Лес полон запахов и опасностей, он пугает и завораживает. Как первое свидание. Когда возбуждение переполняет, но что-то останавливает. Робость в движениях. Страх показаться глупым. Ожидание в засаде, словно юный пылкий влюбленный под покровом ночи, ждёшь свою возлюбленную, невзирая ни на дождь, ни палящие жаром солнце. Тревога терзает душу, вдруг все зря. Но вот появляется она. Сердце замирает. Почудилось, или всё-таки пришла? Мгновения тянутся, как мёд. Секунды кажутся часами. Но ожидания оправдываются. Она. Радость предвкушения наполняет душу, приходит смелость и руки соприкасаются. Сначала нежно, кончиками пальцев, до ладошки. Потом смелее, до плеча. И уже всей ладонью, а глаза смотрят в глаза, словно пытаясь понять, что можно, а где ещё лежит печать табу. Движения робкие и осторожные, как поступь оленя; страсть бушует, но оковы приличия ещё не разбиты. Уже дрожь пробежала по телу, ты чувствуешь, как участился пульс. Истома, жажда, страсть – все смешивается в голове. Мысли путаются, и ты ждёшь. Ждёшь ответного действия. Не зная, как поступить дальше. Словно потерявшийся в лесу грибник. А вдруг не понравится? Вдруг, что-то не так? Не даром жажду близости тоже зовут охотой. Ты замираешь в неведении. Момент апогея. Страсть и страх сошлись в последней схватке. Все чувства обострились. Эмоции разбушевались не на шутку, приняв ту или иную сторону. Сладостный миг. Буря, ураган, все плавится в горниле страсти. Есть только ты и она. Все остальное в этот момент исчезает, но ты сдерживаешь себя, дабы не спугнуть. Невольно скованные движения. Цевьё медленно ложится в ладонь, палец снял предохранитель. Дыхание замирает. Охотник сливается в единое целое со своей добычей, предугадывая её дальнейшее движение, словно кавалер, вальсирующий с незнакомкой. Величайший танец жизни и смерти. Квинтэссенция бытия. Мгновение, и стрела устремиться на встречу добыче, решая – быть, или не быть. Так было всегда, так будет и впредь.

Едва слышно хрустнула надломленная сухая веточка, затаившаяся под прошлогодней листвой. Еши открыл глаза, выискивая взглядом источник шума. Сначала в густой листве подлеска охрой мелькнула голова косули. Спустя несколько минут, показавшихся охотнику вечностью, зверь вышел на прогалину между белоснежных берёз. Юноша прицелился. В этот момент предательски заурчал голодный желудок. Косуля напряглась, словно пружина, готовая сорваться прочь. Медлить было нельзя. Арбалет щелкнул плечами, звякнула тетива, косуля подпрыгнула и арбалетный болт угодил не совсем туда, куда рассчитывал попасть охотник. Стрела пробила тело животного навылет, забрызгав кровью нежно зеленые листья свежих побегов, рвущихся к солнцу.

Косуля рванула в чащу. Благо кровь из смертельной раны хлестала ручьём, оставляя четкий след. Еши выдохнул и, поднявшись из лёжки, взвел арбалет. Стрелу он нашёл быстро, но сам стержень древка пришёл в негодность. Обломав кованный наконечник, исписанный крючковатыми рунами, охотник двинулся вслед за подранком. Даже смертельно раненая косуля может пробежать несколько сот шагов, а то и целую милю. Еши ругал себя за спешку, но досаднее всего было, за испорченный болт.

Беззаботной жизнь охотников назвать тяжело, но все-таки, они не зависели ни от солнца, ни от дождей, как землепашцы. Умение ориентироваться в чаще, выслеживая зверя – талант скорее приобретаемый, чем врожденный, а вот терпение, необходимое для выжидания добычи в засаде – с этим надо было родиться. Еши никогда не хватало усидчивости и терпения. Но с тех пор, как маги призвали его отца на войну, Еши пришлось обуздать свой пылкий нрав. Теперь выживание семьи легло на его плечи. Мать и сестра разбили у хижины небольшой огород. Нехитрое хозяйство дополняли коза и пара курей.

Речушка, нёсшая свои воды неподалёку, изобиловала рыбой. Зима в этом году выдалась суровой, с лютыми морозами и обильными снегопадами, но удача сопутствовала юному охотнику. Еши сумел добить израненного волчьей стаей лося. Избыток мяса с радостью раскупили на сельской ярмарке. Прям там же Еши купил у коробейника боевой арбалет и десяток болтов к нему, с зачарованными наконечниками; резной костяной гребень маме, сестренке в подарок достался амулет из синего камня на тоненьком кожаном плетёном ремешке. Странствующий маг утверждал, что амулет оградит юное создание от лихих людей и злых глаз. Первые самостоятельно заработанные подарки. И потерять один из болтов было для юного охотника тяжёлой потерей. Еши внимательно оглядел обломок. Заусенцев не было, кромка не повреждена, руны сверкали на солнце обагрённые свежей кровью. Юноша облегченно выдохнул.

– Наконечник остался невредим, не обманул колдун, с древком конечно возни немерено, но это поправимо.

Еши обтер зачарованную сталь о полу рубахи и убрал наконечник в мошну. Затем вытащил из колчана новую стрелу, вложил ее в ложе взведенного самострела и двинулся в погоню за подранком. Косуля мчала напролом сквозь валежник. Юноша протопал уже почти полмили, но лишь алая кровь, то тут, то там, поблескивала на листве.

– Кровотечение обширное, долго она не протянет, – отметил охотник и тут же встал, как вкопанный. След подранка пересёк широкую вытоптанную множеством лап тропу. Неясное предчувствие чего-то непоправимого прожгло нутро. Юноша пригляделся.

– Следы очень похожи на медвежьи, но медведи не сбиваются в стаи… и не бегают на двух ногах…

В голове набатом звучали страшилки с базарной площади о разбуженных магами, дремлющих в недрах горы, демонах и согнанных с насиженных мест, обречённых на вечное скитание, отверженных – магов не справившихся с Идраком.

Но самое страшное было то, что следы вели на восток, в сторону хижины. Гонимый странным ужасом, Еши забыл о подранке и рванул к дому.

Закатное солнце багровыми лучами ещё пыталось наполнить комнату Университетского общежития, но бой на сегодня был проигран. Тени тяжелым полумраком наполняли помещение.

Молодой маг потёр виски, борясь со сном. Завтрашний экзамен был скорее номинальным, да и история Империи не была его любимым предметом. Но репутация для Легиона важнее всего. Она должна быть безупречной, если в Корпус его забрали бы с руками и ногами, даже с неудом по истории, то для зачисления в элиту империи нужно не менее восьмидесяти баллов из возможной сотни. Юноша встал из-за стола и потянулся, разминая затёкшие конечности. Идти в буфет за какао было лень, да и после окончания учебного года, рассчитываться там нужно было наличной монетой. А все свои сбережения молодой кучерявый голубоглазый шатен вложил в парадную мантию из чёрного бархата с белым кружевным жабо. Крам – так звали выпускника Университета,– пошарил в карманах брезентовых шаровар. Несколько мелких разменных монет, извлечённых оттуда, окончательно убили надежду на бодрящий напиток.

Юноша коснулся пальцем монохромного светильника, и горный хрусталь озарился ровным свечением, наполняя небольшую комнатушку, прослужившую будущему магу домом почти двенадцать лет. Румейтер убежал на свидание с очаровательными первокурсницами и свет можно было распалить по максимуму. Сделав несколько шагов по комнате, Крам вернулся к столу и раскрытому на нем толстенному учебнику истории.

… «После того, как люди третьей эпохи, забыв заветы сына Божьего, погрузили мир в хаос великого пламени, Творец отвернулся от детей Адама на долгие столетия…»

–Такое читать-то тяжело, как это запомнить? Так грехи можно пропустить, что-нибудь насочиняю, грехи не меняются.

Так что там дальше?

Крам перевернул несколько страниц.

«Но однажды в тишине мироздания он вновь услышал молитвенную песнь и обратил свой взор к людям. И вернул в мир ангелов своих, наказав им оберегать человеческое племя. Через них же он послал весть и созвал выживших к горе Эфель. Но не все из людей явились на зов, пришло только четыре семьи. И тогда, чтобы выделить тех, кто сохранил веру в творца и возвысить их, он послал им Идрак и дал власть над стихиями. Коулы получили власть над огнём, Баггеты над водой, а Сирелам досталась власть над земной твердью. Китены обрели власть над воздухом. Остальные же дети Адама остались – Емпти, и за неверие своё были отданы в услужение новым правителям…»