Старейшина Бай могла бы использовать технику тысячи шагов, но щадила молодых, идущих за ней цепочкой, словно утята за мамой уткой. До Лазурного ущелья пролегала широкая утоптанная дорога, но тогда им пришлось бы сделать большой крюк, что сильно бы увеличило их путь, поэтому Бай Сюинь вела их прямо через лес. Шао Цинмэй и Ван Чжэмин о чём-то тихо говорили позади, а Да Шань замыкал их группу. Он не только молчал, но и двигался бесшумно, поэтому Бай Сюинь несколько раз посылала духовную энергию вокруг, чтобы проверить, не отстал ли он. Оборачиваться, чтобы на него посмотреть, было как-то неловко. Если бы молодые вышли вперёд, то у неё появилась бы возможность идти позади всех и всю дорогу пялиться в широкую спину. Или идти рядом, а на узкой дорожке, возможно, они бы даже задевали друг друга плечами… Но Ван Чжэмин вместо того, чтобы взять инициативу и проявить себя, просто плёлся позади и слушал болтовню Шао Цинмэй.
Через какое-то время лес начал редеть, и под ногами то и дело начали появляться камни — ущелье было уже близко. Когда-то оно было руслом Лазурной реки, но когда гора Алого Феникса раскололась надвое, то река изменила своё направление и проложила новое русло меж пиков, а бывшее когда-то каменистым дном ущелье высохло, и со временем заросло цветами и травами.
Записей о тех временах сохранилось немного — когда Чёрный Дьявол из Преисподней напал на орден Алого Феникса, то сгорела почти вся библиотека. Лишь немногие трактаты и техники совершенствования уцелели. Тогда были воистину тёмные времена, когда Чёрная смерть летала в небе, а мир был на пороге полного хаоса. К счастью, остатки заклинательских орденов и буддийских храмов смогли объединиться и нанести удар по императорскому дворцу, где скрывалось чудовище. Кровавый Император в тот день был схвачен, а позже казнён, а его приспешник Чёрный дракон бежал, но был настигнут заклинателями, ранен и низвергнут в Огненное море у Сумеречных скал. Так закончилась эпоха хаоса и смертей. Ордена постепенно восстанавливались, и мир вернулся к обычной жизни, но память об ужасе, сжигающем целые горы и города осталась в сердцах людей. После стольких разрушений люди Цзянху объединились, чтобы восстановить страну, поэтому долгое время все жили в мире и покое. Но со временем всё вернулось на круги своя и вот, на границе их страны опять идёт затяжная война. Но и после того, как все войны закончатся, цветы по-прежнему будут распускаться каждую весну в Лазурном ущелье.
Они вышли из леса и остановились на краю скалы, вниз по которой вела узкая дорожка. Перед ними простиралось ущелье, усыпанное цветами. Грунтовые воды всё ещё проходили здесь рядом с поверхностью земли, а солнце не заслоняла ни одна скала, поэтому цветы на дне бывшего русла реки расцветали самыми первыми.
Это были маленькие соцветия голубых и сиреневых цветов, но из-за своего количества, они превращались в сплошное нежное полотно лазурного цвета. После мрачного леса с голыми деревьями этот контраст был слишком разительным.
— Как красиво, — восхищённо выдохнула Шао Цинмэй, и Бай Сюинь с ней мысленно согласилась.
Старейшина Бай направилась вниз по дорожке. Мелкие камешки сыпались у неё из-под ног, с мягким шорохом скатываясь вниз. Впереди был небольшой водопад, который уже должен был пробудиться от зимней спячки. Используя духовную силу, Бай Сюинь усилила свой слух и смогла различить шум воды. Ван Чжэмин, судя по всему, тоже его услышал, потому что тут же рассказал Шао Цинмэй и про водопад, и про пещеру, которая за ним скрывается и в которой растут красивые кристаллы. Разумеется, молодая госпожа Шао тут же захотела взглянуть.
Шао Цинмэй и Ван Чжэмин ушли вперёд к водопаду, а Бай Сюинь подошла к небольшому выступу, с которого открывался вид на всё ущелье. Цветы на дне превращали его в широкую благоухающую реку. Тонкий сладкий аромат кружил в ещё прохладном воздухе. Бай Сюинь закрыла глаза и вдохнула полной грудью, позволяя этому лазурному запаху осесть в сердце. Ей хотелось запомнить этот день, чтобы потом доставать из глубин память трепетные моменты и перебирать их, словно сокровища. Еле слышный звук чужих шагов заставил её открыть глаза и повернуть голову — Да Шань стоял на выступе рядом с ней и смотрел вниз на цветочную реку. Его лицо ничего не выражало, поэтому Бай Сюинь не могла понять, о чём он думает. Обводя взглядом ущелье, Да Шань повернулся в её сторону, и они встретились взглядами. Только тогда Бай Сюинь осознала, что так бесцеремонно пялилась на него. Она поспешно отвернулась, внезапно не зная, куда теперь смотреть. Во рту резко пересохло. Она достала флягу с водой и быстро сделала пару глотков. Холодная влага вернула её мысли к реальности. Ничего не произошло, это всего лишь её фантазии, не более того. Внезапно она поняла, что даже не предложила воды Да Шаню, прежде чем отпить самой. Как бесцеремонно с её стороны! А вдруг он тоже хочет пить?
Она покосилась на флягу в своей руке — он ведь мог и не заметить, что она уже отпила. А даже если и заметил, станет ли обвинять её в бесстыдстве?
Бай Сюинь резко выдохнула и протянула ему флягу. Уловив движение сбоку, он повернул голову и посмотрел на её руку. А потом забрал флягу, слегка мазнув по её руке кончиками тёплых пальцев. Бай Сюинь замерла и перестала дышать. Да Шань сделал пару глотков и спокойно вернул ей флягу обратно. Она инстинктивно её забрала и вперилась взглядом в горлышко, к которому только что прикасались чужие губы. Соблазн был слишком велик, а вокруг кроме них двоих никого не было. Некому было увидеть её падение, кроме одного человека. Ну а он-то никому рассказать не сможет при всём желании.
Она подняла флягу ко рту и, слегка обхватив горлышко губами, сделала ещё один глоток. А потом снова протянула её мужчине рядом. Если бы тот мог говорить, сказал бы он что-нибудь сейчас?
Да Шань замер, и что-то в его взгляде изменилось, но что именно Бай Сюинь не могла сказать. Мужчина, не сводя с неё взгляда, забрал флягу из её руки и сделал несколько глотков, а потом протянул обратно, но, когда их руки соприкоснулись, свою так и не разжал. Они просто стояли на краю ущелья, вдвоём держась за одну флягу с водой, и смотрели друг на друга. Внезапно Бай Сюинь почувствовала, всего на мгновенье, словно её грудь пронзила стрела навылет — было и исчезло. Она распахнула глаза и сжала флягу, сильнее вжимаясь в чужую руку и словно цепляясь за неё. Будто если она сейчас отпустит, этот человек исчезнет.
Поднявшийся ветер донёс до них пронзительный женский крик, и рука Бай Сюинь тут же опустела. Не разбирая дороги, Да Шань помчался на голос Шао Цинмэй.
Бай Сюинь смотрела на то место, где всего мгновение назад был человек. А теперь он, словно верный пёс, побежал на зов своей маленькой хозяйки. Старейшине Бай и самой надо было отправиться к ним как можно быстрее, чтобы узнать, что случилось, но она не могла пошевелиться. Просто стояла и сжимала в руке флягу с водой до побелевших костяшек. Словно вместо воды она только что хлебнула уксуса, который теперь разъедал её внутренности. Она крепко зажмурилась и закусила губу, почувствовав металлический привкус во рту. Не время сейчас для этого детского тёмного чувства, что затопило её грудь, не давая вздохнуть. Она была старейшиной ордена и головой отвечала за этих детей. Это она должна была первой броситься вперёд, едва услышав крики.
Старейшина Бай резко открыла глаза и посмотрела на флягу в своей руке, а затем отшвырнула её, словно мерзкое насекомое. Повернув голову туда, откуда донёсся крик, она оттолкнулась от каменного выступа и с помощью техники тысячи шагов быстро добралась до остальных.
Первое, что она увидела — это двух людей у водопада. Вода шумела тут намного громче, а воздух благоухал ещё сильнее, но теперь к нему примешивался тонкий гнилостный запах.
Шао Цинмэй стояла, уткнувшись лицом в грудь Да Шаня и цеплялась руками за его одежду, а тот обнимал её за плечи. Бай Сюинь лишь мазнула взглядом эту картину и тут же нашла глазами своего ученика, который стоял чуть поодаль. Заметив её, он вскинул голову и шагнул навстречу, и тогда Бай Сюинь увидела, насколько бледное у него лицо и напряжённый взгляд. Она сразу выхватила с пояса Чэнчжитянь и направила в него духовную энергию. От деревянной рукояти лука вскинулись два огромных плеча, а между ними протянулась тонкая нить тетивы. Чэнчжитянь был живым огнём, которому придали форму.
