— И какую историю ты сейчас видишь?

Его голос гладок, как бархат, окутывая меня лаской. Заманивает меня раскрыть свои секреты.

— Я думаю, это грустно, — говорю я, мой взгляд скользит к мужчине на картине, умирающему в одиночестве на горизонте. Солнце горит, дом горит, и он умирает. — Можно потерять все в мгновение ока. Мир берет и берет, пока не остается ничего, что можно было бы дать.

— Всегда есть что дать, — говорит он позади меня. — Даже после смерти у всех нас остаются души.

Я мягко улыбаюсь.

— Не всякую душу можно искупить. Не у всех есть душа, чтобы отдать.

— Хм, — говорит он, издавая звук, который я перевожу как согласие. — Было приятно познакомиться. Увидимся снова, Роза.

Я настолько сосредоточен на картине, что мне требуется несколько секунд, чтобы осознать, что он назвал меня по имени. Когда я поворачиваюсь, чтобы допросить его, он уже ушел. Я замечаю его широкие плечи, когда он поворачивается и исчезает за коридором, ведущим из здания.

Я все еще смотрю в ту сторону, когда приближается Даниэлла Д'Анджело. Она владелица галереи и одна из моих подруг. Она, нахмурившись, замечает выражение моего лица.

— В чем дело?

Я крайне расстроена.

— Ты видела мужчину, который со мной разговаривал?

— Ну, я видела сторону его лица. Это было очень красивое лицо, — говорит она с улыбкой.

— И ты его не узнала?

Она качает головой.

— Нет, он что-то сказал?

— Не совсем. Но он знал, кто я. И он не сказал мне, кто он такой.

Похоже, мне следует упомянуть об этом Роману. Но если я расскажу брату, он, вероятно, преувеличит. С тех пор, как его дочь похитили, он постоянно беспокоится о безопасности. Прошли недели, прежде чем я смогла убедить его позволить мне выходить из дома без постоянной тени. И я до сих пор не уверена, что он согласился. Зная Романа, он, вероятно, подарил мне тень, которая отлично сливается с толпой.

— Если ты так расстроена, мы могли бы его найти. Кристиан подключил к системе видеонаблюдения программу распознавания лиц. Я уверена, что мы сможем добиться успеха.

Я подумываю сказать «да», но потом отказываюсь от этого. Я Де Лука. В Нью-Йорке масса людей, которые знают, кто я. Если это не заслуга моей семьи, то это заслуга моего искусства. То, что он знает мое имя, не означает, что он желает мне зла. Мне не нравится, что он намекнул на нашу новую встречу, но на самом деле никакого вреда не было.

— Нет, это нормально. Я просто слишком остро реагирую. Я уверена, что это ничего.

— Ты уверена? — спрашивает Даниэлла, зеленые глаза светятся беспокойством.

— Да, со мной все в порядке, — отвечаю я с улыбкой. Я наклоняюсь вперед и обнимаю ее. — Спасибо. Ты хорошая подруга.

— Я знаю, — соглашается она, заставляя меня смеяться.

Делать нечего, я выхожу из здания и направляюсь домой.

Как только я перехожу через дверь, ко мне вперевалку приближается маленький ребенок. Я тут же падаю на землю и тяну ее на руки. Кассиопее Де Луке через месяц исполнится год. Она так быстро растёт. У меня такое ощущение, будто я моргнула, а она поползла. Потом прогулка. И теперь она даже разговаривает.

— Зия, — говорит она с очаровательной улыбкой, бормоча еще несколько слов.

— Привет, моя дорогая, — говорю я, целуя ее в щеки.

Держа ее на руках, я поднимаюсь на ноги. Мои глаза встречаются с глазами ее матери, которая смотрит на нас с яркой улыбкой.

— Привет, Елена, — здороваюсь я, подходя к ней.

— Эй, как прошел твой день?

Проходим в гостиную и садимся на диван. Я рассказываю ей о походе в художественную галерею и о новой сделке, которую я, возможно, заключу с компанией, желающей приобрести несколько керамических изделий. Я не рассказываю ей о странном мужчине, который подошёл ко мне. Мы с Еленой знакомы давно, с детства. Но она невеста моего брата, и хотя я ей доверяю, есть вероятность, что она расскажет ему.

— Итак, где все? — спрашиваю я, пощипывая Кэсси за щеки.

Она хихикает, и мое сердце тает. Я чертовски сильно ее люблю. Увидев Кэсси, я захотела собственных детей. Но еще не время.

— Роман и ребята занимаются тем, чем обычно занимаются. Я написала ему несколько минут назад, и он сказал, что они скоро будут дома. О, и я разговаривала с Марией и моим отцом. Они вернутся как раз к дню рождения Кэсси.

— Это приятно, — говорю я.

Моя мама поехала в Милан пару недель назад, и я скучаю по ней. Когда она здесь, она пытается диктовать каждый аспект моей жизни, от того, что я ношу, до того, как я говорю. Но, я думаю, это делают матери. И хотя в наших отношениях есть некоторые неровности, она также моя опора. Плюс, она единственный родитель, который у меня остался.

Елена рассказывает мне о вечеринке, которую она планирует на день рождения Кэсси. Потребовалось немало усилий, чтобы уговорить Романа устроить вечеринку. Его главная проблема заключалась в том, что это угроза безопасности. Кроме того, мы также планируем их свадьбу.

Мой взгляд скользит по бриллианту на ее пальце. Это просто, но элегантно. И, честно говоря, это так прекрасно. Ей и Роману потребовалось немало усилий, чтобы дойти до того, что он встал на одно колено и попросил ее руки и сердца. Но они добрались туда. И они потрясающие вместе.

— У нас должна быть тема для вечеринки, — заявляет Елена. — Кэсси любит играть со своей розовой куклой. Я думала, у нас будет розовая вечеринка. Все носят розовое, украшения розовые.

Это заставляет меня усмехнуться. Елена и ее безумные идеи.

— Я не говорю, что ненавижу это, Елена. Но можешь ли ты представить себе моего брата в розовом костюме? Как бы ты вообще втянула его в это?

— Я его уговорю, — говорит она, небрежно махнув рукой.

— Не будешь, — решительно отвечает Роман, входя в комнату.

Он падает на диван рядом с Еленой. Следующим рядом со мной появляется Тони, обхватив меня за шею и перекрывая часть циркуляции воздуха.

— Ой, чувак! — говорю я, отталкивая его руку.

Он посмеивается, тянется к ребёнку у меня на коленях и хватает её прежде, чем я успеваю возразить. Я смотрю на него и издаю раздражение. Тони может быть старшим братом Елены, но почти как будто он и мой тоже. Я выросла с тремя невыносимыми людьми. Я уверена, что последний пришел с ними домой, но Майкл такой асоциальный и тихий, что не любит проводить время с людьми без необходимости.

— Мне нравится идея розовой вечеринки, — размышляет Тони, позволяя Кэсси сжать палец в кулаке. Он смотрит на нас и усмехается. — Девочкам нравятся парни в розовом, да?

Я корчу лицо.

— Ух, ты отвратительный.

— Ты имеешь в виду потрясающе, Рози. Удивительный.

— Почему вечеринка вообще должна иметь тему? — раздраженно спрашивает Роман.

Мы оба поворачиваемся к тихо спорящей паре. Елена сидит рядом с ним, положив одну ногу на его бедро, и в ее глазах такой упрямый взгляд. К сожалению, этот взгляд отражается и в глазах моего брата.

— Потому что так и есть. Не спорь со мной, детка.

— Я уже согласился на эту вечеринку, волчонок. Розовая тема звучит чрезмерно. И у меня такое чувство, что ты решишься на что-то, что сведет меня с ума. Как маскарад.

Елена делает лицо, будто это неплохая идея, и Роман стонет, запрокидывая голову. Я смеюсь. Он может жаловаться сколько угодно, но я знаю, что он сделает все, что она попросит.

— Что ты вообще задумал? — Елена спрашивает его. — Ты сказал, что вернёшься рано.

На минуту, я думаю, он уклонится от вопроса. Особенно, если это как-то связано со смертью или незаконной деятельностью. Я привыкла к тому, что он неясно представляет, в чем заключается его бизнес. Но, к моему удивлению, он отвечает.

— Мы готовились к встрече с кем-то. Это через неделю.

— Что? — сразу я спрашиваю.

— Новый дон Руссо. Он попросил об аудиенции, — говорит мой брат.

— Почему ты выглядишь таким обеспокоенным? — спрашивает Елена.

Тони говорит.

— Потому что этот парень чертовски сумасшедший.