— Что такое? — растерянно выпалил Ракеш, тут же становясь в боевую позу и нервно осматриваясь по сторонам.

— Простите, но мы здесь, выше и правее, — вежливо заговорил Сплин: на его бледной маске теперь горели два зелёных огонька. Ракеш резко обернулся к нему, а его сосредоточенные глаза удивлённо расширились. Он выругался и спиной попытался исчезнуть в пурпуре, при этом сильнее сжав кинжалы.

— Ох, простите, но мы больше не можем позволить вам это делать,— тени Сплина схватили Ракеша за ноги и с силой выдернули из подпространства, приподняли над землёй и ударили об землю. Короткий хриплый вскрик, звук упавшего металла, блеснул чёрный сплав. Тени перевернули Ракеша (его глаза слегка окосели после падения) и незамедлительно погрузили в тёмный слой подпространства. Из ближайшей тени вырос Сплин и сел на корточки рядом с ним.

— Если мы правильно поняли Чуви, то вас лучше не знакомить с тёмным слоем, так как вы и так с ним на короткой ноге и сбежать оттуда очень даже можете. Правда, для этого необходимо иметь возможность двигаться. Как неудобно, правда?

— Да пошёл ты, выродок гильгамешовых казематов! — выпалил Ракеш и плюнул в Сплина.

— Ну, в их казематах мы и правда пробыли значительно долгое время, но мы точно не их выродок. — заметил Второй, небрежно стирая со своей маски плевок. Затем он приподнялся и склонил голову: во все стороны от него расползлись ниточки теней. — Ммм, судя по тому, что разрушения прекратились, могу предположить, что Чуви утихомирил вашего брата.

— А может наоборот? — злобно, с вызовом, но неубедительно возразила Рашми.

— Судя по тому, что мы знаем, то, увы, это предположение имеет мало шансов стать истиной,— извиняющимся тоном не согласился Сплин. Он резко обернулся. — Но всё это пустяки. Нас больше волнует, что там с Дэвидом, госпожой Глицинией и с чудовищем Пандорума.

Сплин вдруг замолчал и напрягся всем своим тощим телом. Его глаза загорелись алым цветом, а сказанные им далее слова, полные страха, не сулили ничего хорошего:

— Беда… Оно на свободе.

Дэвид падал спиною вниз, крепко обнимая потерявшую сознание Глицинию, одновременно с этим удерживая сумку с Пандорумом. Земля, усыпанная пылью, обломками и зерном, стремительно приближалась. Он не боялся разбиться, но боялся, что падения не выдержит девушка или, что хуже, что-то случится с Пандорумом. АЛТ отказал, до портал-ножа не дотянешься, а у Сплина и без него были проблемы. Дэвид мысленно выругался, виня себя за нерасторопность и жадность. Близость с кубом приносило ему ментальную и физическую боль, которую не смогла нейтрализовать даже лицензия. То, что хранилось в желтоватой, словно из воска, коробочке, хотело вырваться наружу. Оно… было голодным?

Когда до земли оставались считанные метры, визг прекратился, и его перестало тянуть вниз. АЛТ ожил и заработал. Дэвид попытался перевести устройство в состояние нулевой гравитации, но успел лишь слегка смягчить падение. Он упал в кучу обломков, вперемешку с мукой и пылью. От силы удара его подбросило чуть вверх, и Дэвид почувствовал, как хрустнули позвонки и тазовые кости. Он успел опустить на землю Глицинию и покрепче схватился за сумку с Пандорумом: боль, приглушаемая Лицензией, усилилась в стократ. Вдруг АЛТ снова засбоил, и Шепарда словно кто-то схватил за ногу и потащил вперёд. Пролетев с десяток метров, всё время виляя и иногда возвращаясь назад, неудачно цепляясь за обрубки труб и упавшие обломки перекрытий, Шепард, в конце концов, угодил в особенно большую кучу разрушенных стеллажей, и его пронзила острая боль. Через плечо насквозь прошёл штырь, и теперь с него капала кровь. Шепард потерял сознание.

Дэвид не знал сколько был без чувств, но скорее всего недолго, так как его тело, окутанное алым дымом регенерации, всё ещё заживало. Его сознание пребывало в бездействие лишь первое мгновение. Дэвида привело в чувства то он больше не ощущал боли. От этого он моментально пришел в чувства. Лицензия работала без перебоя.

«Пандорум! Где он?» — испугался он, но тут почувствовал, что его рука всё ещё сжимает сумку, очень лёгкую сумку. Дэвид приподнял её и с ужасом увидел в ней огромную дыру.

«Неверное, я зацепился ею за один из штырей» — подавляя в себе страх, непонятно чем вызванный, подумал Шепард. Он начал искать глазами Пандорум и спустя минуту нашёл его. Тот валялся совсем недалеко от него, в метре с лишним, посреди кучи пшеницы. Вдруг Дэвид заметил, что контейнер был открытым: он увидел желтоватый уголок Пандорума. Шепард, больше ни о чём не думая, начал прикладывать все силы, чтобы слезть со штыря, но вдруг произошло такое, что заставило его испугаться по-настоящему. Столь первобытного ужаса он не испытывал никогда, даже когда ему приходилось видеть зверства нацистов. Пандорум ожил.

Дэвид сначала это почувствовал, точнее, почувствовал его внутренний демон. Тот словно ощетинился, учуяв угрозу. Внутри Шепарда всё сжалось и начала разрастаться тошнотворная жёлчь. Дэвид перестал вытаскивать из себя штырь, а затем услышал неприятный хлюпающий звук. Краем зрения он что-то уловил: желтоватое и гибкое. Дэвид медленно перевёл взгляд туда, где валялся контейнер с Пандорумом, и увидел, как оттуда высунулось уродливое щупальце, больше походившее на оживший вытянутый восковой огарок. Щупальце росло, тянулось, расширялось, утолщалось и… пожирало зерно… куски пластика и железные перекладины! Оно пожирало всё, до чего дотягивалось! Рыскало и принюхивалось!

За считанные секунды всё вокруг него, на расстоянии полуметра, было поглощено, и существо больше не было похоже на бесформенное щупальце из расплавленного воска. Теперь это было безглазое, постоянно меняющее свою форму нечто.

Множество беззубых ртов, похожих на гротескные воронки, жадно всасывали воздух и мучную взвесь, а десятки новых щупальцев алчно ощупывали каменную поверхность пола в поисках еды. Существо замерло и утробно заурчало, и мир зашипел, придя в движение.

Дэвид с широко открытыми глазами, позабыв о том, где он, что в его плече застрял кусок штыря, а организм требовал, чтобы он от него избавился, заворожено наблюдал за тем, как вокруг существа из коробки всё начало, в прямом смысле, плавиться и смешиваться. Всё превращалось в бесформенную кашу и стекалось, тянулось к порождению Пандорума. Вот тварь неожиданно изменила форму и превратилась в жуткую карикатуру на человеческое тело: расплавленный воск, налепленный на тонкую медную проволоку. И пусть оно выглядело нелепо, но Дэвид не сомневался, что если тварь его заметит - ему конец. Он покойник!

Его тело совершенно перестало восстанавливаться, но вернувшаяся боль заставила Шепарда опомниться.

Он как можно аккуратней схватился за стержень и сжал его. В его голове родился образ и в руки потекли знания о скрытой энергии металлического обрубка. Через несколько секунд стержень покрылся ржавчиной и рассыпался рыжеватой крошкой. Дэвид, стиснув зубы, терпя страшную боль, приподнялся на здоровой руке, и было хотел подняться на ноги, как сразу понял: это было неверным решением. Его правая нога всё ещё была сломана и он, поскользнувшись на ней, съехал вниз, потянув за собой мусор и обломки. Дэвид быстро уставился вперёд, и увидел, что существо замерло, уставившись на него. Теперь у неё был глаз, один единственный глаз: огромный выпуклый и словно покрытый толстой плёнкой глаукомы. Но глазное яблоко без век располагалось не на бесформенной голове, где не смогло бы поместиться из-за своих размеров, а там, где у человека находился желудок.

Дэвид и тварь смотрели друг на друга, кажется, целую вечность, а их окружала плавящаяся, перевариваемая неустойчивой крошащейся тишиной, действительность. Но вот под глазом твари появилась кривая щель. Она широко, с причмокиванием, открылась дурным шаржем на рот, и тварь стремительно понеслась к нему, постоянно меняя форму наподобие взбесившегося галатея.

Шепард ушёл от столкновения в самый последний момент, успев активировать АЛТ, и улетел от твари на несколько метров в сторону. Перевернувшись в воздухе, Дэвид увидел, как существо в одночасье поглотило ту огромную кучу обломков, на которой он секунду назад лежал, а затем тварь круто обернулась в его сторону. Она отрастила новые конечности, встала на четвереньки и понеслась за ним, перебирая лапами, словно уродливое подобие паука. Дэвид было взлетел, но вдруг АЛТ заискрился и взорвался у поясницы. Его сначала подбросило вверх, а потом резко потянуло вниз по диагонали, и он со всей силы ударился спиною об голую землю. Шепарду показалось, что в его теле не осталось ни одной целой косточки, а спину пронзила острая боль как от последствий падения, так и из-за взрыва АЛТа. Но не успел Дэвид осознать, что с ним произошло на этот раз, как в его поле зрения вновь попало чудище из Пандорума. Оно, хлюпая и клокоча, поглощая и плавя всё на своём пути, нависло над ним, собираясь его также поглотить, но вдруг тёмная сущность Дэвида угрожающе зарычала внутри него, и восковое существо замерло. Он плохо соображал сквозь пелену боли, но благодаря внутренним инстинктам понял, что нужно делать.