– Ба!!! Смотрите, кто очухался. Герой любовник.– голос был противным, как скрип железа по стеклу.

– Ну и как она, жена посла Ватерсити?

Крам вспомнил что произошло и с досады саданул кулаком по тюку с сеном.

– Ну, не томи, поделись подробностями, – продолжал незнакомец из камеры напротив,– а то мы тут все сплошь грабители да убийцы. Не самые веселые истории привели нас сюда. Если не считать Крошку Билли, у него просто Идраком крышу снесло. Не совладал с даром, но зато из именитых. Убить не убили, но от народа сюда спрятали.

Правда Билли?

В ответ что то забурчало в дальнем углу коридора.

– Филарет, а он смазливый? – Спросил кто-то слева.

– Лапоть, лаптем, но мордашка ничего, – ответил заключённый на против.

Где-то загоготал ещё один заключённый. Краму захотелось жахнуть в назойливого соседа огненным копьем, но вблизи не было источника тепла. Факел, освещающий каземат тусклым мерцанием, был слишком далеко, а колдовать через собственное тепло, ему не очень хотелось, в памяти были живы истории о закоченевших в одночасье магах, не рассчитавших тепловые потери при исполнении заклятья, юношу и так трясло то ли от озноба то ли от нервного истощения, но Идрак расцвел на ладони ярко оранжевым цветком.

– Ух ты, Филарет, а паренек-то – задира. Не старайся – решетки в темнице димеридиевые, сплав стали и гидрида. Срикошетит – себя поранишь. Ты чего думаешь, ты один маг тут что-ли? Дебил малолетний. Емпти в казематы не содют. Им сразу приговор исполняют, на месте.

Крам стиснул зубы и стал оглядывать свою обитель.

– Жалко, не повеселимся вдоволь, к утру его грозились оскопить и четвертовать, – продолжал тот, что слева.

– Утром Казнь. – мысль парализовала юношу. Он плюхнулся на тюк. Ярость закипала волной.

– Ну, малой, не томи. Как она? Ртом работать умеет?

– Каким ртом Филарет? Он же её сневольничал!!

– Заткнись, Косой!! Кого он изнасиловать может? Дрыщ – дрыщем. Малой, чего ж она в тебе нашла-то? Стоило из-за неё на плаху?

Где-то вдалеке громко лязгнул засов, эхо властных шагов окатило каземат. Следом застучали кованые солдатские сапоги.

– Где он? – властно спросил чей-то зычный голос. Крам узнал голос Декана боевой кафедры Университета. Только юноша не знал – радоваться ему или уже начинать причитать.

– Седьмая камера, справа, – раболепно пролепетал караульный.

– Крам?!!

Голос преподавателя заставил юношу подняться, и, подойдя к решетке, вытянуть наружу руку.

Декан развернулся к охране.

– Делайте, что должно, тайный советник хочет его видеть.

Один из караульных двинулся к камере юноши, гремя кандалами.

– Просунь руки в эту щель, – приказал охранник. Крам повиновался. Звонко щёлкнула запорная пружина и метал сжал запястья.

– Старайся не шевелить руками, кандалы самозатягивающиеся. Могут и ладони оторвать, – сочувственно пробурчал из своей клетки Филарет.– Хотя, зачем тебе ладошки? Если через пару часов ими и тереть будет нечего!!! И самое интересное: наручники тоже димеридивые.

Хохот раскатом пронёсся по подземелью.

Охранник саданул дубинкой по решетке камеры Филарета.

– Ещё слово, и прикажу зашить тебе рот. – тон охранника не вызывал подозрений в правдивости угрозы и Филарет заткнулся.

– Заключённый, выйти из камеры! Лицом к стене. Ноги растопырь.

Юноша повиновался, храня молчание.

Прикосновение металла к лодыжкам было холодно жгучим.

Только сейчас Крам заметил, что штанов на нем не было, только ряса выпускника.

– Руки вперёд. – тон охранника смягчился.

Крам протянул ладони, и тотчас в них легло тяжеленное ядро.

– Падение ядра приравнивается к попытке к бегству. И главное помни: Не один ты владеешь магией, сопляк. – Прошипел караульный на ухо Краму, но сделал это так, что б Декан его не услышал. И тут же громко добавил: – Пошевеливайся!!

– Значит, ещё не на голгофу, – мелькнуло надеждой в голове юного чародея, и он коротенькими шагами зашаркал в сторону Декана. Тот нетерпеливо ждал у входа в темницу. Но как ни старался Крам, шагнуть шире одного фута,  у него не выходило, видимо, кандалы были специально спроектированные так, чтоб лишить заключённого возможности не просто, бежать, но и идти сколько-нибудь широким шагом.

– Это можно как-то ускорить? – Свое раздражение профессор даже не скрывал. Охранник грубо толкнул юношу, но тот не удержав равновесие плюхнулся на пол.

Декан злобно ухмыльнулся.

– Послушай меня, – он обратился к охраннику. – Если через десять минут он не предстанет перед Куратором, ты весь остаток дней проведёшь в облике крысы…

– Что ж мне, нести его? Этот болезный туда и к утру не дошкендебает.

– Неси, если это ускорит процесс.

– Он обделался от страха, ваша светлость, всю рясу изгадил. Провоняю весь.

– Крысой – ты будешь чуять эту вонь до самой смерти!! – прорычал волшебник. Остальные караульные в страхе попятились, а громила поднял Крама на плечо. От резкого изменения положения юноша не удержал ядро и оно глухо стукнулось об пол.

Взгляд Декана упал на столпившихся сбоку остальных охранников.

Те дружно бросились на помощь своему коллеге. Двое схватили Крама за руки и ноги, громила тащил ядро и все бегом устремились по коридору.

* * *

Крама усадили на деревянный стул, стоящий посреди комнаты. Яркий рукотворный свет ударил в лицо, заставляя зажмуриться. Но даже сквозь плотно сжатые веки свет больно резал сетчатку. У юноши кружилась голова и тошнота подступила к горлу, спазмы сдавили пустой желудок. Крам скорчился от боли. Охранники грубо заломили руки за спинку стула и щелкнули замками наручников.

– Назовитесь!! – голос был властным и звучал прямо в мозгу юноши.

– Крам… – голос юноши был слаб.

– Представься, как подобает мужчине!– загрохотало в сознании.

Юный маг попытался подняться со стула, но безуспешно. А желудок скрутило ещё сильнее.

– Я сказал представься!– голос заставил юношу перебороть рвотный позыв. Он поднял голову, процедил сквозь стиснутые зубы:

– Крам,  приемный сын Барта Огнеборода, потомока Крауса Огнедышащего, героя второй междоусобной войны. Выпускник Университета Огнеграда. Кафедра прикладная термомагия, специальность – Боевой маг.

Странно, но имена  приемного отца и прапрадеда, произнесённые вслух, вдруг вернули ему уверенность и силу.

– Признаёшь ли ты, Крам – воспитанник Барта Огнеборода, факт изнасилования тобой жены посла Ватерсити, мага водной стихии мистера Андерсона.

 Слово воспитанник вместо сына больно задело самолюбие, напомнив юноше о его происхождении. Эту историю он почти забыл. Его восьмилетним мальчиком привез в Огнеград дервиш. Остальное он не помнил. Не помнил как жил до этого, кем были его настоящие отец и мать.  Семья Огнеборода приняла его почти как родного и воспитывала так же, не обделяя ни лаской ни любовью. Может за проступки Краму доставалось сильнее, чем братьям. С ними вообще не заладилось, именно по этому Крам и лез из кожи вон, пытаясь доказать отчиму, что достоин.

– Я задал вопрос! – В голосе явно звучало раздражение.

Юноша покачал головой.

– Используй голос!!! – проревело в голове. И тут же живая боль сжала желудок.

– Нет, не признаю, – прошипел Крам.

– Готов ли ты предоставить свою память на обозрение в кристаллах правды, дабы подтвердить свою невиновность?

Боль утихла, юноша разогнулся.

Кристаллы правды – ужасающее заклятие ментальной школы. Магический детектор лжи. Правда, в отличии от своего механического предшественника, Идрак обмануть невозможно. Этим заклятием владели лишь избранные – Адепты-дознаватели из числа Инквизиции. Слияние сознаний через кристалл позволяет заклинателю копаться в сознании завороженного, словно бездомному в мусорном баке. А они обычно не заботятся о сохранении самого бака. Юноша понимал,  что шансов сохранить сознание и собственное я после такого «обыска» не много, но они есть, на плахе выжить невозможно. Значит, особого выбора у вляпавшегося по самые уши юного чародея практически не было. И вопрос скорее всего риторический, требуемый протоколом. Выходит, что слова узников о казни были правдой и единственный шанс избежать заочного приговора – кристаллы правды.