Если что – звони. А у меня еще дело.

Развернулась и ушла.

***

Дома Серафима умылась, от ужина отказалась наотрез и попросила ее не отвлекать. Плотно прикрыла дверь в свою комнату, где у нее давно уже был оборудован собственный уголок с иконами, немножко постояла, о чем-то задумавшись. Затем затеплила лампадку, несколько свечей, приготовила молитвослов и несколько тоненьких книжечек с акафистами разным святым, отдельно акафист Богородице и «Слава Богу за все». Почему она выбрала именно этот акафист, она не смогла бы объяснить, но чувствовала, что так будет правильно. У Натанэля она в этот раз ничего не спрашивала, и Ангел тоже стоял молча, наблюдая за своей подопечной.

Наконец все было готово. Серафима перекрестилась, прочла на память первые молитвы из молитвослова и принялась за акафисты. Она молилась за тяжко болящего раба Божиего Евгения, папу Арсения, и настолько отдалась молитве, что не слышала ни как несколько раз заглядывали в комнату родители, ни как на улице началась и закончилась гроза, ни звонки телефона.

Язык у нее заплетался, глаза сами собой закрывались. Тогда девочка села на коврик, не переставая молиться. Потом снова встала. Снова села. Дочитала последний акафист, молитву, перекрестилась, и уснула прямо на коврике перед иконами. Утром выяснилось, что молилась она четыре с половиной часа. Это был первый молитвенный подвиг маленькой Серафимы.

Игнат и Лера, обнаружив утром спящую на коврике дочь, пришли в ужас. Игнат осторожно поднял ее, перенес на кровать, а Лера почему-то заплакала.

А через час позвонил Арсений и сказал:

– Здрасьте, дядя Игнат! А Серафима спит? А нам врачи сказали, что все хорошо! И папа ходить сможет, и болеть у него ничего не будет! Вот! До свидания!

Игнат не стал рассказывать мальчишке, что его подружка полночи молилась ради того, чтобы врачи сказали именно это.

В четырнадцать лет напасть в виде безответной любви приключилась с Машей.

Влюбилась она в самого невзрачного мальчишку в классе. Маша оставалась полненькой, но это ничуть ее не портило. Огромные черные глазищи в обрамлении густых черных ресниц, пухленькие, словно нарисованные, с необыкновенным изгибом губки, черные шелковые волосы… Маша была полной противоположностью стройненькой белокожей Серафимы…

Девчонки были очень хороши собой, вот только красота была настолько разная, что люди, впервые увидев подружек, долго любовались на них, не в силах отвести взгляд.

И вот, несмотря на всю свою красоту, Маша выбрала в качестве первой любви бездельника и врунишку Сашку Петрова, маленького, худенького, в кривыми зубами и отвратительным характером.

Промучившись несколько недель, исписав тонны бумаги стихами и любовными записками, Маша результата не добилась. Только насмешливые взгляды со стороны Петрова и его дружков. Спасибо, хоть по всей школе не разболтали…

Тогда Маша сменила тактику. Она стала смотреть на Петрова своими огромными глазищами, показательно вздыхать и плакать.

И, что самое удивительное, она ничего не говорила Серафиме. А Серафима в душу к подружке не лезла, только вздыхала и молилась за нее.

Новая тактика плодов не принесла и Маша задумала страшную вещь. Порывшись в интернете, нашла нужное ей объявление, позвонила и договорилась о встрече.

Маша была крещеной, вполне воцерковленной девочкой, но очень, очень нетерпеливой. Когда у нее что-либо не получалось, она моментально вспоминала любимую поговорку бабушки – «на Бога надейся, а сам не плошай». И вот, чтобы «не оплошать», Маша придумала, что это ей такое испытание, и решила действовать самостоятельно. Своего Ангела она не видела и не слышала, частенько вообще о нем забывала, поэтому действовала на свой страх и риск.

Она решила приворожить Сашку… Выгребла из копилки все свои сбережения, выпросила сначала у мамы, а потом еще и у папы, недостающие деньги, что-то наврав про школьные нужды и сборы, и в назначенный день, никому ничего не сказав, отправилась к гадалке.

В общем, пустилась Маша во все тяжкие…

***

… И ведь получилось!

На следующий же день после посещения «белой чародейки», Сашка вдруг внимательно посмотрел на Машу и неожиданно пригласил в кино. Потом на каток. Потом подарил ей красивого маленького плюшевого котенка… Маша расцвела, еще больше похорошела, по земле не ходила, а порхала. Серафима с подозрением смотрела на подружку, но та упорно молчала.

Маша не без оснований полагала, что «чародейку», пусть даже «белую», подруга не одобрит.

В общем, несколько недель Маша цвела и наслаждалась. А потом вдруг случилось непонятное – в один день, как-то резко и неожиданно, Сашка стал дико ее раздражать. Несколько дней Маша от него пряталась, а потом заболела.

Заболела тяжело, непонятно чем. Врачи только руками разводили, а Маша лежала в постели с высоченной температурой, и никого не хотела видеть. Бесы кружились вокруг нее десятками, щипали, кусали, пинали, шептали на ухо разные гадости… По ночам она просыпалась от собственного крика, ей снились какие-то кошмары, никакие лекарства ей не помогали.

Маша перевернула лицом к стене все свои иконочки и начала ругаться нехорошими словами. Родители с содроганием стали подумывать о посещении психиатра. Несчастный Машин Ангел едва успевал отгонять нечистых, молиться, и кое-как утешать свою подопечную.

Сашка, не видя несколько дней свою «любовь», чувствовал себя прекрасно. С глаз долой – из сердца вон…

***

Серафима каждый день приходила к Маше, но в ее комнату не заходила. Разговаривала с родителями. Вместе с ними молилась. И, наконец, решилась спросить у Натанэля, что происходит. Натанэль очень не хотел, чтобы Серафима влезала в это ужасное дело, но он понимал, что Машу надо спасать.

– Читай псалмы и молитвы для защиты от ворожбы и колдунов, – только и сказал Натанэль.

Серафима, совсем не дурочка, вспомнила сияющую Машку, их прогулочки под луной с Петровым и моментально поняла, что произошло с подружкой.

Посмотрела в глаза Натанэлю и тот нехотя подтвердил.

В ужасе побежала Серафима к отцу Александру. Все ему рассказала, и вытребовала себе благословение на недельный пост и ночные молитвы за Машу.

Батюшка сопротивлялся изо всех сил, все-таки девчонка еще слишком мала для таких подвигов. Выдержит ли? Но Серафима упрямо топала ногами, свирепо таращила на священника рыжие глаза и доказывала, что без этого Маша умрет или станет одержимой и сумасшедшей.

Наконец она своего добилась. Использовала последний аргумент и напомнила священнику слова Спасителя «…душу свою за друзей своих положить…». Этого отец Александр уже не выдержал и благословил Серафиму на пост и молитву, велев по истечении недели придти к нему вместе с Машей. В силе молитв Серафимы он давно уже не сомневался.

… Неделя пролетела быстро, Серафима стала похожа на тень, а Маша, вполне здоровая, поднялась с постели…

***

Прежде чем идти в церковь, подружки договорились навестить «чародейку» и убедиться в правильности догадок Серафимы. Позвонили, договорились о встрече. Разговор с колдуньей вела Серафима. Чтобы побыстрее попасть на сеанс, ей пришлось даже слезу пустить. Порыдав некоторое время в трубку, Серафима убедила колдунью принять ее прямо сейчас.

… Девочки, в сопровождении двух Ангелов, вошли в колдовскую квартиру. Ангелы моментально обнажили мечи, а Натанэль достал еще и Крест Спасителя.

Серафима, оледенев от ужаса, дикими глазами смотрела по сторонам. Такого количества бесов она никогда раньше не видела. И это только в прихожей! Что же творится в комнате ведьмы? Серафима даже представить себе боялась. Она перекрестилась, прошептала «Господи, помилуй», и шагнула в кабинет. Маша, вцепившись в ее руку, протиснулась следом, хотя Серафима строго-настрого велела той оставаться в коридоре. Но спорить было поздно, и девочки оказались в комнате колдуньи…