— Может быть, — тянет она. — В любом случае, мне тоже было приятно с тобой познакомиться. Я вернусь внутрь, Роза.

Роза пристально смотрит на меня, и я знаю, что она пытается запугать, но все, о чем я могу думать в этот момент, это то, как чертовски сексуально она выглядит. И как мне действительно хочется сорвать с нее одежду.

— Извините, что по ошибке подслушал ваш разговор, — говорю я самым извиняющимся тоном, который только могу изобразить.

Она закатывает глаза.

— Ты раздражаешь.

— Осторожно, Роза, — я улыбаюсь. — Если бы я не знал тебя лучше, я бы подумал, что ты испытываешь ко мне симпатию.

— Будто. Давай, пойдем обратно. Поскольку ясно, что ты будешь продолжать одержимо волноваться, я останусь рядом с тобой до конца ночи.

Что-то теплое скользнуло по моей груди.

— Да, теперь я тебе определенно нравлюсь.

— Не испытывай удачу.

Глава 12

Роза.

Брат обнимает меня за талию и притягивает к себе. Я вдыхаю, чувствуя себя мягкой и воздушной, потому что, несмотря ни на что, я всегда буду в безопасности в его объятиях. Он отстраняется и слегка улыбается мне.

— Ты приедешь через несколько дней на подготовку к свадьбе, верно? — спрашивает он, и я киваю.

— Я уже обещала Елене.

Через две недели они поженятся, и это так сюрреалистично и волнующе. Я очень рада за своего брата. Если бы год назад кто-то спросил меня, что я думаю о том, что мой брат станет отцом, я бы использовала слово «беспокоюсь».

Роман лучший: заботливый, защищающий, любящий, ответственный. Но он нес на своих плечах огромный груз практически с момента своего рождения. Особенно после смерти нашего отца. Мои опасения были больше связаны с тем фактом, что я не хотела, чтобы этот вес увеличился вдвое, особенно если он добавил кого-то еще к людям, за которых, по его мнению, он должен был нести ответственность. Я не хотела, чтобы он разбился и сгорел.

Но он не разбился и не сгорел — он взлетел. И мое сердце согревается каждый день от осознания того, что он нашел своего человека.

Что он нашел любовь.

Он определенно этого заслуживает.

— Мама скучает по тебе. Не могу поверить, что ты не видела ее с тех пор, как уехала, — говорит Роман, его голос слегка ругает.

Я отвожу взгляд и пожимаю плечами. Я несколько раз разговаривала с мамой по телефону, но она так и не извинилась. Я не уверена, что она вообще понимает, что то, что она сделала, было неправильным.

Роман многозначительно смотрит на меня.

— Затаиваю обиду, сестра.

— У меня просто много дел, — сообщаю я ему.

— Да, об этом. Как дела у Руссо? Он хорошо с тобой обращается?

Энцо сейчас подходит. Мы уже уходили, когда его втянули в разговор пара человек с вечеринки. Я последовала за Романом и Еленой на улицу, чтобы попрощаться. Елена уже ждет его в машине.

— Все в порядке, — уверяю я брата.

У меня не хватает духу сказать ему, что это ложь. Потому что два месяца спустя кажется, что мы с Энцо почти не добились никакого прогресса.

Роман смотрит на меня так, будто не совсем мне верит, но не давит.

— Обязательно реши свои проблемы с мамой, когда приедешь, — говорит он, когда рядом с ним появляется Энцо.

— Я решу. Пока, старший брат.

Он подмигивает мне, прежде чем посмотреть на стоящего рядом с ним Энцо. Они странно кивают друг другу, а затем Роман уходит, присоединяясь к своей невесте у машины.

— Что это было с твоей матерью? — немедленно спрашивает Энцо.

Он переходит на мою сторону. Мы идем к нашей машине, и он обнимает меня за талию. Я остро ощущаю его прикосновение. И что еще хуже, мне нравится ощущение его рук на себе. Я не могу не думать о том, сколько раз мое тело реагировало на него сегодня вечером. Каждый взгляд, каждое прикосновение — он как будто пытался запечатлеться во мне. Я чувствовала все.

Энцо всегда был напряженным. Но сегодня вечером, каждый раз, когда наши взгляды встречались, казалось, что он наконец позволил мне увидеть себя настоящего. Человека, которого он скрывает от остального мира.

Но он никогда не позволял мне видеться с этим человеком. И было бы принятием желаемого за действительное, предполагать, что он это сделает.

— Ничего. Мы недавно поругались, — говорю я, отвечая на его вопрос.

— Почему?

Когда мы доходим до черного «БМВ», Энцо открывает мне пассажирскую дверь. Я анализирую это. У него безупречные манеры. Идеальный джентльмен. Или, по крайней мере, он таким кажется. Но в этом проблема. Все, что делает Энцо, является намеренным, способом изобразить себя кем-то другим, чем тот, кем он является на самом деле. Я не знаю, знаю ли я его. И это наша самая большая проблема.

Я сажусь в машину и жду, пока он усядется на водительском сиденье, прежде чем ответить.

— Я была просто разочарована ее реакцией, когда она услышала о нашем матче, — заявляю я, слегка пожимая плечами.

Выражение лица Романа становится задумчивым.

— Какая реакция?» э

— Это не имеет значения. В любом случае, я больше на нее не сержусь. Я действительно рада увидеть ее через несколько дней. Должно быть, она в стрессе из-за всех приготовлений к свадьбе.

Энцо выглядит так, будто ему есть что сказать, но он этого не делает. Вместо этого он поворачивается лицом вперед, чтобы завести машину. Мы прибываем домой менее чем через тридцать минут. Тут меня осенило, что я достаточно акклиматизировалась к дому Руссо, чтобы начать называть его своим. Стены молчат, дом тускло освещен, пока мы идем по этажам.

Энцо следует за мной, пока мы направляемся в сторону наших спален. Как только я добралась до своей, думала, он продолжит идти дальше, но он остается на месте. Меня трясут нервы, и я оборачиваюсь.

— Что такое?

— Нам нужно поговорить, Роза, — говорит он тихо, его голубые глаза сосредоточены и серьезны.

Я дрожу под тяжестью его взгляда на мне.

— Правда? — нервно спрашиваю я, потому что сейчас ему хотелось бы поговорить только об одном. — Уже поздно, и я устала.

Губы Энцо кривятся от удовольствия.

— Я уверен, что ты переживешь несколько минут разговора.

— А неужели это действительно займет несколько минут? — я откидываюсь назад, мой тон смелый.

Он пожимает плечами.

— Это зависит от тебя, дорогая.

Я вздыхаю, открывая дверь.

— Ладно, давай поговорим.

Он следует за мной в комнату, закрывая за собой дверь. Я немедленно направляюсь к своей кровати, снимая при этом каблуки. Энцо прислоняется к стене, создавая между нами некоторое расстояние. Прежде чем мы поехали домой, он отказался от своего черного пиджака и галстука, и он выглядит раздражающе хорошо с закатанными рукавами рубашки и расстегнутыми первыми двумя пуговицами рубашки.

— Хорошо? — спрашиваю я, когда тишина начинает становиться некомфортной. — Тебе было что сказать?

Энцо медленно кивает, пристально глядя на меня.

— Я просто пытаюсь что-то придумать в своей голове.

— Что? — задаю я вопрос.

— Хорошо, итак, когда мы впервые встретились официально, после того, как ты узнала о контракте, ты что-то сказала. Ты сказала, что хочешь для себя лучшего. В тот момент меня не особо волновало то, что ты сказала. Но сейчас я это делаю.

Когда он спрашивает, его глаза наполняются жаром.

— Что ты имела в виду?

Я застигнута врасплох вопросом. Я этого не ожидала и даже не понимаю, почему он спрашивает, хотя я точно знаю, что он знает ответ.

Несмотря на это, я делаю глубокий вдох, прежде чем ответить.

— Думаю, мне всегда хотелось чего-то другого. Мои родители состояли в браке по расчету. И хотя со временем они полюбили друг друга, эта любовь была больше акцентирована долгом. Мужчины в нашей семье, мужчины в одежде, они склонны рассматривать своих женщин как свою личную собственность, которую они должны защищать…

— Как и должно быть, — шепчет Энцо.

Я смотрю на него, чтобы он молчал.

— Во всяком случае, иногда именно так ощущались отношения моих родителей. Нравится долг, ответственность. А я этого не хотела. Часть меня всегда знала, что у меня, возможно, не будет выбора в браке, но я смела надеяться. Я всегда хотела любви, которая была бы чистой, не мотивированной долгом или ответственностью. Я хотела, чтобы кто-то заботился обо мне из-за меня. Не потому, что он был обязан это сделать. Не потому, что он купил меня по контракту, — говорю я тихо.