Уфир, чувствуя горечь и отчаяние, достал из своего мешочка пачку сигарет. Это был первый раз, когда он почувствовал потребность в этом затяжном пристанище от мучений души. Скрутив сигарету между пальцев, он понял, что даже в этот момент, его старое "я" осталось в прошлом. Он приподнял сигарету к губам, но внезапно осознал, что у него не оказалось зажигалки.

Оливьер, заметив его беспомощность, тихо подошёл и протянул руку, из которой вырывался огненный пыл. Уфир приставил сигарету к пламени и печально протянул её к губам. Когда первый вдох смешался с дымом, его лёгкие заполнились горьким ароматом табака. Уфир закашлял, а дым залил его лёгкие, словно напоминая о его первом опыте.

Слёзы текли по его лицу, смешиваясь с дымом сигареты. Он облокотился на стену, закрыв глаза от боли и потери. В этот момент он понял, что вкус этой сигареты никогда не сравнится с горькой реальностью утраты.

— Не знал, что ты куришь. — сказал Оливьер.

— Это мой первый раз. — ответил Уфир.

— Почему ты решил попробовать?

— Это… это сложно объяснить. — Уфир отвернулся, пытаясь скрыть свою неуверенность за завесой дыма. — Я просто… чувствовал, что нужно что-то сделать, чтобы справиться с этой болью. Думал это поможет ослабить боль внутри меня.

Оливьер кивнул, словно понимая.

— Иногда люди обращаются к различным способам, чтобы справиться с потрясениями, которые им приходится пережить. Но помни, что курение не решит твоих проблем. Временное облегчение не стоит того, чтобы наносить вред своему здоровью.

Уфир взглянул на свою дрожащую руку и понял, что Оливьер прав. Но в этот момент, он просто нуждался в чем-то, что поможет ему пережить утрату Парки, хотя бы на мгновение.

Уфир медленно докурил свою первую сигарету до конца, позволяя каждому вдоху заполнять его легкие горечью и тяжестью потери. Когда последний табак догорел, он медленно снял свой мешочек и взял в руки его ткань, которая стала ему так близка. С сильным чувством тяжести в сердце, он медленно опустил мешочек на могилу.

Этот жест был не просто прощание с другом, но и символом того, что Парки всегда будет с ним, даже если только в его памяти и в его сердце.

Затем они направились к карете, стоявшей неподалеку. Оливьер помог Уфиру сесть, а затем сам занял место рядом с ним. Карета медленно тронулась с места, направляясь обратно к замку Молоха.

Во время пути Уфир обратил внимание, что город, в котором произошла кровопролитная битва, больше не окутан аурой тьмы. Видимо, влияние демона было полностью истреблено.

Уфир сидел молча, погруженный в свои мысли. В его глазах отражалась решимость, смешанная с нетерпением. Наступило время выполнения последней части его сделки с Молохом, и он готов был встретиться с ним лицом к лицу.

Спустя долгий путь карета медленно подъехала к огромным воротам замка Молоха, скрипя на петлях. Широкие двери открылись перед ними, раскрывая путь внутрь грозного замка.

Уфир, сопровождаемый Оливьером, вышел из кареты и направился к главному входу. Он шагал с уверенностью, его сердце билось сильнее, когда он шел по длинным коридорам к залу Молоха.

При входе в зал Уфир остановился. Перед ним, на троне, вновь сидел Молох, который словно знал, что Уфир точно вернётся за ответами и своей частью сделки.

— Рад тебя снова видеть живым, Уфир.

— И я рад, господин Молох.

— Ты решился на убийство?

— Для меня не было другого исхода. Я не стану жалеть столь мерзкое отродье, что не способно увидеть свою ничтожность.

— Я не осуждаю твой выбор. А теперь перейдём к обещанному. Ты хотел задать мне вопросы, и я готов уделить тебе столько времени, сколько тебе требуется.

— Заслуживаю ли я такую силу?

— Встречный вопрос. Плохо ли иметь такую силу?

— Можно ли изменить предназначение или свою судьбу?

— Нельзя, потому что судьба это человеческая попытка объяснить их страдания. Судьбы никогда не существовало, всё зависит лишь от самого человека.

— Что такое добро и зло, и как понять, что является правильным выбором?

— Добра не бывает без зла, как и наоборот. Даже самый ужасный человек заслуживает прощения, поэтому я и создал чертоги тьмы, чтобы люди могли искупить свои грехи.

— Что произойдет с моей душой после смерти?

— Вечное забвение, если ты не заслужил прощения. В противном случае, как я и говорил ранее, человек переродится.

— Значит жизнь вечна?

— То же самое можно сказать про смерть.

— Какой тогда смысл жизни?

— Каждый решает для себя сам. Хочешь ты раз за разом проживать счастливую жизнь или жизнь полную боли — всё зависит лишь от тебя самого.

— Спасибо за ответы, насчёт нашего договора…

— Прости, Уфир. Я смогу его выполнить лишь на половину. Душа Парки умерла, но заслужила искупления. Он в скором времени сам переродится и проживёт новую жизнь.

— Он забудет меня?

— Его душа теперь навсегда связана с твоей. Душа будет это помнить, но не расскажет об этом ему самому.

— Я надеюсь он проживёт счастливую жизнь и не совершит роковых ошибок.

— Он добр, я сомневаюсь, что он станет плохим человеком, независимо от обстоятельств. Скажи, Уфир, ты готов вернуться наверх?

— Да, я абсолютно уверен в этом.

— И запомни. Никому не рассказывать про меня или чертоги тьмы. Это теперь навеки история, связанная с этим местом, и она не должна вырваться наружу.

— Я обещаю, что никому не расскажу о том, что я пережил здесь. Теперь мне даже кажется, что я часть этого места.

— И последнее. Я отправлю тебя как можно ближе к твоей деревне, но сейчас к нему движется легион демонов. Я отправлю Оливьера остановить их, но избежать кровопролития мы не успеем.

— Неужели у вас нет сил, чтобы остановить легион? Это же мой дом.

— Прости, сейчас у меня не хватит сил на всё это, даже с учетом того, что я отправляю лишь одну душу наверх.

— Одну? А Эстер?

— Мне очень жаль, но она отдала за тебя жизнь.

Уфир внезапно ощутил, как волны ужаса и тревоги захлестнули его, когда осознал, что Эстер исчезла. В его душе зазвучал пустой гул, напоминая о том, что теперь в его теле присутствует лишь одна душа.

Он остался неподвижным, словно оцепенев, пытаясь впитать новую реальность, но чувствовал, как всё в его внутреннем мире кажется разрушенным и опустошенным.

— Она умерла? — сказал Уфир, опустив глаза в глубины холодного пола замка.

— Она освободилась. Она хотела, чтобы ты жил. Когда ты был при смерти, у тебя не было шансов на жизнь, но она вдохнула в тебя всю свою надежду.

— Мне жаль… Эстер…

— Не вини себя. Теперь ее душа свободна и так же заслуживает перерождения.

— Мне будет грустно без неё. Мы через столько всего прошли… Но я рад, что она теперь свободна от вечных мук, будучи призраком.

— Я рад, что ты смог это принять. Она не хотела чтобы ты грустил, по этому пускай жертвы твоих друзей не станут напрасны. Я отправлю тебя наверх и тебе предстоит самому задержать мою армию.

— А если я не справлюсь?

— Ты сильный и не сможешь иначе. Ты готов?

— Да, я готов.

— Хорошо, тогда стой на месте и не двигайся. Мне нужно впитать энергию монолитов. Это будет дорого стоить для меня, но это меньшее чем я могу тебя отблагодарить.

Молох, впитывал энергию из монолитов со всех краев своего царства, словно пьянящий напиток, насыщенный мощью и таинством. Его форма медленно расплывалась, сливаясь с окружающей тьмой, а его контур таял, словно дым в лучах заката. Потом, словно ураган, энергия стала собираться вокруг Уфира, образуя вихрь света и тьмы, который медленно, но неуклонно, затягивал его, словно черная дыра поглощала свет.

В этом вихре времени и пространства Уфир ощущал, как его существо разрывается на атомы, а сознание окутывается невидимым покровом между мирами. Вдали, сквозь пелену тумана, он улавливал обрывки звуков и образов, как мелькающие призраки, но все это казалось ему далеким и нереальным.

И вот, когда вихрь затих, он оказался на холме, недалеко от деревни, где когда-то рос. Светлый закат ослепил его, залив его синими и золотистыми оттенками, а чистый воздух наполнил его легкие свежестью и жизнью. Взглядом, затуманенным после переноса, он взирал на свои руки, осознавая, что его тело вернулось к нему, а левая рука снова была цела и на своём месте. Он вновь стал обычным человеком, с пепельными волосами и глазами цвета океана.