Февраль, три месяца до «дня икс». Сатана завязал первый узел в своей паутине…

***

Праздничное застолье было недолгим. Можно сказать – символическим.

Посидели часа полтора и стали потихоньку расходиться. Первыми откланялись певчие из храма, где служил настоятелем отец Максим. Чуть позже ушли крестные родители маленькой Серафимы. Последними проводили стареньких маму и папу батюшки. За столом остались только четверо.

Все уже подустали, притихли, и сидели молча, каждый думал о чем-то своем… За спиной каждого члена семьи стоял Ангел-Хранитель, а за отцом Максимом их было два.

– Папа, – неожиданно попросила Лера, – Может быть, сегодня ты расскажешь нам свою тайну? Ну ради такого дня. Расскажи, пожалуйста! Как ты пришел к Богу?

– И правда, Максим, – поддержала дочь матушка. – Рассказывай! Ты всегда говорил нам, что просто не представлял себе другого жизненного пути, кроме служения Богу. Сколько лет ты уже мучаешь нас своей тайной.

– Пожалуйста! – внес и свой голос Игнат.

– Мучаю? – искренне поразился батюшка. – Просто было не время… а сейчас… Сейчас, пожалуй, и расскажу.

Все притихли, глядя на задумавшегося отца Максима. Сидели, затаив дыхание, ждали, пока отец соберется с мыслями и начнет рассказывать. Все чувствовали, что этот рассказ будет необычным. И почему-то каждый из членов семьи был уверен, что этот рассказ коснется всех…

– Даже не знаю, с чего начать…

– Папа, начни с начала!

Отец Максим взглянул на Леру… Немного помолчал, вздохнул и заговорил.

– Возможно, вы мне не поверите. Но это действительно было. И было именно так, как я вам сейчас расскажу.

Лидуша, помнишь, ты сильно заболела, и совсем не выходила из дома? Нам тогда лет по шестнадцать было. Я очень тосковал по тебе, на улице мне делать было нечего, дома тоже. В общем, пропадал я без тебя. – отец Максим невесело улыбнулся и продолжил:

– И вот, в один из таких тоскливых вечеров, я полез на крышу… ты же помнишь, мы с тобой любили сидеть на крыше и смотреть на звезды… Так вот, полез я на крышу. Уже совсем стемнело. Я стоял почти у самого края крыши и смотрел в небо…

А потом… Потом меня откинуло на середину крыши и я увидел битву Ангела и беса. Вживую. По-настоящему. Я не знаю, почему Господь решил показать это мне, глупому влюбленному мальчишке… возможно, если бы я это не увидел своими глазами, наша жизнь повернула бы совсем в другое русло. И, скорее всего, я не стал бы священником. Ведь в юности я совсем не думал ни о Боге, ни об Ангелах, ни о душе…

– Пап, Ангел победил?

– Конечно! Но проклятия и светящиеся злобой кровавые глаза беса я помню до сих пор. Как же они нас ненавидят! Господи, помилуй! – отец Максим перекрестился и взглянул на иконы.

– Максим, – вмешалась матушка, – а ты помнишь, как выглядел этот Ангел?

– Да. Очень хорошо помню, – с легким удивлением ответил батюшка, словно и сам не ожидал от своей памяти такого подарка. – Это в бою он стал ангелом с крыльями и сверкающим мечом, а в начале он показался мне в обычном человеческом облике, и даже немножко поговорил со мной. Он высокий, широкоплечий, с прямыми каштановыми волосами и удивительными, изумрудными глазами…

– Изумрудными глазами… – словно эхо, повторила матушка. – А ведь он и ко мне приходил.

Все с изумлением уставились на матушку.

– Как – к тебе? – недоверчиво переспросил батюшка. – Когда?

– Когда у тебя мама умерла…

– Лида, что ты такое говоришь? Мои родители живут в соседнем доме, бодрые и здоровые, слава Богу! Они двадцать минут назад встали из-за этого стола!

Матушка не ответила, она прикрыла глаза, и стала растирать себе виски. Потом подняла жалобный, недоумевающий взгляд на мужа:

– Я знаю… Но… Он приходил ко мне именно в тот момент… Я ничего не понимаю. Я очень сильно тогда болела, видимо, какой-то бред… Господи, помилуй, надо же такое сказать!

Лера, до этого молча слушавшая родителей, поняла, что настала ее очередь. Она сделала глоточек сока, отодвинула стакан и призналась:

– Я тоже его знаю. Высокий парень с изумрудными глазами. Он подошел ко мне на улице, когда я шла делать аборт… – Семья с ужасом смотрела на Леру, а та, словно выпутываясь из какого-то тумана, пробормотала:

– Подождите, что я такое говорю! Какой аборт? Я шла в женскую консультацию, а он подошел ко мне и подарил икону, которая сейчас над кроваткой Серафимы…

– Ну тогда и я скажу, – неожиданно проговорил Игнат. – Я тоже знаю этого парня. И видел я его дважды. Первый раз, когда я собирался убить врача, который зарезал Лерку и Серафиму. То есть… Я не помню… Но он приходил ко мне, принес пиццу… Боже мой, какая глупость! Но это был он! Он показался мне в ангельском образе!

А второй раз… Этого я совсем не понимаю… Но второй раз я увижу его лет через шесть, когда мы с Серафимой будем гулять на набережной. Он даст Серафиме персик и подарит то самое перо, которое сейчас висит над кроваткой Серафимы. То есть, этого пера как будто бы еще нет. Но оно уже есть…

Семья молча смотрела друг на друга, не зная, как реагировать на открывшиеся тайны. Никто ничего не понимал, лишь отец Максим, подумав, произнес:

– Очевидно, что это один и тот же Ангел. И еще понятно, что ничего не понятно. Но Господу виднее. Все это происходило по Его воле. И если надо будет, Он откроет нам смысл всех этих чудес. А пока… Пока мы будем просто жить дальше.

Последние рваные клочья сатанинского морока рассеивались и исчезали во тьме.

Натанэль расправил крылья и распростер их над детской кроваткой. В изголовье кроватки висела небольшая икона, совсем недавно подаренная Лере Натанэлем. А сверху, вставленное между стеной и иконой, чуть отсвечивало изумрудным светом белое перо с зелеными звездочками, которого, в общем-то, еще не должно было быть здесь…

В детскую вошла Лера… И увидела Ангела, прикрывавшего детскую кроватку белоснежными крыльями с изумрудным отливом. Ангел посмотрел на Леру веселыми зелеными глазами и улыбнулся:

– Здравствуй, Огонек!

Лера на мгновение остановилась, приглядываясь к Ангелу. Почему-то она нисколько не удивилась. И сразу поняла, что вряд ли увидит это чудо когда-нибудь еще. Она изо всех сил старалась разглядеть и запомнить его получше.

Потом робко протянула руку и погладила теплое шелковое крыло…

– Спасибо, – еле слышно прошептала она и тихонько выскользнула из комнаты.

Натанэль поднял голову, и сквозь все этажи, перекрытия, крышу, взглянул прямо в безбрежную бриллиантовую ночь.

– Слава Тебе, Господи! Как чудесно Ты все устроил!

– Это Любовь, Натанэль. Любовь. И никаких чудес…

А в кроватке крепко спала, сжав кулачки и улыбаясь свои младенческим снам, их маленькая святая Серафима.

…И когда я обернусь на пороге,

Я скажу одно лишь слово

– ВЕРЬ!…

В. Цой

…Мне неведомы границы миров, я вижу и слышу то, что другим людям недоступно. Это прекрасно и… очень страшно. Много удивительного было в моей жизни – и встречи со святыми, и война с нечистью. Всегда мой Ангел был рядом, учил и спасал меня. И лишь один только раз мы с Натанэлем не справились со злой человеческой волей. Но теперь я знаю точно – смерти нет, и мой Ангел останется со мной навсегда. Есть много реальностей, много друзей и врагов, множество развилок и тропинок, ведущих в никуда. И лишь одна дорога в Вечность правильная. И Натанэль покажет путь. Итак, меня зовут Серафима… Привет.

***

Ласковый майский ветерок шуршал молодой свежей листвой, с реки доносился умиротворяющий, успокаивающий плеск волн. Вечер был на удивление теплым и приятным. Проходящие по набережной люди все как один выглядели счастливыми, на душе было легко и светло.

Лера и Игнат Звонаревы сидели на лавочке и о чем-то тихо беседовали. Высокий, плечистый Игнат обнимал маленькую стройненькую рыжеволосую жену за плечи.