Сейчас во весь рот улыбнулась судьба!

Я знаю, что это всего лишь отсрочка.

Я помню, что вечно ни кто не живет.

Мы здесь в обороне-опорная точка,

И значит, что враг через нас не пройдет.

Завоет моторами адский зверинец,

Но нет господа не закончился бой!

Покуда в живых остается последний,

Хотя бы один, но живой ЗВЕРОБОЙ!

Мы психи, безумцы! Да кто б сомневался.

Мы все помешались на этой войне.

Осталось всего пять минут продержатся

И слезы бегут по небритой щеке.

На фланге далеком, сметая заслоны,

Покатит стальною лавиной вперед

Те самые свежие три батальона.

Мы им обеспечим маневр и обход!

В открытом эфире орут нам — "Вот психи,

Не медля отдайте нам эту гряду!"

Но здесь мы застынем железной стеною,

Стеною на самом последнем краю!

Лишь дерзким сопутствует тетка-удача,

Я знаю капризная баба она,

Но тем на заклание кто предназначен

Сейчас во весь рот улыбнулась судьба!

Закончил, затих последний аккорд, в салоне повисла тишина и сказал всем сразу:

— Мы и есть те самые зверобои, что выбьют всякое зверье что полезет на нас и наших друзей. И я верю, я знаю, нам улыбнется Судьба. По другому и быть не может, мы избраны, чтобы нам улыбались.—

И отпустило, всех отпустило. Долли снова прижалась ко мне, краем глаза я замечаю, что Лусия уже перебралась к Володе и тоже о чем-то мило воркует, а вот Хуан, настоящий Идальго, сбежал от родителей, подсев к Николай Семеновичу и с интересом рассматривает штатный ствол безопасника.

Всем весело, все при деле, а мы летим……

— Дома, дома, дома. — Думаю я, просыпаясь в своей родной кровати и тут же перед глазами пролетает:

04.09.1937

Среда

Москва

6:30

И по ушам бьет, мысленное, конечно, но от этого не менее громогласное:

— Рота, подъем.—

— Элька, зараза. — Понимаю я и она тут же откликается:

— Ну да, это я. Зато красивая и умная. — Смеется моя невероятная сестренка, уже показавшись мне в образе строгой сержантки, еще и со стеком в руке, нервно бьющей тем самым стеком по прелестной ножке, затянутой в невероятное галифе.

— Образ отпад. — Думаю я и тут же слышу довольное:

— А то ж, я вообще сплошной отпад.—

И тут же продолжает:

— Так подъем, у тебя море дел и целый океан приятностей, первого и второго размера наверно уже ждет в гостиной. — Снова смеется она и тут же сбрасывает мне список дел на сегодня:

… … Сеанс трудотерапии в виде романтичной готовки.

… … Сеанс повышения умственного уровня посредством посещения школьных занятий.

… … Сеанс взаимного промывания мозгов на совещании с президиумом Совмина

… … И свободное время с ремаркой — если получится.

Я понимаю, что дел и правда много и подрываюсь приводить себя в порядок, разминаться и немного тренироваться в формате «бой с тенью», а мысли мои тем временем, заползают недавние воспоминания:

22.08.1937

Четверг

Валенсия

12:00

Помещение штаба и импозантный мужчина средних лет, сидящий напротив. Да, это тот самый Луи Биркхот, сын основателя и владельца знаменитой Испано Сюзита и ее же директор.

Фернандо сдержал слово и организовал встречу. Мы недолго рассматриваем друг друга, а затем начинается:

— Добрый день, Даниил, Фернандо говорил, у Вас есть ко мне разговор? И даже предложение? — Начинает он и я тут же отвечаю:

— Да, Луи. У нас, думаю есть общие интересы. Вы Заинтересованы в стабильности и новых рынках, а нам нужны Ваши моторы.—

Он с интересом на меня смотрит, а потом говорит:

— Это все интересно, но идут нехорошие слухи о готовящейся национализации предприятий, да и вообще ситуация не устойчивая.—

Я киваю и поправляю:

— С национализацией, я думаю, мы остановим испанское правительство. Насчет стабильности и объемов производств, Вы ведь в курсе, конечно, что у Нас в России все по плану и все стабильно. Бурно развиваются авиастроение, танковая промышленность и конечно автомобилестроение. У нас все хорошо, вот только все время не хватает хороших двигателей. А это миллионы и миллионы.—

И я вновь делаю паузу, одновременно наблюдая, как в глазах собеседника разгорается нешуточный пожар азарта. Наконец он не выдерживает и переспрашивает:

— А какие конкретно у Вас предложения? И, Вы сейчас говорите от своего имени, или Дома Романовых, или от имени государства? Мне хотелось бы понимать уровень разговора?—

Я вновь киваю и тут же поясняю:

— Вы знаете, мой дед, когда-то написал в роде занятий — Хозяин Земли Русской. Я конечно, пока не он, но кто знает. Наш разговор санкционирован правительством страны и Домом Романовых. Я представляю всех сразу. —

И вновь пауза, в течении которой он усваивает все эти реалии, а я просто смотрю на него.

— По конкретике. — Продолжаю я и тут же выдаю:

Предлагаю рассмотреть четыре аспекта вопроса:

… …1. Поставки автомобильных и авиационных моторов мощностью от 100 до 1000 л/с, объемом примерно четыре миллиона долларов в квартал, по схеме моторы на самолеты и танки под гарантии Испанского и Русского правительства. Мы поставляем танки и самолеты Испанской Республике, Республика переводит оплату на Ваши счета, а вы отгружаете нам согласованное количество моторов.

… …2. Развертывание в России с финансовой помощью государства моторостроительного производства. Мы готовым Вам передать четверть всего рынка авиационных и танковых моторов, это примерно двадцать-тридцать миллионов долларов в год на начальном этапе.

… …3. Новую компанию, предлагаем сделать совместной и частно — государственной, с долевым участием: 50% у государства и по 25% у Вас и Дома Романовых.

… …4. Финансирование строительства нового производства Государство и Дом Романовых берут на себя

… …5. Государство и Дом Романовых не против согласованного экспорта выпускаемой продукции, единственное условие — запрещен экспорт во враждебные страны.

Я завершаю свою речь и подчеркиваю:

— Мне кажется это очень выгодное предложение. Обдумайте его, посоветуйтесь и я приглашаю Вас в Москву на встречу с руководством России, где мы и подпишем все документы, если конечно Вы согласитесь. — Говорю я и жду ответа, а он не замедлит быть:

— Спасибо Даниил, за интересный разговор и очень заманчивое предложение. Я в курсе как с Вам поработали Форд, Мерседес и Рено, это любопытно. Я обсужу эти вопросы с владельцем компании и в скором времени дам ответ. — Говорит он и тут же добавляет:

— Как с Вам связаться?—

— Через знакомых Фернандо Рамиреса, мы партнеры, он скоро уезжает в Москву, но тут остаются люди и через них и будет вся связь. — Отвечаю я и он кивает.

Все встреча закончилась, мы прощаемся и расходимся.

Картинка блекнет.

И воспоминание растаяло туманной дымкой, а вслед за ним в разуме встало понимание:

— Пора, пора. Дела, что поделать?—