«Тогда даю слово», — говорит всадник.

Затем Гессенец протягивает руку и пожимает мою.

И тут я снова чувствую его изнутри.

Я чувствую, как мир погружается во тьму.

Глава 34

Кэт

Не знаю, как долго я стою в ванной мисс Чой, уставившись на кровь, в которую погружен труп моей матери, но этого достаточно, чтобы понять, что Леона и Ана, наверное, уже вышли из здания. Возможно, они спустились в подвал — в логово Горруна. Я не могу не содрогнуться при этой мысли.

Но больше не могу ждать. У меня нет времени горевать о тяжелой потере матери. Времени хватит только на то, чтобы найти Крейна и спасти Брома.

Я выбегаю в холл, забыв подсвечник, но здесь светло, благодаря лунному свету, проникающему сквозь окна. Бегу к комнате Крейна, хотя и не ожидаю застать его там, особенно после того, как Леона и Ана уже нанесли ему визит.

Тем не менее, дверь открыта, и я перехожу через соляную линию на середину комнаты, лихорадочно оглядываясь в поисках каких-либо признаков. По крайней мере, может быть, я смогу воспользоваться его пистолетом. Ведьмы не бессмертны, они не выживут после пули в голову, я уверена в этом.

— Кэт, — слышу я шепот Крейна и оборачиваюсь, увидев, как от стены отделяется тень, в точности похожая на его теневую версию в долине в ту первую ритуальную ночь. Я почти кричу, пока тень не растворяется и не превращается в Крейна.

— Как ты это сделал? Нет! — восклицаю я. — Когда ты успел научиться магии теней?

Он хватает меня, притягивая к себе, и прижимает так крепко, что я не могу дышать.

— Я не учился. Позаимствовал у тебя. Ох, слава богу, с тобой все в порядке.

— Но я сама только что пользовалась магией. Я думала, что, когда ее одалживаешь, то буквально забираешь ее у человека.

Он отстраняется, его пристальный взгляд с тревогой скользит по моему лицу.

— Видимо, из-за нашей связи, или, возможно, из-за ритуалов, мы естественно отдаем это друг другу, — затем он качает головой. — Что с тобой случилось? Я проснулся как раз в тот момент, когда услышал, что Леона и Ана стоят за дверью. Мне удалось скрыть тело в тень под кроватью. Они искали, но не нашли меня.

— У них Бром, — тихо вскрикиваю я.

Его глаза чуть не вылезают из орбит.

— Что? — шипит он, сжимая мои плечи. — Откуда ты знаешь?

— Я была в ванной у госпожи Чой. Моя мама была там, она купалась в крови. Именно это она и делает в полнолуние. Купается в крови тех, кого приносят в жертву, чтобы она могла остаться в живых.

— Она причинила тебе боль? — спрашивает он, скрипя зубами.

— Нет, она мертва, — выплевываю я. — Она мертва. Я спряталась в тени, используя магию, и в комнату вошли Леона с Аной. Они сказали, что у них Бром, что они собираются найти меня и провести ритуал сегодня вечером, не дожидаясь Самайна. А когда мама сказала им, что не хочет причинять мне вреда, они убили ее. Прямо у меня на глазах. Сожгли заживо. И вдобавок ко всему, кажется, что Леона на самом деле моя бабушка.

Крейн просто кивает, его взгляд напряжен, пока он пытается осмыслить услышанное.

— Где Бром? Ты знаешь?

— В соборе, — отвечаю я ему.

Он отпускает меня, и я чувствую, что нетвердо стою на ногах. Он подходит к своему столу и достает пистолет.

— Но они сказали, что он ушел. Что всадник теперь полностью захватил власть, — добавляю я, едва сдерживая слезы. — Он полностью одержим и не возвращается.

— Насколько им известно, — говорит Крейн, засовывая пистолет сзади за пояс брюк. — Они не знают, чего мы добились с помощью ритуалов. Возможно, мы и не изгнали всадника из Брома, но это только потому, что Бром держался. Мы по-прежнему связаны, по-прежнему едины и привязаны друг к другу. Для всадника не останется места, потому что ему придется завладеть и нами тоже. А теперь давай, надевай ботинки.

— Мы вернем его? — с надеждой спрашиваю я, хотя ужас сжимает мне сердце.

— Мы вернем нашего парнишу, — говорит он с неподдельной решимостью. Подходит, обхватывает мое лицо ладонями и крепко целует, потом отпускаем и, схватив за руку, тянет к двери.

— Ох, я нашла это в комнате мисс Чой. Может, пригодится? — спрашиваю я, когда мы быстро спускаемся по лестнице, вытаскивая странную бутылку.

Крейн берет ее у меня и останавливается в лунном свете, чтобы получше разглядеть.

— Ого, — одобрительно произносит он. — Это правда пригодится, — он возвращает ее мне. — Выпей то, что осталось. Оно все еще должно подействовать.

— Что это? — спрашиваю я, вынимая пробку, и до меня доносится запах лакрицы.

— Если сегодня вечером что-то пойдет не так и тебя накачают наркотиками, это предотвратит действие. Это нейтрализатор из древесного угля. Пей.

Я киваю и проглатываю содержимое бутылки. Не хочу думать о том, что произойдет, но нужно быть готовой к худшему.

Мы выскакиваем за двери здания и вместе, синхронно используя магию теней, держимся темноты, чтобы нас никто не мог увидеть, и направляемся к собору. В здании темно, если не считать мягкого мерцающего свечения, проникающего сквозь верхние витражи.

Мы подкрадываемся к каменному зданию, пытаясь заглянуть внутрь, но сквозь разноцветные стекла трудно что-либо разглядеть, и мы также не хотим рисковать, чтобы нас увидели. К счастью, если используешь магию теней, то можно увидеть, как кто-то еще использует ее.

— Знаешь, мне кажется, я знаю, что они делали во время тестирования, — шепчу я ему дрожащим голосом. — Когда нас только приняли в школу.

— Что?

— Я думаю, они раскрывали нас так же, как мисс Чой и других. Думаю, они заглядывали в наши внутренности. Чтобы оценить, сколько магии внутри, и что мы сможем им дать. Таким образом, они могли развивать нас с помощью уроков, создавая резервы, которые в конечном итоге могли бы использовать.

Когда Крейн ничего не отвечает на это, я бросаю на него взгляд, и он смотрит на меня с абсолютным отвращением, скривив губы.

— Я лучше буду верить, что это неправда, — морщится он.

Но он так же хорошо, как и я, знает, что это правда. Я не знаю, что еще Сестры с нами сделали, но есть чертовски веская причина, по которой никто из нас не может вспомнить тестирование. Они буквально вскрывали нас и ощупывали, проверяя, достаточно ли мы полезны для их употребления.

Как и говорила мама: «созрели для отбора».

Я борюсь с дрожью, чувствуя одновременно злость и ужас из-за того, что моя мама умерла таким образом.

Я уже собираюсь повернуться к Крейну и спросить его, стоит ли нам попробовать пройти через парадную дверь или в собор есть запасной выход, возможно, другой путь, когда поворачиваю голову и…

Крейна больше нет.

Я моргаю, оглядываюсь по сторонам. Вокруг только темнота. Неужели он превратился в еще более глубокую тень?

— Крейн? — шепчу я, протягивая руку в надежде дотронуться до него.

И до чего-то дотрагиваюсь.

До чего-то твердого и холодного.

Чего-то не похожего на Крейна.

Я задыхаюсь и отдергиваю руку, когда всадник без головы выходит на свет, занеся топор над головой.

Глава 35

Кэт

Луна блестит на лезвии топора всадника, который нависает надо мной, и крик срывается с моих губ.

Но вместо того, чтобы обрушить его на меня, его рука устремляется вперед, и он хватает меня за горло, поднимая в воздух. Я никогда раньше не видела его так близко, никогда не чувствовала на себе его рук, его огромной силы, ужасного зловония, исходящего от него темными волнами.

Я пытаюсь вздохнуть, заговорить, но не могу. Мои пальцы тщетно тянутся к его руке в перчатке, пытаясь оторвать, но мои ноги болтаются над землей, и я чувствую, что он наблюдает за мной, несмотря на то, что у него нет глаз.

— Ты так и будешь стоять там, как слабоумный? — раздается резкий голос Леоны, и всадник поворачивается к ней. Леона стоит у увядающего куста георгин у задней стены собора, Ана по одну сторону от нее, Маргарет — по другую. Софи нет.

Она делает знак всаднику рукой, и Гессенец направляется к ней, увлекая меня за собой. Сестры проходят через заднюю дверь в собор, существо без головы следует за ними.