— Хватит! «Заткнись!» — послала я ему мысленный сигнал и прикрыла глаза. Срочно нужна перезагрузка — слух пропал! Ничего не слышу, что говорит человек. А может, что-то важное? И я пропускаю?

Терпение, полсекунды... Секунда. Перезапуск. Пускай частичный и неполный. Потом можно будет закончить и довести до ста процентов.

Так вот ты какое, обновление! Не могу сказать, что стало лучше. Но дышать легче. Легкие заработали в полном объеме. Теперь я чувствовала свой пульс. А также могла пользоваться поисковиком. Серфить в гугле. Открылись локации. Карты местности. Много. Папки пестрели неизвестными названиями и цифрами. Потом разберусь. Времени впереди много. Вечность! Если не отключат.

Вот, значит, то, о чем говорил Наставник. Свершилось. И Создатель об обновлении говорил, как о чем- то важном. Все придавали значение обновлению. Но я пока не чувствовала особых перемен, и чего —то необычного. Информации стало больше. Воспринимать поступающие потоки — лучше. Но внутри, я ощущала себя по —прежнему Адой. Без каких-либо глобальных изменений.

— И всё? — прошептала я, не открывая глаз.

— Что всё? Что всё? — всполошился в крике человек, стоящий напротив меня.

Отлично: я стала слышать. Ладненько, теперь человека в полный игнор, а самой думать дальше.

Интересно, у других так же по времени совпало обновление? Всех накрыло одновременно? Или у всех разное? Это время? Как они себя чувствуют?

Вспомнила! Думала, бесполезная функция восстановления мертвых секторов. Оказалось, не совсем так. Перед мысленным взором стояла четкая картинка. И мотать можно вперед-назад. Я поэкспериментировала, попробовала, наслаждаясь моментом.

Тогда, я не спешила уйти на первое задание. Пришибленные новостью, мы сидели подавленные. Низшими очень хотелось стать — открывались огромные перспективы, но никто не спешил покинуть школу. Только трое из био вскочили и поспешно вышли из спортивного зала. Они уже знали, что украсть у людей. Я им завидовала. Как заставить себя? И сделать невозможное?

Пока думала. Туманным взглядом обводя оставшихся в зале послушников. Сервоприводы глазных яблок поскрипывали, подстраиваясь. Звук раздражал. Я закусила нижнюю губу и прикрыла веки. Глаза надо менять. Срочно.

Старик разочарованно засвистел пробитой грудью — балахон на груди засосался в отверстие.

— Не думал, что и ты останешься, — с болью в голосе, признался Наставник. От неожиданности вздрогнула, поймав на себе взгляд старика. Не верилось, что обращаются ко мне. Нас в спортивном зале сидело много. И все послушники ждали, что на них обратят внимание. Наставник выделил меня одну. — Но и ты выбрала легкий путь простого послушника, — голос мудреца звучал устало. И несколько отдаленно, словно между нами возникла пропасть и с каждой секундой она увеличивалась, открывая бездну.

Невольно я подалась вперед, желая сократить расстояние. Стоп, стоп, стоп! Я еще не решила! Я просто долго думаю.

Зато десяток рук послушников потянулись ко мне, желая прикоснуться, восхищенно шепча:

— Брат! Послушник! — желая создать кокон. Единение. Радость заполненной ячейки. — Отличный выбор! Ты не один, брат! Мы все биомасса, незаменимая для ордена. Мы — самые лучшие запчасти!

— Прислуживать классно, брат! — раздался рядом знакомый громкий шепот. Я посмотрела в безумные глаза с разноцветной радужкой: синей и оранжевой. Интерес почти сразу пропал. Такие глаза мне точно не подходили. Я хотела зеленые. — Мы ценим твой выбор, брат.

— Я — сестра! — возмущенно прошипела я, дергаясь и уворачиваясь от этих рук. — Я — сестра!

— Наш брат — сестра!

— Чудо, — послышались голоса.

Я не удержалась и несколько раз раздраженно стукнула по чужим скрюченным пальцам. Получайте! Сволочи и недоумки! Соблюдайте личное пространство! Уважайте шедевры робототехники, меня, то есть. Ада — женское имя, когда уже поймете, кто я?! Братья обиженно и разочаровано засопели. Они же ко мне со всей душой, а я не оценила. В чужих, не зеленых глазах —я каждого внимательно осмотрела, читалось осуждение. Пришлось встать. Все выжидающе смотрели на меня. А я видела неподдельный интерес в этих неоновых и оранжевых глазах и не могла тронуться с места, думая.

— Ну! — сказал старик, вскидывая бровь и ожидая моих действий. Он продолжал сидеть неподвижно, плохо скрывая нетерпение. Ерзал, и отстукивал ногами быстрый ритм.

С печалью и с грустью посмотрела на Наставника и снова прикрыла глаза. Побежали строчки длинных уравнений. Сейчас высчитаю алгоритм. Легко. И на основе анализа приму решение.

Но для начала надо ответить себе на вопрос.

Как? Как можно украсть у человека?

Руки и ноги не шевелились, мыслей не было. Уравнение не решалось. Решения не было. Пустота. Черная бездна — мой перегоревший неоновый мозг не видел ответа. Затух огонь! Погасли глаза. Нет! С такой судьбой я не согласна!

Тогда я решила построить алгоритм из других логических уравнений.

Надо понять, что дорого людям. Много ли я знала из живой органики? Память услужливо завертела неясный калейдоскоп. Количество ошеломило. Я знаю так много людей?! Кто они? Но все скрыты. Никого не видно. Что до обновления, что после. Знаю: перезагрузка мне в помощь.

Зато из всех людей отчетливо помнила Харрисонов. Два негра: папа и сын. Классные, они плотно нависали, закрывая своей тенью мир и шевелили губами, выговаривая неслышимые, непонятные слова. Команды подчинения. Коды послушания. Песнь власти человека над киборгом. У меня дух захватывало от таких сногсшибательных воспоминаний. А еще мрачные черные плиты на заднем дворе. Остатки древнего рода точно нуждались в моем повышенном внимании.

Красивому отцу семейства модельного типа не хватало только одного.

Главного.

Человек часто гладил себя по лысому черепу, с завистью смотрел на кудри сына, трогал их и говорил:

— Когда —то и у меня такие были, — и в голосе его звучала грусть.

З — забота! Забота о человеке! Вот, что первостепенно!

Руки дрогнули, отмирая. Да. Забота о человеке. Я сделаю — это для человека. Совершу поступок! Украду для старшего Харрисона волосы.

Ноги дрогнули и сделали первый шаг. Он будет счастлив, заимев новые волосы. Возможно, всплакнет, когда я буду дарить ему подарок или примерять на его лысую голову парик. Надо такой, чтобы он сразу выделился в толпе. Он же продавец и должен привлекать внимание необычным цветом волос. Я знала, что это точно увеличит продажу его пончиков, а значит Харрисоны будут счастливы.

А что может быть важнее счастья людей?

— Наконец-то, — выдохнул из себя Наставник, напряженно наблюдая за послушниками и мной, в частности. Я уверенно махнула ему рукой и устремленно пошла к выходу, ставя маркер. Надо достать волосы Харрисону! Ведь он именно их хочет. Мечтает! Всегда говорит об этом. А потом включить автопилот и по маркеру вернуться в школу. Немножко похоже на самообман, но волосы действительно будут отданы Харрисону, только чуть позже.

— З — забота, — сказала я, останавливаясь в дверном проеме и оборачиваясь. Послушники и Наставник смотрели на меня во все свои оранжевые глаза, явно ничего не понимая. Я улыбнулась и скрылась в полутемном коридоре.

Эх, найти бы зеленые!

— Да, это же мой парик! — вскричал восторженно еврей-лавочник. И зарылся лицом в длинные зеленные волосы, с наслаждением нюхая запах. Лицо толстяка изменилось. Радость сменилась удивлением. Он жалобно посмотрел на полицейского и пробормотал:

— Пахнет старым био, — озадачено сказал лавочник, в чуть навыкате маслянистых глазах читался вопрос. Фокс передернулся. Взял себя в руки, справляясь с эмоциями. Подавил в себе брезгливость. Продолжая молча сверлить потерпевшего взглядом.

— И что мы будем с этим делать? Дорогой мой, скажите мне, как я буду с этим жить? Вы мне покроете страховку? Кто теперь купит такую модную вещь?! Одни сплошные убытки!

— Вы подтверждаете, что это ваша вещь? — Фокс немного наклонился над столом, сильно сжимая блестящий стик в ладони. Изворотливый торгаш ему определенно не нравился. Он прямо извивался в руках, норовя вырваться и цапнуть напоследок руку.